Под моим крылом

– Да, да, конечно. Говори адрес, телефон и предупреди Киру.

И вот Чип и Дейл, то есть Мая и Катя, спешат на помощь. А я могу дальше валяться поперек кровати, красиво разбросав волосы.

Несмотря на некоторую абсурдность ситуации, мои подруги справились с задачей. Кира была рада любой помощи, пусть и исходящей от незнакомых женщин. Зато они помогли! Сначала Катя помогла Кире с грудью, показав позу для кормления, которая очень облегчила ее состояние. Потом наложили компресс, собрали детей и ушли гулять на целых два часа.

Кира поспала и отдохнула, температура упала, ей стало легче.

А Мая после нее приехала ко мне, отправив Катю домой. Нечего ей ходить к заразным, у нее дети дома.

– А ты не боишься заразных?

– Тебя? Точно нет. Выздороветь хочешь?

– Конечно хочу.

– Держи пирожок, а мне дай монетку. Правила знаешь.

– Возьми сама в кошельке. А с чем пирожок?

– С рыбкой, оздоровительный. Но с доктором я договорилась, через час приедет.

Больше недели Мая меня буквально выхаживала, приезжала, привозила бульон и паровые котлеты от Захара, заставляла принимать лекарства и даже сама колола мне антибиотики. Я надеюсь, что ведьма из нее лучше, чем медсестра, потому что после ее инъекций синяки с моей попы сходили неделями. А она еще хвасталась, что умеет это делать.

– Да я всем уколы ставлю! И маме, и сестре.

Вот и тренировалась бы и дальше на их попах, а моя за что пострадала?

За это время ни один муд… мужчина не поинтересовался моим здоровьем, кроме Гаврилыча, но речь не о нем, не об этом рыжем архенгеле. Все те мои дорогие мужчины, которых я любила, дарила им себя, как только во мне не стало секса, исчезли из моей жизни. Получается, я нужна им только для одного – для секса. И ничего больше во мне мужчин не привлекает.

Так больно. Так обидно.

Чувствую себя пустой, бестолковой, бесполезной и не нужной.

Из болезни выкарабкалась. Забота Маи, горячие бульончики, врачебная помощь, лекарства, от которых жопа уже синяя – спасибо, Мая! – и особенно пирожки с рыбкой сделали свое дело. Я вышла на работу.

Пока я болела, и Мая опекалась мной, Катя заботилась о Кире. Катя она такая – добрая, душевная, сочувствующая. Конечно же она не могла оставить без помощи женщину с двумя детьми на руках. Тем более, с младенцем. Она отвозила Тима в школу, Сеню в садик, брала Гошу с собой и ехала к Кире. Я даже стала ревновать немного, не хватало еще, чтобы Кира переманила моих подруг! Так и сказала Кате. А она мне ответила, что мне не стоит волноваться, они просто общаются и гуляют с детьми.

– Да какие у вас могут быть общие темы для разговоров?

Катя удивляется:

– Как, что? Беременность, роды, дети, грудное вскармливание.

Ну точно, не со мной ведь обсуждать все это. Зная мое слабое место Катя не утруждает меня подробностями своего материнства. Мы говорим о других вещах. Ладно, пусть болтают и гуляют, но легкое беспокойство все-равно осталось.

– А ты помнишь, как я с ней познакомилась? – Осторожно спрашиваю я, намекая, что все-таки близко дружить им не стоит. Да у пусть простит меня Катя, но Кира – человек совсем другого круга. Я имею ввиду материальное положение.

Да и по характеру они совершенно разные. Если описать одним словом, то Катя – это ласковая кошечка, а Кира – ледяная королева. Хотя, может, материнство равняет всех? Откуда мне знать.

– Я помню, что ты встречалась с ее мужем. Мы об этом не говорим. Кира рассказывает только то, что ты спасла ее и Ангелину, и даже не один раз. Она тебе так благодарна, ты даже не представляешь!

– Отчего же не представляю?

Очень даже представляю. Кира, видимо, привыкла все оценивать в деньгах. Мою помощь она тоже оценила и отблагодарила. Через некоторое время после того, как мы привезли ее из роддома домой, Гаврилыч привез мне от нее подарок. В маленькой коробочке с логотипом ювелирного магазина находились сережки с бриллиантами.

Я эти самые бриллианты в руках держала только в магазине у Любы, тетки Маи, когда приходила туда на экскурсию. Люба разрешила мне даже померить колечко. Блестит, конечно, красиво. А так – где я, работник из аптеки и где бриллианты? Мужчины дарили мне иногда украшения, но не такие дорогие. Так высоко меня не оценили.

К сережкам прилагалась записка с выражением благодарности и большой просьбой принять подарок от всей души. Я не отказала, чтобы не обижать ее. Только вот мне и носить их некуда и хранить негде – сейфа у меня дома нет.

А серьги действительно красивые, выбраны со вкусом. Каждая в форме элегантного крылышка. Я как увидела, чуть на пол не рухнула. Я Кире и Ангелине отдала свои две пары душевных крыльев, а они мне подарили драгоценные. Откупились? Отплатили? Совпадение?

Часто тебе дарит бриллиантовые серьги бывшая жена бывшего любовника? А у меня вот есть такой подарок.

– Кира вам с Маей деньги предлагала? – Спрашиваю Катю.

– Да! – Смеется Катя, – когда мы первый раз к ней пришли. А у нее температура, лактостаз, малышка плачет, мальчик весь потерян. Мы все это быстро порешали, всех спасли, а она нам потом деньги предлагала за беспокойство. Говорит, любой труд должен быть вознагражден.

– И что вы сделали?

– Отказались, конечно. Даже почти оскорбились. Мая ей рассказала, что люди заботятся о других не из-за вознаграждения, а просто так. Кира была сильно удивлена. Знаешь, а она ведь очень хорошая, эта Кира.

– Так я никогда и не говорила, что она плохая. В этой истории чудовище – я.

– Она умная, красивая, – продолжает нахваливать Киру Катя, – очень вежливая. Но она не умеет показывать свои чувства и эмоции или специально их прячет. Она выстраивает какую-то ледяную стену вокруг себя и до нее тяжело достучаться. И она очень одинокая. Очень.

Конечно, одинокая. Раз уж кроме меня ей помогать некому, кроме меня. А я по теории – враг номер один. И до такой степени она одинокая, что, когда я одолжила ей своих подруг на один раз, она их полностью захапала. Маю и Катю не отдам, они мои!

Ощущаешь силу женской дружбы?

Ну, ладно, хотят они с ней общаться, пусть общаются. Запрещать я им буду, что ли?

Глава 11 У птенчиков маленькие крылышки, у меня – большие

Чтобы чем-то занять себя и отвлечься, едва оправившись от болезни, я устраиваю дома генеральную уборку и перестановку. Есть такое мнение, что если хочешь изменений в жизни, надо выбросить весь старый хлам из дома, а еще переставить 27 предметов интерьера. Скрупулезно выполняю задачу, безжалостно выбрасываю вещи, которые уже непригодны. Туда же, на свалку подарки от бывших – всякие безделушки, сувениры, памятные вещи. Ничего стоящего мне и не дарили, да я бы и не принимала дорогие подарки. Я ведь такая бескорыстная, все на общественных началах.

Собрала и выбросила какие-то мужские вещи, что случайно у меня остались – чья-то майка, одноразовый станок, дезодорант, галстук и один носок. Потом забралась в телефон и ноутбук и с удовольствием поудаляла фото и контакты всех бывших. Всех. И даже Дениса. И даже рука не дрогнула. Зачем мне этот хлам?

Я все так же чувствую себя так, будто меня использовали и выбросили. На месте сердца у меня черная дыра, которая вытягивает из меня все силы. Пустота, одиночество, бесполезность – вот мой внутренний мир.

Когда я выбросила старый хлам, дышать стало легче. Если бы точно также можно было выбросить все из сердца, ума и души. Если бы душу можно было отмыть…

– С кем ты сейчас встречаешься? – Спрашивает Мая. Она вытащила меня погулять по городу в воскресенье. Вот лучше бы своим мужем занималась, честное слово.

Маю я люблю нежно, за ее помощь безгранично благодарна, но вот эти разговоры меня бесят. Ни с кем не встречаюсь!

– Ни с кем. Не хочу никого и ничего. Секса не хочу совершенно и не вижу смысла себя насиловать, чтобы сделать кому-то приятно. Мне никто не звонит, я никому не нужна, да и после того, как они все дружно меня бросили в тяжелую минуту, видеть никого не хочу.