Страница 87 из 98
Его Величество, разумеется, не горел желанием тратить время на простолюдинку, которая и ответить-то ни черта не может. На Иринею он прибыл ради своих сыновей. И если касательно Рино ему было достаточно убедиться, что тот не собирается ставить коньки в угол, то Третьему предстояла долгая, обстоятельная беседа, ради которой король бесцеремонно оккупировал освобожденный бастардом бокс. Возражать никто не рискнул – включая самого асессора, даром что он уже плавно зеленел и явно мечтал тихонько вырубиться в уголочке. Высокородный лорд изо всех сил боролся со сном: отключиться в ноль в спальне незамужней дамы, по его словам, не позволяла гордость. Но собеседником я была, прямо скажем, немногословным и не очень-то интересным, и в конце концов Рино все-таки уснул, подарив любимой супруге неиссякаемую тему для скользких шуточек.
Мире не терпелось озвучить пару-тройку, но она стоически держалась. Что толку смешить двух неудачников со свежими швами в самых неожиданных местах?
Зато в отсутствие короля в бокс рискнул заглянуть пожилой врач-павеллиец. Двигало им не что иное, как безоглядное восхищение моим отеком: заметив, что объект его нежной платонической любви пошел на спад, доктор заметно погрустнел и пообещал, что, если тенденция сохранится, трубку можно будет удалить уже завтра. Заодно отпадет и вопрос о том, что делать с нехваткой оборудования, из-за которой я и красовалась так долго с интубационной трубкой в трахее: все-таки капсулу вызвали, чтобы обследовать вполне себе ходячую и относительно здоровую беременную, а не выхаживать двоих лежачих пациентов с огнестрельными ранениями. Кое-что входило в обязательную базовую комплектацию челнока, но многих вещей врачам не хватало, а на Иринее с ее магической медициной достать павеллийские диковинки было практически нереально.
Словом, после таких новостей от немедленного расцеловывания на месте печального доктора спас только самопальный шейный фиксатор, предусмотрительно напяленный на неспокойную пациентку в первые же сутки. Ей-ей, меня бы даже сама трубка не остановила!
А об отбытии Его Величества я узнала только после конца смены в космопорте, когда в бокс заглянула умирающая от любопытства Лика.
- Красотка! – цокнула языком сменщица, едва оценив мою физиономию, и приветственно махнула рукой Мире, бессменно дежурящей возле вырубившегося мужа.
Я бы покивала, если б могла. Вот, зацени, подруга: я тут лежу, ни слова сказать не могу, вся опухшая, не накрашенная, лохматая, черт-те сколько не мытая – а медицинский бокс таки полон молодых мужчин! Представляешь, что будет, когда я поправлюсь?
Но, поскольку озвучить все это мне не светило, я ограничилась тем, что выжидательно скосила глаза. Лика знала меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что сейчас крутится в одной рыжей голове.
- Сюда еще Рон и Джок рвались, - доверительным шепотом сообщила космодиспетчер и подмигнула. – Может, Рона и стоило взять, а?
…а еще, если бы меня попросили описать, как должна была бы выглядеть моя сестра по разуму, я бы молча ткнула пальцем в Алику. Хотя бы с целью остроту маникюра проверить.
- Не знаю, кто этот несчастный, но его лучше держать от капсулы подальше, - тут же предостерегла Мира. – Третий вообще склонен головы откусывать, а уж сегодня… - жрица выразительно закатила глаза.
- Судя по тому, как долго меня не пускали за периметр, ему самому голову отгрызли, - картинно надулась Лика и еще раз осмотрела бокс. Зацепилась взглядом за Гейла, но, как и я в свое время, сочла «армейского сухаря» бесперспективным и так ласково улыбнулась Таррету, что свободный стул материализовался практически мгновенно. – А даже если и не успели, то госпожа Гирджилл будет только рада, поскольку имеет аналогичные намерения, но являться твоему, Кейли, гиперчувствительному взору пока не рискнет. Поэтому передать могу разве что список наиболее распространенных способов сворачивания шеи, философское рассуждение о том, что все могло быть гораздо хуже (например, аллергия могла проявиться на собак, тогда бы тебя сразу выселять пришлось), требования немедля предоставить отчет об инкубаторе… а, ну и пожелания скорейшего выздоровления.
Я попыталась усмехнуться и тут же нахмурилась. В «передаче» определенно недоставало веского папиного слова, и означать это могло только одно: он его уже высказал, только вот не Лике. Оставалось надеяться, что это произошло до того, как Третьему отгрызли голову: в противном случае папа мог и лично заявиться, и тогда вряд ли обошлось бы без мордобоя.
Этой мыслью мне пришлось терзаться до самого вечера, пока Его Высочество не вернулся в мой бокс. Вид принц имел, как обычно, непроницаемый и бодрый; душевных сил ему вполне хватило, чтобы поздороваться с Ликой и отвесить ей дежурный комплимент.
Алика немедленно растаяла и закокетничала. Третий сногсшибательно заулыбался и старательно изобразил, что повышенного внимания очередной дорвавшейся фанатки не замечает, а если и замечает – то принял за обычную вежливость.
А я уже по одной его напряженной спине могла сказать: Его Высочество действительно нуждается в регенерационной камере. Только отращивать заново ему нужно не голову, а чувство собственного достоинства, которое его папаша (возможно, за компанию с моим) размазал тоненьким слоем по всей капсуле. И презрительно плюнул сверху.
Но пережитое потрясение ничуть не помешало Третьему завоевать мою безграничную признательность пополам с благоговейным обожанием.