Страница 22 из 63
— Не совсем, — призналась девушка. — А что… я теперь должна делать?
— Осваиваться, — сразу же ответила Хэргал. — Помнить об этой истории. Все время отдавать себе отчет в том, что ты слишком наивна для нашей жизни, и быть настороже.
— Но… чего или кого я должна бояться?
— Пока не знаю. Полагайся на свое чутье. Оно должно проснуться, должно! Иначе все это бессмысленно.
— Что?
Хэргал тяжело вздохнула, поерзала на жесткой лавке:
— Ох, эти твои вопросы… Послушай, обещай, что, если тебе что–то понадобится, ты спросишь у меня. Я‑то понимаю, почему ты задаешь дурацкие, бесконечные «что» и «почему». А что касается твоего вопроса, то… — она на миг задумалась, — понимаешь, все в жизни, любые, самые мелкие, незначительные бытовые события имеют глубокий смысл. Должен быть смысл и в том, что ты СЛУЧАЙНО освободила меня и мы вернулись сюда. Что–то в тебе обязательно изменится, иначе, как я уже говорила, ты моментально станешь жертвой.
Хэргал поднялась с лавки, направилась было к выходу, но остановилась на половине пути:
— Послушай, ШАЗАЛЬ! За руку я тебя водить не могу. Ты осваиваться будешь самостоятельно. Ну, в замке, с… родственничками. Но послушай свою тетку, которая кое–что смыслит в жизни: начни с комнаты. Пойми, девочка моя: комната — твое самое надежное убежище. Никто не сможет войти сюда, если ты не захочешь. Комната накормит тебя, оденет… Начни прямо сейчас. Как бы тебе ни было страшно или непривычно. И пожалуйста, убери это страшилище, — она указала на лавку. — Это делается просто. Подумай или скажи: не хочу этого. Или, допустим, «убери!». Или представь вместо лавки любой другой предмет… Но я тебя прошу: не начинай с плохого или безвкусного. — Хэргал запнулась, звонко хлопнула себя по лбу: — Дура я! Тебе, пожалуй, для начала надо растолковать, что такое «безвкусное», не так ли? Короче, сделай себе обстановку — самую красивую и удобную, которую только сможешь. Все потом можно будет изменить. Не скромничай. Для комнаты невозможного нет, она для того и существует, чтобы служить тебе… Да! И если надумаешь сегодня выйти отсюда (что я тебе ОЧЕНЬ рекомендую сделать!), то переоденься! Дочери Райвана стыдно ходить в платье кухарки из Бей–Сагата! Выпусти меня…
— Выходи, — произнесла девушка первое, что пришло в голову.
Появилась дверь, и Хэргал, удовлетворенно кивнув, вышла.
Оставшись в одиночестве, девушка некоторое время сидела неподвижно. Голова гудела от обилия слов, произнесенных теткой, но, странное дело, от колебаний не осталось и следа. Казалось, Хэргал заразила ее своей энергией, уверенностью…
Значит, комнату можно изменить?
Шазаль шевельнулась, готовая к действиям, спустила ноги вниз.
Каменный пол холодил ступни.
Вот! Нужен коврик, такой, как был возле кровати в доме Асумая.
Она чуть приподняла ноги, а когда вновь опустила, маленький квадратный коврик уже лежал на полу.
Но ведь Хэргал наказывала представлять все самое красивое и удобное?
Так, может, коврик должен быть больше? На всю комнату?
Увидев мгновенный результат, девушка вскочила, пробежалась из угла в угол, при каждом шаге с замиранием сердца чувствуя под ногами шероховатый ворс.
Потом подошла к окну, присела на подоконник. Оно было похоже на бойницу, прорубленную в толстой стене. А за ним…
В утренней дымке лежала долина, окруженная черными скалами, похожими на клыки каких–то чудовищ. Вид был непривычным, но в нем чувствовалось дыхание незыблемости, вечности. Наверное, здесь ничего не менялось на протяжении долгих лет.
Посмотрев вверх, Шазаль удивилась. Небо имело совсем другой цвет, чем над Северными Горами. Небосвод казался выше, больше, имел не бледно–лиловый, а, скорее, зеленоватый оттенок.
В голову ей пришла мысль, показавшаяся восхитительной.
А что, если окно будет больше? В комнате станет светлее и обзор расширится?
Окно послушно поползло во все стороны одновременно, и, не выдержав соседства с настоящим чудом, Шазаль соскочила с подоконника. Да, оконный проем увеличился, но форма осталась прежней.
Девушка вздохнула. Скудная фантазия ничего больше не подсказывала.
Зато указания Хэргал в памяти держались отлично. Тетка сказала, что следует выйти из комнаты, предварительно переодевшись.
Задачка оказалась сложной.
Девушка нерешительно приподняла подол платья, изрядно загрязнившегося за время путешествия.
Куда девать его? И вообще, КАК можно представить новую одежду?
И вдруг, безо всяких просьб с ее стороны, на одной из стен появилось темное пятно. Шазаль сморгнула, и пятно приняло форму большого прямоугольника с зеркальной поверхностью.
Девушка осторожно приблизилась.
О, да! Она слышала о таких предметах, называемых «зеркалами», с помощью которых можно увидеть себя. Разумеется, в деревне их не было. Кому и когда там было любоваться собой? Но за время путешествия с Хэргал Шазаль слышала о них и, кажется, даже разок видела похожий предмет мельком в одном из домов, где они останавливались на ночлег.
Теперь у нее есть свое собственное. Правда, подумать о зеркале Шазаль не успела…
Неужели комната сделала его САМА?
На миг вернулось ощущение страха. Но любопытство пересилило.
Приблизившись, Шазаль с некоторым недоумением посмотрела на девушку, отразившуюся в зеркале. Разглядывать саму себя было непривычно и, надо заметить, волнительно.
Она подождала, пока успокоится заколотившееся было сердце, и присмотрелась более внимательно.
Оказывается, волосы за время путешествия заметно отросли, а выгорели они еще летом, в деревне. Глаза были зелеными, и, что больше всего изумило девушку, от зрачка, как и у Хэргал, расходились тонкие лучики.
Опустив взгляд ниже, Шазаль вдруг поняла, что платье действительно какое–то… Старое, во всяком случае. Сидит как–то криво, узко в груди и коротковато. Шазаль стащила его через голову и бросила на пол. Осмотрела все тело, задержавшись взглядом на многочисленных белых шрамах. Особенно их хватало на ногах, колени так и пестрели ими.
Это было не страшно, главное — жива осталась!..
Теперь следовало напрячься и придумать какую–то новую одежду.
Разумеется, в последнее время Шазаль достаточно насмотрелась на людей, одетых в самые причудливые платья, самых разных расцветок. Но только представить что–то конкретное на себе оказалось невероятно сложно.
Вообще–то, привычнее всего ей было в штанах. Значит, пусть будут штаны. Только не из грубой, мешковатой ткани, а тонкие, облегающие ноги, черные.
И, едва увидев эти самые штаны на себе, едва почувствовав прикосновение эластичной ткани, Шазаль вспомнила! В тот, невероятно далекий день в Северных Горах ее, чудом выжившую, корчившуюся от боли и жара, все–таки поразил наряд Хэргал!
И она пожелала себе нечто подобное: одеяние до колен, с разрезами на бедрах, перетянутое в талии черным поясом, с длинными рукавами.
Не веря своим глазам, она ладонями провела по чудесной ткани изумрудного оттенка. Получилось!
И в зеркале отражалась уже не Абеша — сирота из далекой деревни.
— Меня зовут Шазаль, — произнесла девушка, глядя в глаза своему отражению. — Шазаль.
И ощутила удовлетворение оттого, что в точности выполнила теткин совет. Правда, ноги оставались босыми. Она–то привыкла ходить и так, но в этом замке подобное, вероятно, не принято.
Сделав последнее усилие, Шазаль представила мягкие невысокие ботиночки из черной кожи.
Голова начала болеть. Слишком много для одного раза.
А ведь еще предстоит выйти из комнаты, которая — странно! — за утро уже стала знакомой и почти перестала пугать.
Еще раз взглянув на свое отражение в зеркале, Шазаль решила, что этот предмет очень удобен. Затем, повернувшись лицом к тому месту, где появлялась и исчезала дверь, она громко произнесла:
— Я хочу выйти.
И дверь появилась! С простой деревянной ручкой, с маленьким порожком — обыкновенная, привычная дверь.
Приблизившись, девушка осторожно потянула за ручку, и дверь легко подалась. Переступая порог, Шазаль вдруг испугалась того, что по возвращении не сможет отыскать свою комнату. И проговорила: