Под Москвой

- В конце просеки пушки укрыть в капониры. Все дефиле будем простреливать кинжальным огнем!

- Как ты думаешь, начальник штаба?

Осипов хитро улыбнулся, достал портсигар и протянул Рогозину.

- Закуривай...

- Спасибо, товарищ подполковник, не выучился.

- Ах да, ты ведь мещерский старовер. Я и забыл... А ты что думаешь, майор Почибут?

- Мысль, достойная уважения, - ответил Почибут, с ухмылкой потирая руки, стывшие на холоде после ранения.

- Правильная мысль, - подтвердил Осипов.

- Предложение старшего лейтенанта тоже верное! - неожиданно вставил Рогозин, взглянув на Шевчука, и нерешительно добавил: - Только я думаю: сил у нас пока маловато.

- Накопим, - глубоко вздохнув, проговорил Осипов. - Ну, а раз ты предлагаешь строить оборону в этом проходе, сегодня же начинай. Пушки Ченцова все отдаю тебе. Приедем в Сычи, приходи за приказом. Там еще кое-что уточним.

- Вы всерьез думаете строить оборону вдоль просеки? - спросил у Осипова майор Почибут, когда они приехали в штаб.

- Немножечко иначе... - усмехаясь, ответил Антон Петрович. Он развернул карту и, водя по ней согнутым пальцем, стал показывать во всех деталях намеченную оборону. - Смотри: по этой просеке идет дорога на Данилково. Немцы, надо полагать, не оставят ее без внимания, так или нет?

- Не исключено, - подтвердил Почибут.

- Ясно! И в нашу прореху полезут непременно. Больше им нет выхода. Дефиле широкое и удобопроходимое для танков. Если они им овладеют, нам будет очень худо. Придется его крепко минировать и в самом конце устанавливать пушки. На дорогу Немирово - Данилково - заставу от эскадрона Орлова. Рогозин - в центре, слева - Биктяшев. Шевчук - в резерве. Вот и все.

- А план Рогозина?

- Что план Рогозина? Смелый план, но он не учел данилковскую просеку. Затылок подставляет. Там немцы могут пехоту двинуть. А ее-то и надо в засаду подловить.

- Почему же вы Рогозина на месте не поправили?

Почибут, как опытный штабной командир, давно оценил всю обстановку, но не понимал снисходительного отношения Осипова к молодому командиру.

- Вот он придет сюда, мы его здесь и поправим. А там нельзя было. Зачем лишать человека инициативы? Да и план его мне нравится. А засаду мы там все-таки посадим. Главное, хорошо говорил, с огоньком. Танки пропустить и сбоку кинжальным огнем! Здорово! Из него, честное слово, вот посмотришь, добрый выйдет комэскадрона. Раз человек думает, мыслит творчески - значит, у него есть способности. Надо только вовремя его поправить, указать на ошибку. А ведь каждый думает по-своему: один так, другой эдак. Ко всему надо прислушиваться. Мысль не новая, но мы часто забываем ее. И со мной это бывало, нечего греха таить. Я вот присматриваюсь к командирам и все время думаю, кто на какое дело способен, кому и что можно доверить. Скажем, тот же Рогозин. Он хорош в обороне, будет драться до последнего, но нельзя его пускать на марше в головную походную заставу. Неизвестное действует на него очень сильно и вызывает психологическую напряженность. Он будет обдумывать всевозможные варианты встречи с воображаемым противником, а при столкновении может забыть отдать команду спешиться, как это было под Крюковом. Не умеет еще руководить своей волей. Для ГПЗ*, чтоб ты знал, лучше Орлова нет. Осторожен, хитер и смел, да и опыта больше. Биктяшев, мастер засады, любит внезапность, при наступлении быстрей его никто не продвигается, но слишком бывает суетлив, мечется, горячится. А это не всегда хорошо кончается. - Осипов умолк, заложив руки за спину, прошелся из угла в угол.

_______________

* Г П З - головная походная застава.

- Что вы думаете о старшем лейтенанте Шевчуке?

- Шевчуке?

Остановившись посреди комнаты, Антон Петрович плотно сжал губы и задумался.

- Этот, пожалуй... - И, вспомнив записку Доватора и высказанное Шевчуком решение, подумал: "Эх, людей маловато, пушек бы да десяток танков!" - и, поймав устремленный на него взгляд начальника штаба, веско добавил: - Этот как глыба: ударь - искры брызнут...

ГЛАВА 9

В боях под Москвой наступило временное затишье. Рано утром генерал Доватор был неожиданно вызван в штаб армии. В приемной командарма к нему подошел небольшого роста средних лет человек в форме генерал-майора.

- Здравствуй, соседушка! - сказал он, протянув Доватору руку.

Лицо его с резко выдающимися скулами, несмотря на утомленный вид, было приветливым и ласковым. Это был прославленный генерал Панфилов, командир дивизии, сосед Доватора на правом фланге.

Доватор, взяв Панфилова за локоть, повел его к окну, шутливо выговаривая:

- Браниться сейчас буду, браниться! Что ж это - по-соседски? Обещал, а не появляешься!

- Не мог, Лев Михайлович! Совсем однажды собрался, белье приготовил, веник березовый... Ну, думаю, попарюсь... - Панфилов весело прищурил глаза и улыбнулся. - А тут немцы, как назло, такой душ устроили!

- Знаю, знаю. Жарко было.

- Земля трескалась! Мои разведчики обера притащили, командира штурмовой роты. Хлыщ такой. Говорит: "Москва окружена. Мы скоро будем в Кремле". А пока, видите ли, наш батальон, расположенный на высоте, мешает их наблюдателям, так они решили прогнать его... Я сначала маленько пострелял, а потом велел пропустить их. Ну, а заманив к себе, мы с твоим комдивом отрезали им отход и... Впрочем, остальное тебе известно... Молчат пока. Это перед бурей.

Поблескивая из-под густых бровей умными, спокойными глазами, Панфилов начал анализировать обстановку, подчеркивая сложность положения в центре расположения армии.

- Меня вызвали и говорят: "Приготовься отбивать атаки". А я всегда готов наступать. Немножко, говорю, резервов Подбросьте. Нет, отвечают, насчет резервов пока подождите. Есть сведения, что на нашем участке у врага действуют семь танковых дивизий и авиационный корпус. Как будем бить фашистов, генерал Доватор?

- Всем народом, - перехватывая цепкий, пристальный взгляд Панфилова, ответил Доватор. - Кто говорит, что у нас резервов нет? А Сибирь, Волга, Средняя Азия? Силища!

- Да, но и фронт у нас велик! В том-то и секрет, чтобы умно распределить и использовать резервы. А вот некоторые говорят, что, пока союзники не начнут военных действий, мы сможем вести только оборонительную войну, - усмехнувшись, проговорил Панфилов, искоса посматривая на начинавшего горячиться Доватора. Он уже покусывал губы и мял темляк шашки.

- Это что ж? К весне завести огороды под Москвой, петрушку выращивать, огурчики? Как французы на линии Мажино? - отчеканивая каждое слово, проговорил Доватор.

Панфилов с улыбкой посмотрел на него. Этот молодой, горячий кавалерийский генерал нравился ему.

- Вздор! Русские войска никогда не отсиживались, - горячо продолжал Доватор. - И никогда ни на кого не надеялись. Никакой заморский сосед защищать Москву не придет. Союзники сначала дали Гитлеру сломить Австрию, потом Чехословакию, а когда он пошел на Польшу, спрятались за линию Мажино. Может, мол, он с русскими сцепится, а мы пока отсидимся. Не вышло! Французские укрепления Гитлер объехал на танках через Бельгию и пожаловал прямо в Париж. А теперь заморские политики сидят небось на островах и в подзорную трубу посматривают: прихлопнет Гитлер Москву или нет. Только они забыли, что Советский Союз непобедим и у фашистов силенок не хватит, чтоб взять Москву. Нам сейчас тяжело, это верно, но в семнадцатом году было еще тяжелее. Выдержали. Выдержим и сейчас. Только не сидеть надо, не отсиживаться! Я вот прошусь... тылы немецкие тревожить. Попутал бы генералу Гютнеру его козыри. Да не пускают!

Доватор помолчал и, подмигнув Панфилову, добавил:

- А если я решу ночной ударчик сделать, поддержишь? План у меня разработан, передан командарму. Может, за тем и вызвали?

- Об этом вот с кем поговорить нужно. - Панфилов указал глазами на подходящего к ним члена Военного совета Алексея Андреевича Лобачева. - Я слышал, ему эта операция нравится, - и он кивнул головой. В этом движении Доватор уловил прямое обещание поддержки.