Облеченные в облако

На ментов надежды практически не было. Они оказались полностью деморализованы. А начальник милиции, этим утром обнаружив в обойме ПМ вместо маслин маслят, сильно затосковал по здравому смыслу, чего в нормальное время с ним не случалось. И даже открыв, чтоб закусить - для поправки рассудка - банку маслин, нашел в ней опять же маслят.

Более того, маслята оказались в обоймах всего ментовского арсенала. Маслины же попадались во всех помещениях отделения - под столами, под креслами, под юбками секретарш, да что там под юбками - прямо под носом смотрящего за милицией (от Мишки Япончика), имевшего самый проветриваемый кабинет, нашли целую полянку маслин. Однако пистолеты, заряженные этими маслинами, выстреливали таки маслят, и стрелки с ума посходили, имея в подвернувшемся случайном прохожем вместо конкретных, с кулак, дыр - жалкий пейнтбол.

Все смешалось в седьмом отделении. Маслята оказывались маслинами, маслины - маслятами, маслинята же беспрепятственно шмыгали туда-сюда, и вся эта немыслимая маслятина порождала нервозность и неразбериху. И не диво, что у ментов ум за разум зашел и не вышел.

Так что все разборки ментовские (как меж собой, так между собой и бандитами), перестрелки с прохожими и стрельбу по гусям временно пришлось прекратить.

Блокировав милицейскую деятельность, захватчики совсем распоясались. Почувствовали себя хозяевами города.

Так, слесаря Филимонова прямо у здания городского суда окликнули какие-то подберезовики и предложили ему закурить. Когда же он отказался: мол, не курю и вам не советую, его, в ответ на совет свалили и сильно избили, применив короткие увесистые дубинки и ботинки армейского образца.

Семисветова, певчего, наоборот, окружили и воздали ему хвалу, водя вокруг него хоровод и распевая: 'Славься, славься, Семисветов, семицветик дорогой'. И так вскружили ему голову, что шея у него теперь - что спираль, закрученная по часовой стрелке.

Прорицатель Трофим Терентьевич (Тетёхин), как всегда туманно и обиняками, предрек: мол, ядрена-мать, мол, гриб до самых небес, мол, мать-ядрена-энергия, если, конечно, не удержавшись, рвануть. - Если бы, да кабы, да во рту росли грибы, - не веря в такую чушь, поддразнила его Айседора. Ну, так они у нее и выросли - вместо зубов.

Плотник Петров обнаружил у себя подмышкой мицелий.

Блондинку прижали в темном углу пьяные валуи, в сущности представляя собой половые органы. И только ссылка на герцога Валуа спасла ее от всяких последствий.

Лишь леди Памелу грибы конкретно побаивались. Роняя шляпы, шарахались от нее.

Вдобавок ко всему, некоторая часть горожан, принявшая грибное питание, а с питанием - веру, выродились в грибоедов. Повязанные грибной евхаристией, отравленные грибной сущностью, вступившие в симбиоз с этой подлой растительностью, они настолько мутировали, что перестали узнавать и понимать сограждан, представляя собой ОПГ. Эти Особо Поганые Грибоеды становились час от часу сплоченней и агрессивней, и уже не скрывали свой подлости от горожан. У них даже стали появляться вокруг голов то ли кольца Сатурновы, то ль сатанинские нимбы, напоминая шляпы опят. Грибоед есть то, что он ест.

Да что грибоеды, когда огурцы и прочее огородное барахло обзавелось шляпками, с яблонь и груш свисали, словно сопли, сморчки, а трюфели корнеплодами и клубнями прорастали вглубь, забивая водопровод и канализацию.

За городом громоздились грибные горы, загораживая горизонт. И даже поверх этих гор вырастали еще горы, покрытые мхом и красивой плесенью, образуя квази-Кавказ. И казалось, конца не будет сему нашествию, пока вся материя мира не превратится в грибы. Однако леди Памела - хотя мысли ее были заняты Дёмой, солдатским его подвигом - облетела окрестности и отчасти успокоила население, сообщив, что грибная экспансия за пределами зоны влияния дракона отсутствует.

Грибоеды к концу дня окончательно обнаглели, используя в своих интересах все известные методы политического давления на горожан - от коррупции и грибного лобби до попыток развязать террор. Говорили, что даже милиция единым мицелием с ними повязана. Насчет милиции народ не очень-то и сомневался. С милицией в ее нынешнем взлохмаченном состоянии все может быть.

Тем не менее, градоначальник призвал горожан воздержаться от ужаса.

- Надо, наконец, констатировать, - констатировал он, - что это нашествие само собой не прекратится, а потребует нашего ожесточенного сопротивления. Пора от отдельных стычек с грибами и грибоедами перейти к организованным действиям против них.

- Зимой-то, поди-ка, и без нас вымерзнут, - сиплым голосом сказал Семисветов. Вряд ли придется ему теперь этим голосом петь.

- Нам и трех дней не устоять, задавят совсем, - возразил Фомич. - Грибоеды уже начали занимать банки, бары и бани. Мы же начали занимать больницы. И они в скором времени все места в муниципалитете займут. А нам что? Занимать места на смиренном кладбище?

- Живут же люди... - позавидовал Семисветов их свободе и сытости.

- Свобода - это не безмятежная сытая жизнь, это чаще всего наоборот, - сказала Памела.

Семисветов стал замечать за собой, что тоже начинает Памелы побаиваться. Поэтому он замолчал и в течение всего заседания ни слова уже не произнес.

- Противника надо понять, чтобы побить. Какова их главная цель? Что им нужно? - сказал Филимонов.

- Известно чего... - пискнула Блондинка, переглянувшись с Марго Королёвой.

- Вы уж, мужчины, что-нибудь, да придумайте, - сказала Марго.

- Что ж их, косой что ль косить? - спросил кто-то.

- Наехать на них паровым катком, - предложил слесарь.

- Использовать против них ужас, - сказал Петров, сам недалекий от этого.

- Толом или тротилом рвануть, - выдал привычную формулу Камаринский.

- Каток и коса - это понятно, - резюмировал первые высказывания Фомич. - Тротилом ты уже раз рванул, чуть не отравил всех к такой-то матери. А вот насчет ужаса я не понял.

- Может, Памела нам объяснит, почему они от нее шарахаются? - сказал Петров, почесывая подмышку.

- Ах, я не знаю, - сказала Памела. - Даже мужчины многие меня побаиваются. Может, в помеле дело. Я все же на Дёму надеюсь. Совсем вы забыли про него, господа.

- На Дёму надейся, а сам не плошай. А вдруг его подвиг затянется на неделю?

- Натравить на них грибоедов, - предложил Микоян.

- Грибоедов... - сказал Петров. - Пойди их пойми. У них же туман в головах. Они ж практически зомби. Они еще хуже грибов, считая прочих за дураков, а себя умными. Сколько уже горя от их ума.

- Я червей-грибоедов имею в виду. Странно, что средь всей этой массы мне еще не попалось ни одного червивого.

- А не получим в результате этого другую напасть в добавок к собственной мафии? Наподобие наших грибоедов, только червеобразных? - засомневался плотник.

- Не знаю. Но если хотите - рискнем. У меня есть их немного, живут в колбе с грибной трухой. Может, выпустить часть?

- А если их натравить друг на друга? Опят на маслят, подосиновиков на опят. Стравить классы. Лбами столкнуть губчатых и пластинчатых. Разделяй и властвуй, - сказал наторевший в предвыборных передрягах Фомич.

Заседали почти до утра. Всех методов борьбы с грибами и присными - от огнемета до макиавеллизма - набралось около сорока. Решили, как рассветет, некоторые из них использовать.

* * *

В слове утро слышится что-то утраченное - не сон ли? Однако сновидения Дёма не помнил. Осталось от него только тревожное ощущение.

Он проснулся, а проснувшись, прислушался. Воздух полнился пеньем пернатых, воробьи купались в купах дерев. Он еще полежал, расслабившись, наслаждаясь поднебесной акустикой.

От реки слышался плеск. Это Аркадий совершал утреннее омовение. Дёма присоединился к нему. Молоко было уже теплое, словно парное

- А я смотрю, что за рыбешка плещется, - раздался вдруг голос сверху. - А это не рыбешка, это ребятишка такой. Резвятся с нашим Аркашкой наперегонки. Интуризмом интересуетесь?