Любовь обжигает (ЛП)

— У тебя растрепались волосы, — продолжил он. — И на щеках румянец. Ты выглядишь так, словно у тебя только что был отличный секс… или вот-вот будет.

От таких слов ее киска сжалась и вырвался стон желания, совершенно смутив ее.

Колдер усмехнулся.

— Я могу видеть все твои изгибы, — произнес он и нахально провел кончиком пальца по ее груди, сжав сосок, который тут же затвердел под тканью футболки. Девушка с трудом вздохнула.

Он не остановился, проведя ладонью до талии и ниже, к бедрам, где поймал пальцами подол ее футболки, едва прикрывающей верхнюю часть ее ног.

— И это не оставляет много места для воображения.

— Ты… ты думал обо мне? — она извивалась под его руками, чувствуя возбуждение и нетерпение, пока его пальцы выписывали замысловатые узоры на внутренней стороне ее бедра.

— О да, — зарычал он, и, склонив голову, поцеловал ее.

Прикосновение его губ было горячим, голодным и требовательным. Острое желание пронеслось сквозь нее, и она открылась ему, пробежав руками по его широкой груди и плечам, держась за него, пока он исследовал ее рот.

Колдер начал медленно поднимать подол футболки, но девушка на мгновение заколебалась, постеснявшись мягких изгибов живота, тогда он ближе прижался к ней, настойчиво захватывая ее своим языком, и ей ничего не оставалось, как растаять в его объятьях.

Он отодвинулся лишь, для того, чтобы стянуть с нее футболку и отбросить на пол, затем медленно положил ее на подушки, с жадностью любуясь ею благоговейным взглядом.

— Красавица… — выдохнул он.

Колдер изучал ее тело руками и ртом, касаясь и пробуя на вкус. Обхватив губами ее сосок, он ласкал его языком, дразня тугой бутон. Словно электрический разряд побежал от его языка к ее скользкой нуждающейся плоти меж бедер, и с ее губ сорвался стон. Когда он отстранился, чтобы подуть на розовую вершинку, от прохладного воздуха девушка вздрогнула и выгнулась навстречу, вцепившись пальцами в его спину.

Он проложил дорожку из поцелуев вниз к ее животу, не переставая нежно гладить ее бедра. Когда Колдер начал медленно стаскивать с нее трусики, Оливия сжала ноги в приступе внезапного смущения, но он настойчиво раздвинул их и коснулся языком вершинки ее естества.

— О Боже, как же я хотел этого, — застонал он.

Раздвинув своими ловкими пальцами ее киску, он коснулся губами ее клитора, растягивая каждое движение языка и заставляя девушку извиваться и с трудом дышать от удовольствия. Он скользнул пальцем в нее, входя и выходя из ее скользкого от соков лона.

Оливия вздрагивала и стонала, бедра дрожали, пока Колдер доводил ее до оргазма, пока каждое его прикосновение и поглаживание не превратилось в острое, практически невыносимое наслаждение… и тогда он внезапно остановился.

Девушка беспомощно лежала на кровати, охваченная лихорадкой, сердце бешено колотилось, она была слишком возбуждена, чтобы умолять, жаждать его прикосновений.

Он быстро сорвал с себя боксеры и вернулся к ней, тогда Оливия жадно обняла его, обхватив его руками и ногами и призывая войти в нее, дабы закончить начатое.

И Колдер вошел в нее плавным движением, которого было вполне достаточно, чтобы довести ее до края, а его низкий стон удовольствия заставил ее влагалище с жадностью сжаться вокруг его эрекции.

Когда он начал двигаться, девушка совершенно потерялась в ощущениях. Она вскрикнула, когда он толкнулся в нее. Оргазм накатывал на нее мощной волной. Каждый раз, когда ей казалось, что ее тело больше не способно вместить в себя еще хоть каплю удовольствия, Колдер снова входил в нее, погружая ее тело в еще большее блаженство.

Застонав, Колдер стал двигаться быстрее. Кожа блестела от пота, лицо исказилось от болезненного удовольствия, и она понимала, что он близок к разрядке.

Скрестив лодыжки у него на спине и схватив за ягодицы, девушка побуждала его двигаться еще быстрее и глубже.

Его стон превратился в хриплый, бессильный крик удовольствия и он кончил, чувствуя охватившую их обоих дрожь, пока они медленно плыли по волнам экстаза.

Глава 11

Колдер заявил Оливии, что будет везде сопровождать ее, а если у него не будет возможности, то приставит к ней пару центуриев.

— Пока мы не выясним, кто и почему охотится за тобой, тебе не следует оставаться одной, — сказал он. — И что-то твой отец тоже не внушает мне доверия. Не хочу полагаться на него, когда дело касается твоей безопасности. Согласен, что у него нет причин желать твоей смерти, но есть в нем нечто такое, чему я не доверяю.

— Нечто? — произнесла Оливия. — Да я буквально ни в чем не доверяю этому человеку.

— Значит, договорились. Я оставлю Барнума дежурить в твоем офисе, и если тебе куда-то нужно будет пойти, он отправится с тобой.

Оливия фыркнула.

— Это для моей безопасности или чтобы он не досаждал тебе?

— А может, двух зайцев одним выстрелом? — Колдер хитро улыбнулся. — У него будет при себе еда и все остальное. Если… Точнее, когда он накинется на кого-нибудь, пожалуйста, позволь им треснуть его. Посильнее.

Барнум сидел, почитывая журнальчики и играя в игрушки на своем телефоне, и клеил всех лиц женского пола, которым не повезло пройти мимо него. К счастью, а может, к сожалению, Оливия едва замечала его присутствия, потому что все утро прошло как в тумане от постоянных встреч и звонков. Отрадно было слышать, что волна вандализма, поднявшаяся на фоне обострения отношений между огненными и ледяными, кажется, утихла хотя бы на время, и все по-прежнему были рады видеть Лайонела в парке. Впрочем, ее все же несколько вывело из себя электронное письмо от Табиты, которой понадобилось обсудить, что следует подать на ужин после репетиции свадьбы. И еще она с раздражением прослушала голосовое сообщение от своей тети: «Это ведь не правда, что ты встречаешься с Колдером Кингсли, не так ли? Я полагаю, это просто уловка, чтобы твой отец оставил тебя в покое? Перезвони мне как можно скорее, будь добра».

Сообщение от тети она проигнорировала, а Табите написала: «Так как это воображаемая свадьба, предлагаю подать рагу из рогатого зайца и стейк из единорога».

И почти сразу получила ответ: «Ха-ха. Как забавно. Единороги занесены в список исчезающих видов, так что нет. Колдер упоминал, что ты любишь стейки. Думаю, подадим филе-миньон».

Незадолго до ланча позвонил отец и наорал на нее, и, наконец, до Оливии дошло, что это, похоже, единственный его способ общения с ней.

— О чем ты думала, проводя расследование за моей спиной? — кричал он. — Ты что, не веришь, что я смогу найти нападавшего на тебя? У нас могут быть разногласия, но я твой отец, в конце концов. Ты меня оскорбляешь.

— Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, — заявила Оливия в недоумении.

— Только не надо делать вид, что ты и твой новый бойфренд не говорили за моей спиной с Хенриком. Пытаешься выставить меня некомпетентным, вот что ты делаешь.

Она повесила трубку и позвонила Колдеру, чтобы поинтересоваться, какого черта несет ее отец.

— Слухами земля полнится, — пренебрежительно бросил Колдер. — В общем так, сегодня я встречался с мамой и описал ей ту странную чешуйку дракона, что я нашел, и она сделала для меня ее эскиз. Она вообще-то очень хорошо рисует. Получив эскиз по электронке, я показал его Хенрику Вромму. Ах да, еще она пыталась выяснить у меня, какие блюда ты любишь. Думаю, она собирается пригласить тебя на ужин.

— Да нет, на самом деле, она планирует репетиционный ужин для нашей поддельной свадьбы, которая никогда не состоится.

— Ауч. Прямо в сердце. — Она практически услышала в трубку телефона, как он надул губы.

— Хммм. Для огненного дракона ты слишком чувствителен. Что сказал Хенрик?

— Что ж, он был очень зол на твоего отца, что тот не сообщил об этом Совету Старейшин. Так что это победа. — Колдер явно был очень доволен собой, даже слишком. — Еще он сказал, что если эскиз достаточно точный, то чешуйка, похоже, принадлежит Русскому дракону.