Противостояние

— Моя?

— Безусловно, — пообещала Нина. Затем ее очертания начали таять, пока совсем не растворились в голубоватом свечении.

1982 год. Москва.

Еле-еле выдержав три оставшиеся недели практики, девушки, на прощание, обменялись телефонами с выздоравливающим Петром и устремились в долгожданную Москву. По приезде Мила узнала о неоднократных звонках из больницы, в которой находился Андрей. Его товарищ настойчиво просил передать, чтобы девушка навестила больного друга. Сердце Милы радостно забилось. Значит, Андрей не забыл, не разлюбил! Он сам хотел встретиться!

— Мам, а парень адреса не оставил? — затаив дыхание спросила Мила.

— Дочка, может, не стоит торопиться? — охладила ее пыл Надежда. — Вспомни, как тяжело ты пережила ваш разрыв! И теперь начинать все сначала…

— Помню, мамочка! Но Андрею сейчас, очень плохо, я должна поддержать его!

— Конечно, это твое дело, только не пожалеть бы потом! — Надежда с болью посмотрела на дочь: разве такого отношения заслуживала ее добрая девочка?

В субботу, утром, Мила, наспех собравшись, потихоньку открыла входную дверь…

— Даже чаю не попьешь? — раздался за спиной укоризненный голос матери. — Не успела вернуться, и опять убегаешь!

Девушка обернулась и смущенно пробормотала:

— Я думала, ты еще спишь… Не стала беспокоить…

— С шести утра не сплю. Останься, побудь немного со мной! От получаса ничего с твоим Андреем не случится!

— Конечно, мамочка.

На кухне Мила излишне суетливо начала заваривать чай, доставать печенье и конфеты, лишь бы не встречаться с пытливым материнским взглядом.

— Хватит бегать, присядь, — остановила ее Надежда. — Доченька, все родители мечтают видеть своих детей счастливыми, — начала она. — И я не являюсь исключением. Но Андрей… Не представляю его в роли твоего мужа!

— Почему?

— Короткая же у тебя память!

Мила покраснела.

— Ненадежный он какой-то, легкомысленный…

— Мам, прошу, давай отложим разговор! Возможно, я сегодня в первый и последний раз поеду к нему!

— Хорошо, — сдалась Надежда.

— Не волнуйся, я хочу навестить Андрея чисто по-дружески! — успокоила ее дочь и поднялась из-за стола.

— А чай?

— Смотри, уже десять! Мне нужно успеть до обеда. Вот вернусь, и мы спокойно попьем чай, поболтаем! — Мила подошла к матери сзади и, заключив ее в кольцо своих рук, ласково поцеловала в макушку. — Не скучай, я скоро…

После месяца практики Москва показалась особенно шумной, пыльной и душной, хотя лето только начиналось, зелень не успела еще утратить первоначальной яркости красок и свежего глянца. Переполненный транспорт заставил Милу обреченно вздохнуть. Дорога обещала быть долгой. Выйдя из метро, она озабоченно взглянула на часы и, вместе с потоком пешеходов, заспешила по Ленинскому проспекту. Лишь оказавшись перед больничным корпусом, девушка немного успокоилась и перевела дыхание. Уверенно поднявшись на второй этаж, Мила в растерянности остановилась. По обе стороны от входа тянулся длинный коридор с множеством одинаковых дверей без всякой нумерации.

— Не подскажете, где тридцать вторая? — обратилась она к вышедшему из палаты молодому человеку.

— Конечно, подскажу, — с готовностью откликнулся парень. — А зачем вам тридцать вторая? Заходите лучше ко мне!

— Давайте обойдемся без шуток, — обрезала его Мила.

— Извините, если обидел.

Девушка смягчилась, увидев расстроенное лицо незнакомца.

— Ничего, это вы меня извините за резкость.

— Не переживайте, ваш любимый обязательно поправится! — заверил ее парень.

— Что, заметно? — натянуто улыбнулась Мила.

— Немного. Тридцать вторая с левой стороны, третья от конца. Удачи! — тепло пожелал на прощание молодой человек.

— Спасибо, выздоравливайте! — Девушка благодарно взглянула на него и отправилась навстречу судьбе.

С каждым шагом волнение нарастало, прежние сомнения вновь всколыхнулись в ней. Обида и боль последней встречи мучительно боролись с любовью, почти побеждая, заставляя бежать прочь. Мила уже готова была принять тяжелое решение, когда дверь палаты неожиданно распахнулась. На пороге стояла улыбающаяся Антонина Павловна.

— Наконец-то! — обрадованно воскликнула она. — Мы тебя заждались! Проходи, не стесняйся!

Девушка увидела счастливые глаза Андрея, загоревшиеся при ее появлении. Сердце оборвалось и, затрепетав от радостной надежды на будущее счастье, вновь быстро забилось.

— Здравствуй, как ты? — растерянно произнесла Мила, постаравшись скрыть свой ужас при виде загипсованной ноги на вытяжке.

— Теперь хорошо.

— Почему «теперь»?

— Потому что ты со мной. — Андрей посмотрел на нее долгим, ласковым взглядом. Мила, находясь на вершине блаженства, смущенно промолчала.

— Ребята, мне с врачом надо поговорить, я пойду, — тактично предупредила их Антонина Павловна.

— Иди, — машинально ответил сын.

Отвернувшись, мать криво усмехнулась и вышла в коридор.

— Своими руками, — прошептала она и тяжело вздохнула.

Когда молодые люди остались одни, девушка спросила:

— Твоя мама больше не сердится на меня?

— А на что ей сердиться?

Мила пожала плечами.

— Даже не думай! Лучше посиди рядом… — Заметив ее колебания, Андрей шутливо попросил: — Ну пожалуйста! Ты ведь не откажешь больному?

— Настоящий спекулянт! — рассмеялась девушка и пристроилась на краю постели.

— Тебе же неудобно…

— Все нормально. — Она посмотрела на гипс. — Очень болит?

— Ты выбрала неинтересную тему, — ответил Андрей, нежно накрывая Милину руку своей.

— Неинтересную?! Говори, сейчас же!

— Хочешь узнать, не останусь ли я калекой?

Мила вскочила как ужаленная.

— А кому нужен инвалид? Если честно? Не бойся, я не собираюсь становиться обузой!

— Я и не боюсь! Теперь, чтобы ты мне гадкое ни говорил, ни за что не оставлю тебя! Испорченный, самонадеянный мальчишка! Скажи, разве можно жить с подобными скверными мыслями?! Не верить ни в любовь, ни в верность, ни в искренность?! Самому не тошно?! — Глаза девушки сверкали негодованием.

Андрей опешил:

— Извини.

Не услышав ответа, он виновато произнес:

— Извини, маленькая!

— Больше никогда не смей так думать!

— Договорились. Присядь!

— Ты не ответил, что с ногой?

— Пока на вытяжке. Когда кости срастутся, будут снова ломать, потом наденут аппарат Елизарова. В лучшем случае месяцев через шесть встану на костыли. Радужная перспектива?

— Ничего, вместе мы справимся!

«Неужели она и в самом деле от меня не откажется?» — удивленно подумал Андрей. Не сумев отыскать в Милиных словах даже крупицы неискренности, он заметно повеселел. «Может, мать ошибается? И ему удалось найти ту самую, единственную? Время покажет».

Мила вернулась домой поздним вечером. В прихожей, снимая туфли, она счастливым голосом громко прокричала:

— Мамочка, миленькая, не обижайся! Я знаю, вернулась очень поздно! Прости!

Надежда, выйдя из своей комнаты, раздраженно констатировала:

— Вижу, вы уже договорились!

— Мамочка, не сердись! Я сегодня такая счастливая! — Мила порывисто обняла мать и прижалась к ней.

Надежда еще некоторое время пыталась сохранять на лице обиженное выражение. Наконец она, не выдержав, спросила:

— Чайник ставить?

— Конечно, ставить! — пропела Мила. — Ужасно хочется чая, особенно с тобой!

— Маленькая подлиза!

— Никакая я не подлиза, мне действительно хочется побыть дома, со своей мамой!

— Верю, верю, — закивала женщина с довольной улыбкой.

— Мам, а у меня ведь есть еще одна новость! — вспомнила Мила, присаживаясь за накрытый стол.

— Столь же «радостная»?

— Скорее, загадочная, — ответила девушка.

— Ну? — Надежда с интересом, ожидала продолжения.

— Рассказывать долго. Целый детектив получится! Прежде всего… Мила сорвалась с места и кинулась в комнату.