Страница 23 из 68
В целях защиты информации многие заседания Политбюро, особенно в начале 1920-х годов, вообще не оформлялись в виде протокола. Имелась даже практика устного решения вопросов. Далее, в основе своей, секретные вопросы оформлялись в глухой нераспространенной форме. В 1923 году было принято решение, что в протоколы Политбюро записывались только решения. Даже обычные протоколы Политбюро имели гриф «совершенно секретно». Секретные пункты обычных протоколов с 1924 года имели лишь ссылку — «См. особая папка». Это формулировка говорила об особой важности вопроса и степени секретности документа. Секретные протоколы закрытых заседаний оформлялись и откладывались в «особой папке». Чтобы избежать политических интриг, В. И. Ленин также был против стенографирования заседаний Политбюро. В отличие от него, к примеру, И. В. Сталин, в будущем часто использовал их в политической борьбе. Начиная с 1923 года, стенографировались доклады и заключения. Прения по вопросам стенографировались только по решению Политбюро. В том же году Оргбюро ЦК принял «Инструкцию о порядке пользования выписками из протоколов и отдельных распоряжений парткомов»[126]. В дополнение к принятым нормативным документам, ЦК принимает меры по усилению охраны помещений Бюро Секретариата[127].
Инструкции по соблюдению секретности и работе с секретными документами партии разрабатывались совместно Секретным отделом ЦК, Специальным отделом ОГПУ (СПЕКО) и утверждались на Политбюро, Оргбюро, Секретариате ЦК. Кроме составления и введения в действие инструкций и правил, большевиками принимались и другие решения, касающиеся партийных документов. Так, постановлением Секретариата ЦК от 7 декабря 1922 года определялся порядок утверждения и опубликования циркуляров ЦК, предложенный Куйбышевым: «В дополнение к прежним постановлениям ЦК принять следующий порядок утверждения и опубликования циркуляров ЦК: 1) Циркуляры, вносимые на утверждение ЦК перед постановкой их на утверждение Оргбюро ЦК, обсуждаются в циркулярной комиссии, как по существу, так и с точки зрения редакционных поправок. 2) В исправленной редакции, за ответственностью циркулярной комиссии, циркуляр вносится на обсуждение в Оргбюро. 3) Оргбюро ЦК при обсуждении циркуляра определяет способ его распространения (рассылка почтой, телеграфом, опубликование в печати и т. д.). 4) Все поправки и изменения к циркуляру, принятые на заседании Оргбюро, передаются в циркулярную комиссию, после чего циркуляр в исправленном виде передается циркулярной комиссией на подпись того или другого секретаря ЦК (по определению Оргбюро). 5) Перед подписью Секретарем ЦК циркуляр должен быть соответствующим образом зарегистрирован и пронумерован циркулярной комиссией»[128]. Как видно, циркулярные документы ЦК сначала должны были проходить обсуждение на специально созданной циркулярной комиссии, а лишь затем представляться на Оргбюро ЦК. Это делалось в целях разгрузки Оргбюро как от предварительной разработки вопросов вообще, так и от решения второстепенных вопросов. По данному постановлению лишь Оргбюро определяло способ распространения документов, тем самым ставился заслон несанкционированному распространению партийных документов и информации, в том числе и секретной.
Из ЦК выходили и решения, ограничивающие распространение документов и материалов Пленумов ЦК и партконференций. К примеру, Постановлением Политбюро от 2 января 1924 года «О документах, запрещенных к распространению постановлением объединенных Пленумов ЦК и ЦКК» запрещалась выдача материалов ЦК участникам партконференции, до принятия окончательного решения[129].
Особое внимание ЦК уделял работе с конспиративными документами на местах. Секретным отделом ЦК неоднократно ставились вопросы соблюдения режима секретности и хранения секретных документов в партийных комитетах. Это было важно в связи с имевшими место случаями утечки информации. Назрела необходимость четкой регламентации работы с документами парткомов. Так в конце 1925 года Секретным отделом ЦК был определен Порядок пользования секретными документами губкомов РКП(б)[130]. Этот нормативно-регулирующий секретный документ являлся продолжением ранее принятых постановлений Оргбюро от 30 ноября 1922 года и Пленума ЦК РКП(б) от 19 августа 1924 года по этому поводу. Так, лица, имеющие доступ и получающие конспиративные материалы губкомов, несли личную ответственность за распространение и использование данных документов, если на это не было специального разрешения губкома. Здесь мы видим в действии принцип персональной ответственности, когда в случае разглашения секретных сведений ответственность несет не только организация в целом, но и конкретно носитель информации. Таким образом, здесь принцип персональной ответственности выступает и как составная часть системы защиты информации. Этим нормативным актом также подтверждалась недопустимость ведения секретных партийных документов в советском и профсоюзном делопроизводстве.
В 1923–1924 гт. Управление делами ЦК, и в частности, управляющий делами И. К. Ксенофонтов, много сделал для организации и унификации делопроизводства Центрального Комитета. В 1923 году Управление делами поставило вопрос о хранении секретных документов в отделах ЦК. В связи с этим, ЦК была проведена работа и по организации защиты информации в своем аппарате. Политбюро вынесло этот вопрос на Пленум ЦК. В итоге 19 августа 1924 года Пленум ЦК утвердил Правила обращения с конспиративными документами ЦК РКП(б)[131].
В тоже время для повышения оперативности и эффективности работы высшим партийным инстанциям была необходима информация с мест. В связи с этим парторганы обязаны были направлять информацию о важнейших фактах в жизни местных партийных организаций в ЦК. Центральный комитет, в свою очередь, предоставлял материалы местных парторганов и другую информацию членам Политбюро, Оргбюро, Секретарям и заведующим отделами ЦК[132]. Специальным постановлением 17 июля 1925 года отделам ЦК РКП(б) предоставлялось право непосредственно вести переписку с советскими, профессиональными, кооперативными и прочими организациями, а с 24 июля 1925 года, непосредственно и с партийными организациями. Переписку с организациями отделы ЦК должны были вести только за подписями зав. отделами или их заместителями. Переписка с советскими и другими не партийными органами должна была вестись через коммунистические фракции или руководителей — коммунистов, а с партийными организациями только при условии посылки копии переписки вышестоящим партийным организациям. Переписка отдела ЦК должна была вестись только по вопросам его компетенции согласно положению об отделах. Она велась по вопросам получения информационного материала, подготовки материалов к заседаниям ЦК и его комиссий, передачи поступившей в ЦК переписки на рассмотрение руководителей или парторганизации с уведомлением отдела ЦК о дальнейшем прохождении вопроса, наблюдения за выполнением решений ЦК, инструктирование и дача разъяснений, выяснения о продвижении того или иного вопроса. Отделы ЦК не могли в своей переписке предлагать к исполнению, запрещать или разрешать те или иные мероприятия, давать циркулярные указания за исключением случаев, точно предусмотренных положением об отделе или соответствующим постановлением ЦК РКП(б). По вопросам выходящими за пределы прав отделов ЦК, переписка должна была вестись за подписью одного из Секретарей ЦК или ставится на обсуждение ЦК[133].
Внешние, такие как обострение международной обстановки в связи с нотой Керзона, последовавшие затем события на КВЖД; а также внутренние причины — обострение внутрипартийных противоречий в связи со спорами в руководстве страны по вопросу сроков и методов проведения индустриализации, сообщения о перехвате секретной внешнеполитической информации СССР английскими спецслужбами, случаи опубликования секретных сведений в печати, потребовали радикального усиления мер по защите информации. 1926-1927-е годы были особенно активными по проведению мероприятий по обеспечению режима секретности как по государственной, так и партийной линиям. Так, в апреле — июне 1926 года были разработаны и утверждены два перечня: «Перечень сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной» и «Перечень вопросов совершенно секретной, секретной и не подлежащей оглашению переписки». Также в 1926 году были приняты общесоюзные инструкции, которые регламентировали отдельные вопросы организации и ведения секретного делопроизводства. На партийном уровне, в 1927 году, были переработаны и дополнены «Правила хранения, ознакомления и возвращения протоколов Политбюро и Пленумов ЦК ВКП», в редакции 1923 года. В аппарате ЦК были усилены меры по охране помещений и входа в Секретный отдел ЦК. Из сотрудников аппарата ЦК в отдел могли войти только сотрудники Секретного отдела, да и то не во все структурные подразделения. Во все подразделения Секретного отдела имели право входа только заведующий и заместители заведующего Секретным отделом, секретарь Секретного отдела, помощники Секретарей ЦК, заведующий Шифрбюро, секретари Техсекретариата и Политбюро[134].
126
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 697. Л. 334.
127
См. Там же. Ф. 17. Оп. 84. Д. 696. Л. 16–17.
128
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 395. Л. 5.
129
См. Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 407. Л. 1.
130
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 615. Л. 136 об.
131
См. Там же. Ф. 17. Оп. 85. Д. 540. Л. 172–174.
132
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 114. Д. 639. Л. 8.
133
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп.112, Д. 680, Л. 9-10; Д. 681. Л. 3-14.
134
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 539. Л. 29, 54.