Свеча мертвеца

Я сцапала это неописуемое сокровище и поскорее открыла текстовый редактор.

Молчать в тряпочку мне пришлось всего трое суток, причем половину времени я провела без сознания. Но выговориться все равно хотелось страшно!

Сказать, что уже боялась, что молчаливой понравлюсь всем гораздо больше и трубку так и оставят. И что, кажется, хочу продлить отпуск. И что никто до сих пор так и не сказал мне, сколько шрамов у меня останется и где. И что инкубатор мне так и не показали и вообще отчитываются про него возмутительно редко. И что между лопаток чешется, сил никаких нет…

 - Прочитать-то дашь? – не выдержала Лика.

Я глянула на нее поверх вожделенного планшета, добавила пару ласковых про ее новую помаду – но первым прочитать дала все-таки Третьему.

Если Его Высочество и удивился, получив внушительный кусок текста, где ни слова не было посвящено ему самому, то виду не подал.

 - Если я почешу, то придется заново проверять правильность установки трубки, - только и припугнул он и честно передал Лике мои размышления о подборе цвета.

 - Да просто тебе самой такую же хочется, - невозмутимо хмыкнула она. – Но тебе-то точно не пойдет.

И вот тут-то я и поняла, как же, на самом деле, мало нужно, чтобы сделать человека безгранично счастливым.

Я закрыла текстовый редактор, открыла графический – и через полминуты предъявила Лике кислотно-желтый смайлик с высунутым языком.

Через полчаса милого воркования Третьего с Ликой, когда я уже подумывала о том, чтобы вырубиться самой, в бокс робко заглянули два санитара и, заметно оробев в присутствии венценосной особы, попросили разрешения конфисковать у нас королевского асессора.

Мира, не удержавшись, сообщила, что без него беседа будет скучной, но так и быть: забирайте. Санитары озадаченно покосились на Рино, мирно продрыхшего все на свете, но от обсуждения воздержались и утащили его вместе с койкой, пока мы не передумали. Лика поспешила откланяться за компанию: при всей ее бестактности и сомнительном чувстве юмора (и кого ж она мне напоминает?), быть третьей лишней ей не улыбалось.

Теперь в боксе стало пустовато.

Зато в отсутствие свидетелей принц, наконец, перестал изображать несгибаемого бойца за справедливость и социальное равенство, попутно взявшего приз зрительских симпатий. Расшнуровал мундир, не позволявший сутулиться, присел на край моей койки и устало вытянул ноги.

 - В Нальме срочно собирается внеочередной семейный совет, - тихо сказал Третий и прижал к губам мою руку. – Я потребовал рассмотреть дело о моем отречении. Его Величество в ярости, но противопоставить пока ничего не может. Я в своем праве. На самом деле это, конечно, мало кого волнует, но… огласка – великое дело.

Я молча сжала пальцы.

 - Я должен буду уехать, - грустно улыбнулся принц. – Ненадолго. Я хотел бы взять тебя с собой, но капсулу нельзя перемещать, пока в ней есть пациенты. И если Рино благодаря вмешательству перевербованного агента более-менее транспортабелен, хоть и не здоров, то ни тебя, ни инкубатор пока ни в коем случае нельзя оставлять без систем жизнеобеспечения.

Я потянулась к планшету. Его Высочество понятливо выпустил мою руку, но я малодушно медлила.

Черта с два у него были серьезные намерения, когда он затащил меня в ресторан. Принц искал повод отвлечься и отдохнуть если не душой, то телом – и я отлично сошла под пиво.

Он сделал из меня мишень. Да, потом Его Высочество приложил все усилия, чтобы защитить, даже рассорился с отцом и устроил неимоверный фарс на бракоразводном процессе… да и заранее выдернутая за пять световых лет медицинская капсула тоже много о чем говорит.

С ним хорошо. Он – предусмотрительный, понимающий и решительный.

Но если уж начистоту, то все человеческое в нем я увидела отнюдь не тогда, когда помощь нужна была лично мне.

Насколько вообще дальновидно то, что я собираюсь сделать?

Пальцы дрожали и плохо слушались. Последний раз я писала эту фразу на погребальной урне – и с тех пор прошло очень, очень много лет.

«Я люблю тебя».

И, кажется, мне уже плевать, что ты со мной сделал – и сделаешь. Ты никогда и ни для кого не был тем, что принято называть «надежное мужское плечо», но, положа руку на сердце, - так ли оно мне нужно?

Его Высочество улыбнулся – по-прежнему грустно – и в продолжение старой неудачной шуточки поцеловал меня в лоб.

«Кэнвилл – корф».

 - Таррет отвезет меня к космопорту. Его Величество обещал организовать еще один телепорт. Я вернусь так скоро, как смогу. Гейл останется с тобой.

«Сухарь» скупо кивнул. Его Высочество сжал мою руку – и вышел из бокса, не оборачиваясь.

Я прижала к груди планшет и зажмурилась. Дверь зашипела, и удаляющихся шагов в коридоре я уже не слышала.