Страница 49 из 286
Ты не будешь спрашивать меня о таких вещах! – прошипел он.
О! – невинным тоном сказала Мария Инесса. – Но я кое-что говорила об убежище… Все наши жилища надежно защищены родовой магией.
И ты хочешь, чтобы я тебе все рассказал, и за это? – недоверчиво переспросил Каркаров.
Может быть.
Но зачем тебе?
Потому что, черт побери, я хочу понять. Я хочу разобраться в том, что это такое!
Каркаров был, видимо, уже совсем готов. Его взгляд основательно замутился, а руки, наливающие очередную чарку, тряслись мелкой дрожью. Должно быть, он крепко принял на грудь еще до прихода Марии Инессы. Она не помнила, чтобы он когда-либо напивался так быстро. Впрочем, возраст может брать свое. Игорю-то уже давно за пятьдесят…
Разобраться? – он разразился ядовитым бархатистым смехом. – Ну, я расскажу тебе, что это такое!
Глухой ночью Мария Инесса вошла в дом своего отца. Ее тошнило, и ей казалось, что все ее тело горит, охваченное лихорадкой. Она понимала, что Игорь как минимум преувеличил «подвиги» Тони, пытаясь выиграть в ее глазах на фоне сравнения со старым другом. Но даже если из того, что поведал ей Каркаров, хотя бы десятая часть – правда… Во время его рассказа она заставляла себя сидеть со спокойным лицом, но ей казалось, что все ее мимические мышцы закаменели - так трудно было удерживать маску. А Игорь увлекся и расписывал все подробнее. Кульминацией вечера стал рассказ о зверском убийстве братьев Прюэттов, о многочасовых пытках, о том, как Тони заставил их под Империо издеваться друг над другом, а потом есть собственные внутренности.
Впрочем, что же она хотела услышать? Разве она не понимала, что любила чудовище? Разве не от этого она рассталась с ним? И разве она не знала, кто такие Пожиратели? Разве не было всей этой многомесячной борьбы за жизнь Грегори?
В тесной ванной комнате с разбитой плиткой Мария Инесса сунула голову под кран. Ледяная вода плотной струей стекла по ее спине, заставив дрожать от холода. Нет, так не пойдет! Она должна быть сильной, и ей нельзя простужаться, у нее слишком много дел.
Набросив высушивающие чары, Мария Инесса опустилась на пол на крошечном пятачке между раковиной и ванной и оперлась затылком о стену. Ее руки перебирали тяжелый зеленый шелк платья – на этот раз самый настоящий, единственное, что она позволила купить себе, получив деньги от брата. Как Фелиппе может жить столько лет с человеком, который находит удовольствие в том, чтобы мучить и убивать? Если он знал ответ на этот вопрос, то Мария Инесса сейчас бы с радостью позаимствовала кусочек его иммунитета к угрызениям совести. Она же чувствовала себя словно причастной ко всему, что узнала сегодня. И ей казалось, что она больше никогда не сможет посмотреть в глаза Маркусу Прюэтту, мужу сестры Риты. Ведь Фабиан и Гидеон были его двоюродными братьями.
Стоп! Мария Инесса решительно тряхнула головой и поднялась. Ну что за чушь! Почему она должна отвечать за поступки других?!! Ей и своей семьи хватает. И, кроме того, сколько бы она ни перемалывала про себя то, что услышала от Игоря, ей еще придется пересказывать это другому человеку, и этому другому человеку будет во много раз хуже, чем ей.
В лаборатории, куда Мария Инесса спустилась через несколько минут, на столе горела одинокая свечка, а на продавленном диване, поставленном поперек комнаты, прямо в одежде спал ее сын Эухенио. В воздухе отчетливо пахло пустырником и валерианой – непременными составляющими столь ненавистных Марии Инессе сердечных лекарств. Оглядев помещение и не обнаружив нуждающихся в присмотре котлов, она набросила на Эухенио сонные чары, погладила его по золотоволосой голове и присела около стола. На подоконнике подвального окна по-прежнему лежали тетради и пергаменты, и, призвав их, Мария Инесса нашла то, что искала - переписку дочери с британским зельеваром Северусом Снейпом.
Наколдовав себе воды и жадно глотая ее, она еще раз пробежала взглядом два коротких письма.
Очевидно, Эухения хотела, чтобы Снейп стал ее соавтором после смерти Джафара. Но потом, после происшествия на ферме отказалась от своих планов и от любимого дела. Почему Эухения Виктория выбрала именно этого зельевара, тоже было понятно. Мария Инесса не раз слышала от детей о его известности или гениальности, именно его два рецепта, которые Эухения отыскала в британском «Вестнике зельеварения» три года назад, помогли купировать сердечные приступы Марии Инессы. Выходит (если только Игорь не соврал), она обязана жизнью человеку, который выдал Тони…
Что-то еще беспокоило ее после разговора с Игорем. Она была уверена, что это что-то очень важное, что-то, что обязательно надо вспомнить. Но усталость и впечатления долгого напряженного дня брали свое, и она уже не могла мыслить ясно.
Мария Инесса отправила тетради обратно, и хотела было уже снять чары с сына, как дверь лаборатории распахнулась и в нее ввалилась жена Ромулу – Рита. Растрепанная, с запекшейся кровью в темных волосах, неловко припадающая на правую ногу.
Что случилось? – воскликнула Мария Инесса, когда Рита с громким возгласом облегчения плюхнулась в кресло.
А ты не почувствовала?
Нет. Ты пользовалась родовой защитной магией?
Да. Если только… - Рита нахмурилась. - О черт! Если только я не ослабила его, - пробормотала она.
Ты не ответила, - напомнила Мария Инесса.
Вкратце это можно описать, как «попала в небольшую заварушку и хорошо повеселилась».
В небольшую?!! – Мария Инесса указала на багровый рубец, который виднелся из разорванных Ритиных брюк.
Я как раз за этим сюда и пришла. Нужно, чтобы Эухенио сварил заживляющую мазь. Но это было весело! Я такого удовольствия в жизни не получала!
У нас разные понятия о веселье, - холодно сказала Мария Инесса.
Рита покачала головой:
– Ты слишком серьезно смотришь на вещи. Если я не буду относиться к этому легко, мне придется перестать быть аврором.
Это связано со смертью Мэри! Так и думала, что эта девчонка втянет кого-нибудь из вас…
Тонкс тут вообще ни при чем! Они закрыли дело за отсутствием состава преступления еще два дня назад. Я нашла в бумагах Мэри адрес человека, на которого она могла работать, и решила, что сама смогу туда сходить. Ты же знаешь, мне голову взломать не проблема, - с явной гордостью сказала Рита.
Научила на свою голову, - пробормотала Мария Инесса. – Я сама сварю тебе заживляющую мазь. Судя по ране, здесь нужен бадьян. И златоцвет, чтобы придать коже прежний вид. - Она поставила на горелку в углу маленький серебряный котелок и, подойдя к полкам, стала перебирать баночки с ингредиентами.
Рита посмотрела на нее с обожанием:
– Вообще-то я рада, что ты тут. Я как раз хотела с тобой поговорить. Ты не в курсе, у нас в семье в последние лет сорок не было незаконнорожденных детей?
Рука Марии Инессы дрогнула, и сушеный златоцвет посыпался на пол.
– Что ты имеешь в виду? – выдавила баронесса.
Рита, видимо, забывшись, небрежно закинула ногу на ногу, зашипела от боли и смачно выругалась.
Я сегодня встретила одного могущественного волшебника. Я бы сказала, что он второй после Дамблдора, потому что самым могущественным считают Дамблдора.
А, тот англичанин, который победил Гриндевальда и открыл способы применения драконьей крови… - пробормотала Мария Инесса, пытаясь сдержать дрожь в руках, отмеряющих цветочные головки.
Так вот. Я бы сказала, что он второй после Дамблдора, но я ведь не видела, как Дамблдор дерется, так что, может, он и первый. И я надеюсь, что он еще жив, так как его сильно потрепало в заварушке, а я еще, кажется, воспользовалась его магией, чтобы выставить щит-кокон. Ты меня понимаешь?
Нет, не понимаю, - честно ответила Мария Инесса, наконец восстанавливая дыхание. – И я не понимаю, к чему ты мне задала столь странный вопрос!
У нас одинаковая конфигурация щита, - терпеливо подсказала Рита.