Красная площадь

- Кто там?

- Гестапо… твою мать! - донесся голос Светлова. - Ну и спишь ты! Открывай!

Я открыл дверь. На лестничной площадке стоял хмурый Марат Светлов, Валентин Пшеничный и какой-то плотный, метровоплечий пожилой генерал-майор со странно знакомым лицом.

Ниночка за моей спиной прошмыгнула в ванную одеться, а генерал-майор сказал:

- Извините, что разбудили, Игорь Есич. Леонид Ильич приказал доставить этих товарищей в ваше полное распоряжение. Начальник Всесоюзного УГРО и прокурор Москвы знают, что эти товарищи работают с вами. Разрешите войти?

- Да-да, пожалуйста… - сказал я растерянно.

Они вошли. Светлов с ехидной ухмылочкой окинул взглядом постель на диване, Валя Пшеничный - худощавый, высокий, 25-летний блондин с серьезными голубыми глазами и удлиненным блоковским лицом (казалось, он ничуть не изменился за те два с половиной года, что я его не видел, разве что исчезла прежняя сутулость загнанной следственной лошади), скромно топтался в прихожей, а генерал сказал:

- Какие еще трудности у вас в работе, Игорь Есич? Говорите, не стесняйтесь.

- Трудности? Пожалуй, есть. Можно вас на минуту?

Я набросил дубленку поверх пижамы, подцепил, наконец, босыми ногами тапочки, открыл дверь на балкон и жестом пригласил его выйти за мной. Босые ноги в тапочках тут же окунулись в обжигающий снег, но я терпел. Внизу, под балконом, у подъезда моего дома стояли две черные «Волги», а напротив, через дорогу - «ремонтный» «пикап».

Генерал вышел за мной на балкон, я прикрыл за нами дверь, спросил:

- Можно мне узнать, кто вы?

- Конечно. Извините, что не представился. Генерал-майор Жаров Иван Васильевич, начальник личной охраны товарища Брежнева.

Только теперь я вспомнил, где я его видел, - конечно, сотню раз я видел это лицо по телевизору во время показа официальной правительственной хроники. Он всегда идет чуть позади Брежнева, первым к нему, самым ближним, а уж потом, за ним - все остальное Политбюро. Он помогает Брежневу спускаться по трапу с самолета, поддерживает его под руку…

- Иван Васильевич, видите этот «ремонтный» «пикап»? Это подслушивающая машина отдела внутренней разведки МВД. Моя квартира полна радиомикрофонами. Они пытаются меня запугать, чтобы я бросил это дело.

- Понятно, - сказал он. - Идемте отсюда, вы простудитесь.

В комнате Ниночка уже познакомилась с Валей Пшеничным и ловко застилала постель. Генерал, не сказав ни слова, оставил квартиру, и, минуту спустя, мы с любопытством наблюдали из окна, как он вышел из подъезда, подошел к двум черным «Волгам». Из них тут же вышли пятеро дюжих, спортивного сложения фигур, направились через улицу к «ремонтному» «пикапу». «Пикап» трусливо тронулся с места, пробуя выехать из снежного сугроба. Генерал не спеша вытащил из кармана пистолет, и бесшумный выстрел пробил заднее колесо машины. Пятеро мужчин подошли к «пикапу», генерал рывком открыл боковую дверь, и трое стукачей испуганно, под дулом генеральского пистолета, вышли из машины. Еще через минуту эти трое были в моей квартире. Спешно, пряча глаза, они заменили пробки в электросчетчике в прихожей, извлекли два микрофона из газовой плиты на кухне, еще один был на резиновой присоске под тумбочкой в комнате и последний - в телефонной трубке.

- Больше нигде нет? - спросил у них Жаров.

- Никак нет, товарищ генерал-майор…

- Рагимов, - приказал генерал одному из своих подчиненных. - Пойди с ними и забери все пленки. И пусть уматывают с моих глаз, пока живы. Больше этого не будет, Игорь Иосифович. Можете работать спокойно. В чем еще нужна помощь?

- Нет ли у вас адреса телохранителя Мигуна?

- Рад бы, но чего нет, того нет. У него была своя охрана, из ГБ.

Ниночка пришла с кухни в аккуратном передничке, с чайным сервизом на подносе. Спросила:

- Хотите чаю, товарищ генерал?

- Спасибо, - сказал генерал. - Не буду вам мешать. - Он посмотрел на меня, Светлова, Пшеничного. - У вас, я думаю, сегодня будет немало работы. Игорь Есич, можно вас на минуту? - он оглядел квартиру, соображая, куда бы уединиться со мной, и прошел на кухню.

- Н-да, квартирка у вас не ахти, - сказал он на кухне. - Ладно. Кончите это дело, получите другую, получше. Но я вас позвал сюда не для этого. Леонид Ильич просил вам передать: вы должны в этом деле сделать все, что в ваших силах. Никаких ограничений в средствах и действиях. Возьмите вот это, - он достал из внутреннего кармана кителя небольшой засургученный пакет, положил его на кухонный столик. - И запишите мой телефон, - он продиктовал номер. - Звоните в любое время дня и ночи, меня соединят. Я хочу, чтобы вы четко поняли: в ваших руках судьба товарища Брежнева и… ваша собственная.

- Иван Васильевич, я могу знать какие-нибудь подробности? То, что вы знаете?

- А какие я знаю подробности? Сейчас никто ничего толком не знает. Что было у Суслова на уме, когда он начинал «Каскад»? Кто в его команде и что они теперь собираются делать? На всякий случай мы ввели в Москву Кантемировскую дивизию. Это я знаю. Но война-то будет не на улицах, война может быть на заседании Политбюро. Только неизвестно, кто теперь ее начнет вместо Суслова и с каких они пойдут козырей. Раньше-то все на Мигуне держалось. Он подозревал, что Суслов готовит правительственный переворот. И поэтому Леонид Ильич разрешил ему установить за Сусловым наблюдение. Это было с месяц назад. Через месяц Суслов пригласил Мигуна на беседу, и Мигун покончил с собой. Вот все, что мы знаем.

- Скажите, а где сейчас Юрий, сын Леонида Ильича?

- Он только что прилетел из Люксембурга. Был там во главе торговой делегации. А что?

- Теперь ему лучше всего посидеть дома, возле отца. Во всяком случае, он должен быть там, где исключена проверка его телефонных разговоров и личных связей. И то же самое нужно сделать с Галиной Леонидовной.

- Ох-ох-ох!… - совсем по-стариковски вздохнул Жаров. - Эту бабу не удержишь! Ладно, мы подумаем. Желаю удачи. - Он протянул мне руку. - И звоните мне в любой момент.

Я пожал ему руку, а он вдруг спросил:

- У вас есть коньяк?

- Есть…

- Налейте мне рюмку. Сердце закололо.

- Может, вызвать «скорую»?

- Нет, нет, - он усмехнулся. - Для врачей я абсолютно здоров. Сейчас отпустит.