Страница 16 из 20
Суфийский орден «Кадирийа» сформировался как сплоченное братство после Октябрьской революции и получил широкое распространение в Казахстане с приходом туда чеченцев и ингушей. Чеченцы и ингуши сыграли весьма значительную роль в защите ислама не только на Кавказе, но и по всему Советскому Союзу – и особенно в Центральной Азии, поскольку Казахстан в различные периоды большевистского правления служил прибежищем для вынужденных переселенцев из других регионов страны. Чеченцы и ингуши в период правления Сталина были насильственным образом переселены в другие места, часть из них оказалась в Казахстане. Распространение учения «Кадирийа» в Казахстане стало результатом этого переселения и сыграло существенную роль в защите ислама в регионе.
Суфийский орден «Иасавийа» является одним из самых влиятельных братств в Казахстане и во всей Центральной Азии. Ходжа Ахмад Иасави был выходцем из Казахстана. Вдохновившись учением Накшбандийа, он основал новое суфийское братство. Ходжа Ахмад Иасави и его последователи оказали заметное влияние на процесс распространения ислама на юге Казахстана. Мавзолей этого видного исламского деятеля был построен по велению эмира Тимура и стал местом паломничества множества паломников. Находится он в Чимкентской области на юге Казахстана, его построили иранские архитекторы и мастера-строители в ирано-исламском архитектурном стиле (подробнее см: [39]).
Ходжа Ахмад Иасави пользуется среди мусульман Центральной Азии огромным уважением, к его мавзолею стекаются многочисленные почитатели не только из Казахстана, но и из других республик. Подобно тому, как люди из различных частей региона отправляются на паломничество к мавзолею Баха’ ад-дина Накшбанда в Бухаре, молясь об удовлетворении своих нужд, огромное количество паломников направляется к мавзолею ходжи Ахмада Иасави, преодолевая часть пути до города Туркестана пешком. Автор этих строк лично был свидетелем глубоко уважительного отношения множества людей к обеим святыням. Казахи считают паломничество к мавзолею ходжи Ахмада Иасави малым хаджжем и обращаются к каждому совершившему паломничество со словами: «Пусть Бог примет твое паломничество!». Правительство Казахстана также высоко чтит память ходжи Ахмада Иасави и после обретения независимости уделяет огромное внимание тому, чтобы Туркестан был признан духовным центром мусульманского мира.
Накшбандийа – крупнейший в мире суфийский орден. Последователи этого ордена встречаются от Центральной Азии до Балканского полуострова, а также до Индии. Данное братство оказало исламу огромные услуги по сохранению и распространению веры в различных точках земного шара. Одним из принципов этого братства является проявление уважения к праведным предшественникам (салафе салех), что заметно сближает данное братство (хотя оно принадлежит к суннитам) с шиитской школой. Как было указано, мавзолей имама Баха’ ад-дина Накшбанда в Бухаре весьма почитаем. Многие паломники, что обращаются к нему со своими нуждами, уважительно проделывают часть пути к мавзолею пешком.
Разъяснение роли суфизма в Центральной Азии нуждается в отдельном исследовании. Однако следует заметить, что все суфийские братства выступали в качестве ревностных и весьма эффективных защитников ислама. В них получили воспитание многочисленные духовные лица, которые пользовались среди народа большим влиянием в разные исторические периоды Центральной Азии.
Для примера: в Кыргызстане имамом Бишкекской соборной мечети со стороны Духовного управления мусульман республики (казийат) был назначен Абдулмаджид Кари. Фактически мусульманской общиной руководят признанный всеми мусульманами города праведник и суфий Ильяс Таксир и его ученики. Ильяс Так-сир – религиозный ученый дагестанского происхождения – внес огромную лепту в дело защиты ислама в Кыргызстане и воспитал множество учеников. Он живет в селе на расстоянии 25 км от Бишкека, где у него есть медресе, в котором воспитываются десятки учеников. Подобное положение, когда неофициальное духовенство пользуется большим уважением, чем официальное, очень часто встречается и в других республиках [85: 64].
Таким образом, вопреки многочисленным мерам, принимаемым центральной властью против ислама, мусульмане республик Центральной Азии и Кавказа не предали веру забвению, но хранили и сохраняли ее различными способами. В течение семидесяти советских лет предпринималось немало усилий, чтобы заменить ислам научным атеизмом, однако ислам состоялся как маркер культурной и этнической идентичности народов Центральной Азии; в последнее же десятилетие СССР произошло возрождение ислама.
С одной стороны, возрождению ислама содействовали движения, которые, пользуясь атмосферой свободы и открытости, направили все силы пропаганду веры. Эти движения ассоциированы с Ферганской долиной и с кружками, организованными вокруг преподавателей религиозных дисциплин.
С другой стороны, руководители Советского правительства в борьбе с исламской угрозой, которую они считали привнесенной из-за рубежа, старались опереться в регионе на традиционный ислам. Именно в этот период руководителями Духовных управлений в республиках Центральной Азии стали такие лица, как Мухаммад Садык Мухаммад Юсуф, Акбар Тураджонзода, Насруллах ибн Ибадуллах, которые обучались в высших учебных заведениях, в том числе за рубежом. В этот период были предприняты более действенные меры по строительству мечетей и изданию религиозной литературы [56: 117].
Исламские процессы в регионе в конце 80-х и начале 90-х годов XX века делятся на три этапа. Сначала наблюдалось тяготение к традиционному исламу, который пребывал в тесной связи с этническими традициями и национальной идентичностью жителей Центральной Азии. Атмосфера открытости, воцарившаяся в последние годы существования Советского Союза и далее в 90-е, позволила духовным предводителям заняться возрождением религиозных структур, которые ранее были уничтожены. Люди с большим энтузиазмом приступили к учреждению религиозных учебных заведений и строительству мечетей, активно участвовали в религиозных праздниках и обрядах. В Узбекистане за период с 1994-го по 1987-ый год количество мечетей возросло с 78 до 3000, а количестве медресе с 2 до 50 единиц. За этот же период количество мечетей в Кыргызстане увеличилось с 34 до 1000.
Регулярное совершение праздничных и иных намазов с участием огромного количества верующих, широкая деятельность отечественных и зарубежных религиозных миссионеров, издание большими тиражами Корана и другой религиозной литературы, даже прикрепление к ветровым стеклам автомобилей этикеток и наклеек религиозного содержания – всё это свидетельствовало о возрождения ислама [85: 65].
Другая тенденция, связанная с исламом в постсоветский период, заключалась в том, что ислам попал под защиту правительства. Защита ислама со стороны руководителей центрально-азиатских стран фактически означала, что в постсоветской атмосфере могли получить распространение самые экстремистские и радикальные течения ислама. Вместе с тем в период, когда независимые республики Центральной Азии были заняты поисками собственной идентичности, нельзя было пренебречь исламом как важнейшим фактором, формирующим национальную идентичность – в противовес интернациональной и атеистической концепции советского народа.
В то время, когда конституции республик закрепляли положение об отделении религии от государства, руководители постсоветских центральноазиатских стран, особенно в начальные годы независимости, открыто выступили за религиозное обучение и распространение исламских знаний. Нурсултан Назарбаев, который руководит страной, половину населения которой составляют немусульмане, лично отдал приказ о строительстве новой мечети в Алма-Ате. Впоследствии президент Казахстана вместе с супругой присутствовали на праздничном намазе ‘Ид аль-Фитр [85: 66].
Президенты центральноазиатских республик стремятся к тому, чтобы с защитой того, что на их взгляд считается «хорошим исламом» (т. е. официального ислама, который не противоречит общей политике этих стран), получить возможность контролировать и экстремистские тенденции. В конце 90-х годов XX века в большинстве республик были приняты законы о контроле над религиозной деятельностью (и особенно над деятельностью иностранных организаций). Во всех пяти центральноазиатских странах религиозные центры должны заручиться официальным разрешением для своей деятельности.