Морская Троя

— Ваша Светлость, лично меня вы убедили в том, что Могерин лелеял мечту стать королем. И за это он достоин наказания. Но ответьте, разве можно ввести в морок все здешнее рыцарство, с тем, чтобы совершить столь подлый акт?

— Улльрик, я вас помню, вы достойный воин, былой вояка. Потому отвечу прямо. Вспомните свое состояние, когда юноша положил свою голову на помост, предварительно отдав мне свой меч?

Уддьрика даже шатнуло.

— Вы хотите сказать, что я в тот момент тоже был под влиянием морока?

— Не только вы, Улльрик, а все рыцари, здесь находящиеся. Я ведь знал, что этот вопрос встанет, вот и решил воспользоваться случаем.

— Так вы навели морок на всех?

— Да, — просто ответил Марсепан.

Стоящие воины зашевелились и о чем-то начали между собой разговаривать.

А Улльрик продолжал:

— А где гарантия того, что мы, все здесь присутствующие, и сейчас не находимся под вашим влиянием?

При этих словах Марсепан встал и подошел к краю помоста.

— Хоть вы, Улльрик, и остальные рыцари были под влиянием морока, вы не можете не вспомнить, как вел себя тот юноша, который был мною вызван. А вел он, если смотреть с обывательской точки зрения неадекватно: был покорен и подчинялся всем моим приказам. Если бы я дал команду, этот юноша зарезал бы себя своим же мечом у вас на глазах. Это и отличает человека под влиянием морока от нормального человека.

— Вы сейчас ощущаете мое влияние на вас?

— Н-нет.

— А ощущали вы подобное влияние во время войны?

— Н-нет.

— И я вам объясню, почему вы не ощущаете моего влияния. Война требует ясности ума и быстроты мышления. Человек же под влиянием морока лишен и того, и другого. Ну, и какие бы вы были воины, если бы я держал вас под своим магическим влиянием? Мне не нужны безмозглые воины. Этим как раз занимались маги Стигии, с которыми мы вели войну. Потому они и проиграли.

Марсепан немного помолчал.

— Открою вам небольшую магическую тайну. Маг, который пытается воздействовать на других или на природу, вкладывает в свои заклинания личную силу. Можно длительное время держать под контролем одного человека. Именно к этому стремились маги, которые были сегодня уничтожены. Но для того, чтобы держать под контролем огромную по численности группу людей, как например, нынешнее собрание, нужна огромная сила. А если пытаться держать эту группу длительное время, тут уже никакой силы не хватит, ибо такое под силу только богам. Но я, как вы видите, не бог. Потому я лишь продемонстрировал на практике, что хотел сделать Уил Могерин чтобы завладеть королевской короной.

— И что девчонка была на это способна? — послышался язвительный выкрик.

— Уил, хоть на этот вопрос вы в состоянии ответить? — Спросил Марсепан.

Неожиданно Могерин распрямил спину, поднял голову и осмотрелся.

— Мой маг… бывший маг, — поправился Могерин, — утверждал, что эта девка способна на многое. Он также говорил, что она даже сильнее ее учителя Марсепана. Потому я и рассчитывал, сломав ее, использовать для достижения моей цели — стать королем.

Здесь глаза Могерина запылали огнем ненависти.

— Только я имею право быть королем, потому что ощущаю в себе силы быть им.

Здесь он снова поник и опустил голову.

Марсепан осмотрел строй рыцарей.

— Есть еще вопросы? Если нет, я жду вашего решения по судьбе Уила Могерина.

И Марсепан снова вернулся в кресло.

Строй молчал. Напряжение буквально звенело в воздухе. Впервые рыцари судили товарища, пусть и бывшего, за преступление, которое карается только смертью.

Неожиданно ситуацию разрядил все тот же зрелый воин, которого Марсепан называл Улльриком. Он вышел на середину поля и повернулся к строю.

— Многие стоящие здесь знают меня. С одними мы не раз рисковали жизнью, отлавливая по лесам разбойников. С другими сталкивались на ристалище. Еще больше друзей я приобрел на этой войне с исчадием зла, которым были маги Стигии. Именно на этой войне я понял, что такое боевые товарищи, которые не предадут, которые помогут в трудную минуту, которые положат жизнь свою за друга.

— Проще говоря, Кодекс чести рыцаря, который мы все стремимся блюсти, наиболее ярко раскрыл для меня свой смысл именно на этой войне.

— Тем более, печально осознавать, что среди нас есть те, кто нашу общую победу приписал только себе. Более того, нарушил все базовые принципы Кодекса чести рыцаря. И если мы простим Могерина, то станем такими же, как он: лживыми и продажными, властолюбивыми и подлыми. Конечно, можно жить и с этими взглядами на жизнь. Вот только к рыцарству эти взгляды никакого отношения не имеют. Поэтому мой приговор — смерть Уилу Могерину, да здравствует рыцарство Фаттерана.

С этими словами Улльрик вернулся в строй.

И здесь рыцарей будто прорвало, поднялся такой гвалт, что рядом стоящие, еле слышали друг друга. Марсепан минут пять сидел в кресле, после чего резко встал и подойдя к краю помоста поднял руку. И шум стал стихать. Все взоры устремились на Марсепана.

— Спасибо тебе, Улльрик за проникновенную речь. Сказано самое главное. Теперь очередь за вами, рыцари Фаттерана. Как вы проголосуете, так и будет. Кто за то, что Уил Могерин достоин смерти, поднимите руки?

Ввысь взметнулись сотни рук, в некоторых были мечи. Визуально было видно, что за смертный приговор проголосовало подавляющее большинство рыцарей.

— Уил Могерин ты видишь решение рыцарей Фаттерана касаемо твоей судьбы. У тебя есть что сказать?

Но Могерину сказать было нечего. Он только побелел лицом и покрылся потом. Тогда Марсепан обратился к Могерину.

— Как Главнокомандующий армией Фаттерана, т. е. высшее лицо, обладающее административными функциями, я лишаю Уила Могерина дворянства и всех рыцарских привилегий. Так как Уил Могерин приговорен к смертной казни, я лишаю его земель, которыми он был наделен.

После чего Марсепан обратился к рыцарям.

— Рыцари Фаттерана, как Высшее духовное лицо не только на Фаттеране, а и в мире Лауренсия, как ваш Главнокомандующий, предлагаю заменить Уилу Могерину смертную казнь на пожизненную ссылку на один из островов архипелага, который мы с таким трудом отвоевали.

— Но у него наверняка есть тайные друзья, которые ему помогут вернуться, — послышалось из строя рыцарей слева.

— Да, я предусматриваю эту вероятность. И хочу предупредить, что у меня сложились хорошие отношения с аборигенами архипелага, которых еще называют зелеными человечками. Так что договориться с ними о том, чтобы к острову, на котором будет жить Могерин никого не пропускать, мне будет очень просто. А ведь многие помнят, как аборигены топили плавсредства, на которых пытались спасаться маги Стигии. Так что если кто-то захочет стать самоубийцей, пытаясь помочь Могерину, пусть помнят об этом напоминании.

И прошу не беспокоиться за судьбу Могерина на острове. Вы сами только что оттуда. И знаете, что многие острова вполне удовлетворяют выживанию.

На мой взгляд, это наказание эффективнее, чем простая смертная казнь. Мы все привыкли быть рядом со смертью. Потому рыцаря пугать смертью не стоит. А вот прожить всю жизнь в одиночестве, не имея возможности общаться с себе подобными — это настоящее наказание для государственного преступника. И служит это наказание одному: преступник должен осознать всю глубину своего падения, прежде, чем предстанет на суд богов.

Так вершилась история. Марсепан постепенно начал менять сознание рыцарей. Но на достигнутом Марсепан не остановился. Как говорится, нужно ковать железо, пока оно горячо.

— Рыцари, я понимаю, что разговор сегодня сложился сложный. Но мы так и не решили главного вопроса — выбор короля. Мною была представлена кандидатура герцога Анзора Капитула. Есть другие предложения по кандидатам на королевский трон?

— Пусть о нем скажут рыцари из войска Капитула, — послышался выкрик из строя.

И почти сразу, протискиваясь сквозь строй, в первую шеренгу вышел еще более зрелый, чем Улльрик, рыцарь. Марсепан жестом предложил ему выйти на середину поля, что тот и сделал.