Под моим крылом

Что, офигел от информации? А я нет, что ли?

– Я не знаю, кто я, в том смысле, о котором ты спрашиваешь. В мистическом смысле. У меня никогда не было паранормальных способностей или чего-то такого. Но я могу исцелять людей.

Исцелять людей – ничего такого?

– Как это? – Я ему всю душу выложила, так что пусть рассказывает.

– Я с детства замечал, что могу поставить руку на больное место человека, и ему становится легче. Снимал бабушке головную боль, а у друга быстро срасталась поломанная рука. Я просто дотрагивался там, где болит и через некоторое время становилось лучше. Пошел учиться в мед и выбрал себе пациентами самых маленьких, самых беззащитных. Я чувствовал, что у тебя проблемы со спиной, она у тебя ледяная и даже сама вытягивает энергию, знаешь? Я думал, у тебя там протрузии или смещение диска, или что-то вроде того. Хотел подлечить. И вот что вышло.

По лицу Макса я понимаю, что он говорит правду. Значит, он исцеляет тела, как я могу восстанавливать крылья. Своей неосознанной способностью он закрыл черную дыру во мне, запечатал ее этими нарисованными крыльями.

И я могу дальше жить и никому не вредить, воруя их крылья.

Впервые с тех пор, как началась эта заварушка с крыльями я чувствую себя прежней, цельной, собой – сильной, смелой, дерзкой, быстрой, импульсивной, готовой рисковать, сексуальной, чувственной, горячей и живой. Осознав это, я чуть ли не взлетаю от счастья. Я – снова я! Пусть и с тату на спине. Это – мелочи. И даже очень красиво.

– Спасибо тебе! – Я подползаю ближе к нему, беру его лицо в свои руки, – спасибо, спасибо, – начинаю целовать. Ну держись теперь, раз Фима вернулась!

И все мои ощущения вернулись, даже больше. Утонув в удовольствии, я еле приподнимаю веки и вижу над собой дымчастые красные крылья. Не такие как были раньше – плотные, кружевные, которые я могла потрогать, а будто призрачные, только из энергии.

Вау.

На завтрак мы выходим поздно и даже не прячемся, не пытаемся притвориться, что ночевали каждый у себя и ничего у нас не было. По нашим дурацким улыбкам, зацелованным губам и переплетенным пальцам все понимают, что у нас было все. Не вижу смысла что-то скрывать. Тем более, у меня на веранде сохнут наши купальники. Кто-то побеспокоился, выловил наши трусы-лифчики из чана и принес сюда.

Мария радостно нас приветствует и загадочно улыбается. Точно, она приложилась ко всему этому, намешала нам чайку и в чан, и в чашки.

– Ты меня не боишься? – Спрашиваю Макса, когда мы пошли на базар за сувенирами. Завтра уезжать, надо подготовиться.

Азартно таская его между рядов, я деловито помахиваю золотыми крыльями. Опять не такими как были, плотными и осязаемыми, а из энергии.

Похоже, моя тату на спине, зависимо от ситуации будет давать мне необходимые крылья.

– Почему я должен тебя бояться? – Он рассматривает глиняные чашки, берет одну в руки.

– Потому что я ведьма, – шепотом напоминаю ему на ушко.

– Нет, – он ставит чашку на место. – А у меня есть крылья?

Как это я совсем забыла его проверить после всего этого? Приподнимаю очки.

Сначала даже напугалась, что его крылья исчезли, не увидела их сразу. Они просто сильно уменьшились в размерах. Если раньше они возвышались над ним, то теперь по размеру не превышают мою ладошку. Но есть! Он отдал почти все свои крылья мне. Хорошо, что хоть что-то осталось. Отрастут. На правом крыле все еще идет дождь, мелкий такой, не сильный. А левое крыло отражает восход солнца над горами. Обалденно красиво.

Пока я описываю Максиму его крылья, он слушает с серьезным видом.

– Вот бы и мне просмотреть!

– Судя по всему, какие-то способности у тебя есть, можем попробовать.

Каждый хочет увидеть свои крылья. Так мне и не жалко показать. Тем более, такую красоту, как у него.

Накупили гору сувениров, еле дотащили на усадьбу. Завтра уже за мной приедет Гаврилыч и мне не терпится попасть в родной город, показать подругам свои крылья. И успокоить их, что я жива – здорова и вернулась к жизни.

Сегодня наш последний вечер на усадьбе. Максим тоже уезжает, его ждут маленькие пациенты. Зная его особенность, я даже волнуюсь, как все эти новорожденные там без него справляются.

Я гоню от себя мысль о том, что мы можем быть вместе. Что между нами что-то большее, чем просто симпатия. Мы из разных миров. И я не могу об этом даже думать.

Сейчас я всецело принадлежу этому моменту.

– Пошли, крылья покажу! – Я в таком азарте, что тащу его за руку к зеркалу. – Становись боком и дай мне руки. – Я держу его за обе руки и тоже смотрю в зеркало. Покрутила кольцо у него на пальце. Включила крыльезрение.

У меня за спиной развеваются зеленые крылья. Не из листьев и травы, а призрачные, из чистой зеленой жизненной энергии. У него – небольшие стеклянные. Кажется, немного отросли с утра. В правом мелкий дождь – о чем он плачет? В левом восход солнца над горами. И немного моего отражения.

Я так благодарна ему за все, что он для меня сделал – вернул мне меня, мои крылья, мою страсть к жизни, движению, желание любить.

И я желаю ему, чтобы он встретил ту женщину, с которой будет счастлив. Мой ангел исцеления.

Нашу последнюю ночь вместе мы не спим. Не можем наговориться, насмотреться, нацеловаться, налюбиться. Он не отпускает мою руку, и я чувствую постоянное тепло. Я рассказываю ему о крыльях, которые я вижу у людей. Описываю крылья моих подруг. Особенно его насмешили крылья моей бывшей сотрудницы Вали, с изображением миньйонов.

Мы вместе встречаем рассвет и у меня аж дух захватывает, когда над величественными и суровыми горами восходит яркое солнце.

– Я хочу сделать тебе подарок, – говорит Макс, – и прошу, чтобы ты не отказывалась. – С этими словами он снимает свое кольцо и надевает его мне, на безымянный палец левой руки. Оно болтается у меня на пальце. Кольцо такое же горячее, как и его рука. На секунду оно становится горячее, раскаляется до красна, испугав меня, а потом становится моего размера и крепко держится за палец. Черный квадратный камень сверкнул и погас. Кольцо успокоилось, признав новую хозяйку. Что за чудеса?

– Откуда оно у тебя?

– Купил у цыганки, когда еще был студентом. Она меня поймала за руку возле вокзала и столько всего наговорила, что опомнился я, когда уже отдал всю стипендию за это кольцо. Но я никогда не жалел об этом. Это был мой талисман, мне кажется, оно меня защищало. Я хочу, чтобы теперь оно защищало тебя.

– А что это за камень? Никогда такого не видела. – Камень притягивает внимание своей темной глубиной, в которой иногда сверкает звездочка.

– Это черный обсидиан, застывшая лава вулкана.

Вот это да! У меня на пальце огонь, заключенный в остывшем черном квадратном камне.

– Говорят, он защищает от темных сил.

– Благодарю. Я всегда буду его носить.

Часов в десять утра мы стоим на веранде главного дома. Вещи уже давно собраны, Максим мог бы уже и ехать, но он ждет вместе со мной Гаврилыча. Я не против, я наслаждаюсь каждой минутой с ним. Мне немного грустно, но я отпускаю его с легким сердцем, теплом и благодарностью. Он исцелил меня и вернул мне крылья, пусть и не в таком виде, как они были изначально, а только энергетически. Но он вернул мне меня. И я готова жить, любить, покорять мир и летать.

Я стою у перил и высматриваю старый мерседес. Максим стоит у меня за спиной, прижавшись ко мне и обняв. Мне так уютно.

– Хочешь посмотреть еще крылья? – Мне очень хочется разделить с кем-то бремя крыльезрения. Особенно с ним

– А можно?

– Давай попробуем. Положи свою руку сверху на мою, прямо на твое-мое кольцо.

Максим делает то, что я попросила и вот мы уде смотрим на крылья в ромашку Веры. И на маленькие крылья у нее под грудью. Я объясняю Максиму, что они обозначают, он улыбается. Крыльями Марии можно любоваться очень долго, рассматривая вышивку. А вот потащил свои зеленые хвойные крылья Тарас.

От увлеченного разглядывания крыльев нас отрывает шум подъезжающих машин. Сначала на парковку усадьбы въезжает белый глазастый фольксваген нью бит, городская фифа, а не машина. Следом, пыхтя и отдуваясь, прошуровал повидавший жизнь фиолетовый форд фиеста. Никакого мерса-огурца.