Паргелий

Воздух здесь казался тяжелым и сырым, хотя Верховная, конечно, приложила все усилия, чтобы не нервировать одаренных детей мрачной обстановкой. Помещения старательно выдерживались в светлых тонах, в обязательном порядке ярко освещались, а над вентиляцией работали сами маленькие маги, заодно оттачивая свои навыки. Но подземелье есть подземелье, сколько труда и волшебства в него ни вложи, и как бы мы все ни пытались скрасить маленьким сестрам их заточение – оно не переставало быть заточением.

И в первые мгновения, стоило мне ступить на устеленный мягким ковром пол, я запаниковала больше, чем когда обнаружила в потолке приемного зала злополучную бомбу. У меня никогда не было клаустрофобии – вернее, была, но распространялась исключительно на эти комнаты – светлые, просторные, с высоким потолком…

Принц спустился следом за мной и с некоторым удивлением оглянулся: видимо, ожидал увидеть здесь какой-нибудь сырой подвал с серыми бетонными стенами или еще какую-нибудь пакость в лучших традициях его неуместной подозрительности, - но вместо раздражения я ощутила непреодолимое желание вцепиться ему в рукав и спрятаться у него за спиной. И даже успела сделать шаг навстречу, когда опомнилась: и кого же это ты собралась бесцеремонно хватать, скромная храмовая прислужница? Еще б лично Его Величество за сюртук цапнула! 

 - Сестла Мила! – крайне своевременно отвлек меня не то испуганный, не то радостный вопль. До уравновешенности или хотя бы способности концентрироваться на одной эмоции Луаре было еще дальше, чем до момента, когда она наконец научится выговаривать «р». Поскольку мне вроде как следовало служить им хорошим примером, пришлось спешно брать себя в руки, выходить из-за спины принца и благожелательно улыбаться. – Сестла Мила! А сестла Лонна сказала, что злой дядя хочет взолвать Хлам! Это этот дядя? Но он не злой, - постановила девочка, внимательно уставившись на давящегося смехом принца.

 - Сестла Мила, а мы пойдем гулять? – Ньяли, в отличие от сестрицы, подошла тихо и сразу взяла быка за рога.

 - Нет, милые, не пойдем, мы будем прятаться от злого дяди, который хочет взорвать хлам… то есть Храм, - вздохнула я. – А этот… дядя, - я кивнула в сторону Его Высочества, - добрый и будет прятаться вместе с нами.

 - А зачем плятаться? – искренне озадачилась Луара, не дав мне представить их с сестрой принцу, и рассудительно объяснила свою позицию: – Раз он хочет нас взолвать, по плинципам Лавновесия мы должны пойти и взолвать злого дядю! Я знаю как! – и радостно потянула ручонки к украшающей ее лоб серебряной диадеме, так резко не вяжущейся с остальным ее нарядом – простеньким, строгим и аккуратным, как и у всех сестер, - что я буквально спиной ощутила, как взгляд принца метнулся в сторону, отмечая, что тихая близняшка этой егозы носит точно такую же, только центром композиции служит не рубин, а сапфир.

 - Он же нас не взорвал, - резонно заметила я, ловя ее ладошки. – А только хочет. Ну, так мы ведь тоже хотим его взорвать!

 - Но не взолвём? – искренне разочаровался этот светловолосый ангелочек.

 - Нет, - терпеливо ответила я. – Но если поймаем, то отругаем! Ваше Высочество, - я повернулась к Эльданне, - позвольте представить вам послушниц Луару и Ньяли. – Девочки, вспомнив, наконец, про правила приличия, по-детски неуклюже изобразили по реверансу и тут же про правила приличия забыли.

 - А вы плавда плинц? А как вас зовут? А я плавда слазу забуду, как? – затараторила Луара, подбегая поближе. Правда, остановилась рядом со мной и застенчиво взяла меня за руку, будто ища поддержки, - похоже, атмосфера легкого, очень светского, очень вежливого, но все же отчуждения, окружающая Его Высочество, действовала и на эту непоседу. Ньяли и вовсе осталась на месте, подозрительно рассматривая незнакомца с безопасного (в первую очередь для него самого) расстояния.

Второй Эльданна Ирейи как раз успел повторить давешний подвиг (то есть, не растерявшись, сознался, что он правда принц, представился и тут же коварно спросил, как его зовут, чем серьезно озадачил обеих девочек), когда из одного из вспомогательных помещений в облаке перепуганных голосов вынырнула сестра Ронна, шикнув напоследок на своих учениц, и тотчас была осчастливлена сообщением:

 - А мы не помним, как зовут дядю! А вы помните, сестла Лонна? – и не на шутку смутилась, поскольку, естественно, тоже ни вулкана не помнила, а я обреченно уткнулась лицом в собственную ладонь и подумала, что с точки зрения конспирации было бы куда эффективнее, если бы мы выставили Его Высочество где-нибудь на ярко освещенном подиуме посреди городской ярмарки.

 - Никто не помнит, Луара, - вздохнула я. – Правящая династия проклята.

 - Но сам же он помнит! – возмущенно воскликнула послушница и обличительно ткнула в принца пальцем.

 - Лаз он сам помнит, - тихо и рассудительно сказала Ньяли, - надо, чтобы он написал себе на лбу! Тогда все смогут плочитать, как его зовут, и никто не запутается!

С лицом нашего благовоспитанного и невозмутимого принца произошло что-то вообще невообразимое. Пшенично-золотистые брови приподнялись, глаза хитро сощурились, а уголки губ предательски задрожали. Сестра Ронна поперхнулась от негодования и собралась прочитать близняшкам нотацию о чувстве такта, когда Его Высочество не выдержал и все-таки расхохотался – хоть и не слишком весело.