Элемент Водоворота

- Ты вспомнила ещё что-то важное про печать? – Темари обернулась к ней уже полностью, снова нахмурившись, отчего Куротсучи неловко оступилась и принялась рассматривать носки своих сандалий. Поведение внучки Тсучикагэ было настолько нехарактерным для этой взбалмошной девицы, что Темари мгновенно сделала вывод, что та что-то скрывает. – Куротсучи? – строго осведомилась Темари, отчего внучка Тсучикагэ втянула голову в плечи. – Не молчи! Если это важно, мы должны рассказать Кабуто, это может помочь Гааре.

- Нет, – Куротсучи покачала головой, – просто мне некому рассказать, Темари-сан. Обычно, когда я напортачу где-то, я иду к мамуле, чтобы признаться – она меня никогда не ругает, только советует, как поступить. А тут мне некому рассказать, а самой мне уже невмоготу. Потому что, если это, правда, из-за меня... Вы не будете на меня ругаться, Темари-сан?

- Да говори же уже, – Темари вскочила и сделала шаг к ней.

- Мне кажется, но я не уверена... мне просто показалось, что, перед тем как все закончилось, меня как будто вот так с головой всю в песок закутало, – принялась тараторить девица, – и до этого мне так тяжело было, а после так легче стало, как будто больше чакры... и очкарик-доктор сказал, что я самая первая очнулась, потому что у меня степень истощения была самая маленькая, а про Гаару он сказал, что сильная... Я не нарочно, Темари-сан, я, правда, не хотела, чтобы так получилось, – девчонка всхлипнула и принялась вытирать рукавом рассопливившийся нос. – А вдруг это он из-за меня?.. Я же его не просила! Я лучше бы сама в отключке! – воскликнула Куротсучи и принялась тереть наполнившиеся слезами глаза, а Темари почувствовала, как начинает закипать.

- Что за шум, а драки нет? – В дверь просунулась спасительная макушка Канкуро в ушастом колпаке. – Тем, ты что, умудрилась-таки довести до слез даже такого позитивного человека, как Куротсучи? Кажется, мне пора последовать твоему примеру и прочесть лекцию о вреде братской и сестринской ревности.

- Заткнись, Кан! – огрызнулась Темари. – Она только что сказала, что Гаара отдал ей часть своей чакры с помощью песка.

- Хм, он все-таки придумал, значит, как это сделать, – почесал затылок Канкуро, протискиваясь в палату. – Он давно мне говорил, что хочет научиться “раздавать” песчаную броню. Стало быть, научился.

- Это невозможно, – твёрдо заявила Темари. – Это была защита Шуукаку, и только он...

- Это не была защита Шуукаку, если я правильно понимаю, – пожал плечами Канкуро. – Это был договор между Шуукаку и мамой. Гаара сказал, что Шуукаку признался ему, перед тем как...

- Я видела женщину, – вдруг вклинилась Куротсучи, все ещё всхлипывая, – тогда. Песок вот так закрутился, – она наглядно изобразила руками кружившиеся в воздухе песчинки, – и я увидела как будто женское лицо. Она улыбнулась и меня поцеловала в лоб, – девица ткнула себя пальцем в лоб. – Я сначала подумала, что это глюки, но теперь мне кажется, что я видела...

- Очень похоже на благословение, – хохотнул Канкуро, мельком взглянув на Гаару и ухмыльнувшись.

- Не мели чушь, она всё придумала, – нахмурилась Темари. – Она даже не знает, как выглядела мама.

- У неё были синие глаза, – пробормотала Куротсучи. – Очень-очень красивые. И улыбка добрая. Больше я ничего не запомнила.

- Что за ерунда, – взвилась Темари, – это какие-то сказки! Не могла она этого видеть, и не мог Гаара отдать ей свою абсолютную защиту! Она всё придумывает!

- Темари, – послышался негромкий, но уверенный голос, – достаточно.

- Гаара! – воскликнула Куротсучи, мгновенно оказавшись рядом, и, стиснув едва приподнявшегося на локтях Кадзекагэ в объятиях, вновь припечатала его к постели.

Темари сделала было шаг к кровати, но почувствовала на своем запястье цепкие пальцы Канкуро. Она возмущённо обернулась к старшему брату, однако тот прищурился и кивнул в сторону кровати. Куротсучи уткнулась Гааре куда-то в шею и отчаянно всхлипывала, то ли от чувства вины, то ли от неожиданного облегчения и счастья. И Темари, безусловно, не придала бы этому никакого значения, если бы не бледная ладонь Гаары, которая мягко легла на макушку внучки Тсучикагэ, запутавшись в тёмных непослушных волосах.

- Кажется, начинается кое-что интересное, – негромко проговорил на ухо Канкуро. – А пока оставлю-ка я тебя свыкаться с мыслью, сестрёнка, и пойду позову Кабуто или Сакуру.

Джирайя осторожно приоткрыл дверь и вошёл. В стандартной обстановке больничной палаты он ориентировался неплохо, но первое время всё равно пришлось щуриться, чтобы разглядеть у плотно зашторенного окна кровать и на ней полулежавшую на подушках Цунадэ.

- Совсем жить надоело? – приветствовала его та хриплым голосом. – Я же сказала – никого сюда не пускать!

- Остынь, дорогая, – отозвался Джирайя, проходя на голос. – Это всего лишь я.

- Действительно! Тебя и прибить не жалко, – Цунадэ закашлялась. – Шёл бы ты отсюда, Джирайя.

- Ну уж нет, старушка! – возразил тот, пристраиваясь в ногах кровати. – Я соскучился! И совершенно не собираюсь топтаться под дверью в коридоре, как твои напуганные до полусмерти ученицы, раз уж ты соизволила открыть свои светлые очи наконец! – Он замолчал, ожидая ответной реакции, но, не получив её, заговорил снова: – Так как ты себя чувствуешь?

- Дряхлой старухой я себя чувствую! – рявкнула та. – И выгляжу также! Так что здесь для тебя нет ничего интересного, уж поверь!

- Ну, это не тебе решать! – усмехнулся Отшельник, пожав плечами. – Я же сказал – соскучился! Столько дней тебя не видел, а поболтать-то мне совсем не с кем – Какаши всё ещё в отключке. Так что я отсюда ни ногой!

Цунадэ обречённо вздохнула и расслаблено откинулась на подушки. Джирайя поёрзал немного, устраиваясь удобнее, и тоже замер. В полутьме палаты ему были видны только очертания её силуэта, а вот лежавшие поверх одеяла руки попали в полосу проникавшего сквозь жалюзи света. Поэтому он хорошо мог разглядеть иссохшую кожу покрытых морщинами и пигментными пятнами рук. Похоже, техника, которая позволяла Цунадэ выглядеть моложе, имела своего рода отдачу – сильное истощение чакры заставляло Хокагэ не только терять молодость, но и выглядеть значительно старше своего возраста.

- Как там дела? – наконец не выдержала она.

- Просто не представляю, как ты со всем этим справляешься, – охотно подхватил Джирайя, отведя взгляд от её чуть дрогнувших пальцев. – Я только ещё раз убедился, что пост Хокагэ не для меня. Знаешь, что меня добивает? – он сделал паузу, которая была недостаточной для того, чтобы Цунадэ могла ответить, и тут же продолжил: – Бесконечная переписка! Даймё, крупные торговцы, постоянные заказчики, оставшиеся в других деревнях наместники. А ещё отчёты! Я просто по потолку хожу от всей этой бумажной волокиты! – Саннин удручённо покачал головой.

- Ты всегда был нетерпеливым и страдал от недостатка усидчивости, – хмыкнула Цунадэ.

- Вот уж точно, – усмехнулся Джирайя. – Никто не знает меня так хорошо, как ты, дорогая. Но на моё счастье всего пару часов назад Гаара пришёл в себя. И, надо сказать, чувствует он себя довольно сносно. Якуши едва-едва смог придумать повод, чтобы оставить его в госпитале на ночь. Но только на одну! – Он торжественно поднял вверх указательный палец. – Так что с завтрашнего дня весь этот цыганский табор я передам в его надежные руки.

- А что же остальные Кагэ? – в голосе Цунадэ проскользнули искорки интереса, уловив которые, Джирайя закусил губу, чтобы скрыть улыбку.

- Ты знаешь, они оказались куда менее закалёнными, чем вы с Гаарой, – отозвался Джирайя. – Райкагэ с Мидзукагэ всё ещё без сознания, а старик-Тсучикагэ очухался, но его радикулит не позволяет ему даже в уборную сходить самостоятельно. Так что, если ты не имеешь сильных возражений, пока мы передадим временное управление всеми деревнями молодому Кадзекагэ.

- Думаю, это наилучший выход, – согласилась Цунадэ. – Сказать по правде, у меня совершенно нет сил, чтобы разбираться со всем этим. Да и желания тоже.