Дар памяти

Скользкий палец Альбуса проник внутрь и нажал там на что-то, от чего жаркая волна удовольствия прошла сразу по всему телу. Второй, а за ним и третий пальцы не заставили себя ждать. Введя пальцы полностью, Альбус развел их в разные стороны, растягивая меня, и я не сдержал крика. Больно! Чертовски больно! Но... еще! Пожалуйста! Еще!

Перед глазами плыли алые пятна. В ушах гудело. Альбус вновь вернулся к той самой точке, и я, не в силах говорить от ощущений, отчаянно дернулся к нему, показывая, как жажду принять его в себя. Но вместо большего вдруг осталась пустота. Пальцы исчезли, и чувство разъединения было столь острым, что я застонал от разочарования.

Сейчас, потерпи, мой мальчик, - сказал он, возвращая меня к тому, запретному… И я почувствовал, как в мой вход вторгается что-то слишком крупное, твердое и очень горячее. Что-то, что явно больше моего отверстия.

И услышал, как Альбус воскликнул:

Мерлин, Северус, какой ты тугой!

Я не замечал боли. Я знал, что она есть, что ее не могло не быть, и Альбус двигался осторожно, давая мне привыкнуть, шепча что-то про то, что он разорвет мне задницу, а я, заведенный еще больше этой пошлостью, наплевав на все, почти сразу стал подаваться назад, насаживаясь на член, стремясь впустить его как можно глубже.

Все мое существование сосредоточилось вокруг точки, в которой я был присоединен к нему. Когда я почувствовал, как его яйца упираются в мои ягодицы, я сжал мышцы, вырвав у него короткий вскрик. Пот тек с меня градом, волосы прилипли к лицу, но я боялся поднять руку от постели, чтобы не потерять равновесие. Я сжал мышцы еще раз и еще, и он вышел полностью, чтобы вновь зайти на всю длину и вслед за этим шепнуть мне: "Мой. Мой мальчик". У меня потемнело в глазах, а Альбус стал выходить и входить снова и снова, гоняя волны адского пламени по всему моему телу, пока не сорвался в короткие быстрые толчки, каждый из которых, казалось, продирал меня насквозь.

Я хотел, чтобы это поскорее закончилось.

Я хотел, чтобы это не кончалось никогда.

Словно со стороны до меня донесся мой собственный крик, оргазм, который накрыл меня (даже без прикосновения пальцев к моему члену) был сильнее всего, что я испытывал в жизни. Содрогаясь, я скорее почувствовал, чем услышал ответный вскрик Альбуса и ощутил, как вместе с последним толчком в меня вливается, расходясь по всему телу сумасшедшими волнами, магия. Его сперма текла по моим ногам. Я упал на постель, дернулся пару раз и затих, прижимаясь спиной к его скользкой груди.

Теперь я, кажется, начал понимать, что имел в виду Дамблдор. Я чувствовал себя странно. Я чувствовал себя целым. Заполненным до конца. Свободным. Защищенным. И еще – так, как будто бы мне только что подарили право на жизнь…

«Они держались за руки». Выныривая из воспоминаний, я обнаруживаю себя в пустой комнате. Камин остыл, и в воздухе чуть пахнет какао. Я протягиваю руку к зависшей чашке - мне всегда нравилась эта левитационная магия в исполнении Альбуса. А у меня никогда не получалось поддерживать ее, оставляя без внимания. И так хотелось научиться, чтобы хотя бы на бытовом уровне чуть-чуть соответствовать ему. Вот, научился. Только зачем мне это теперь?

«Держались за руки». Пора перестать гоняться за призраками, Северус, говорю я себе. Мановением руки гашу свет в гостиной и иду спать.

подобные традиции действительно были в школах Древней Греции

========== Глава 24 Предсказание. ==========

POV Северуса, 16-17 января 1994 года

У Альбуса длинные руки. Кожа - суховата. На указательном пальце - мозоль от волшебной палочки. Когда мы в прежние времена разговаривали за многочисленными ужинами, я мог смотреть на то, как его руки двигаются, часами. Альбус любит массивные перстни, и однажды заставил меня померить их, утверждая, что это пошло бы к моему гордому виду.

Сейчас его пальцы беспокойно сжимаются и разжимаются, то вдруг поднимаются в воздух, трут виски и возвращаются обратно – в замок.

Такого Дамблдора вы не увидите в Большом зале, это – только для самых близких людей, Минервы и когда-то меня. Хотя, может, он и забыл о моем существовании, когда стоит вот так, разглядывая что-то в зачарованных окнах, из которых видно весь Хогвартс. Снаружи – уныло, почти темно и снеговые тучи нависли так низко, что никто не удивится, если вот-вот пойдет метель.

Нет, не забыл. Дамблдор разлепляет руки и оборачивается ко мне.

Пока не доказано, он не виновен, Северус, - говорит он, напоминая мне, где мое место.

Следящие чары для вас…

Достаточно, - перебивает меня Альбус.

О да, конечно! Интересно, что ты планируешь сейчас? Очередной поход Поттера к философскому камню или как разбудить еще одного василиска в подвале под школой? Иначе какой смысл был бы позволить твоему драгоценному идиоту появляться в Хогсмиде?

То есть вам все равно, если его украдет Блэк? Рассчитываете выйти на след хозяина?

После вчерашнего меня трудно удержать. Я знаю, что так разговаривать с Альбусом нельзя. Во всяком случае, при других я не посмел бы, ожидая, что неминуемо попадет.

Сейчас я жду как минимум ярости, но в глазах повернувшегося ко мне Дамблдора – лед.

Ты переходишь все границы, Северус, - говорит он. – Думаю, достаточным наказанием для тебя будет, если я закрою тебе доступ по камину.

Что? Наказание? Что за чушь он несет?

Ты испытывал мое терпение достаточно долго. Твои неадекватные реакции хороши для учеников. Но при мне, будь добр, держи язык за зубами и слушай меня.

Я выпрямляюсь на остатках гордости. Я уже давно знаю, как жить, когда тебя затаптывают в песок. И давно сроднился с фениксами в их умении воскресать после полного уничтожения.

Что тебя должно волновать в данном случае – чтобы Блэк не проник в замок и не подловил Гарри на территории Хогвартса. Остальное тебя не касается.

Что же мне, даже баллы не снимать, если я его поймаю в деревне? – и огрызаться я тоже умею, когда меня затаптывают.

Альбус не отвечает. Моей реплики для него просто нет. А взгляд такой – будто я нечто вроде флоббер-червя, размазанного по его ботинку. Но я выживу. Я - живучий гад.

Далее. Свяжешься с мистером… Вилленом и пойдешь на встречу. Узнаешь, чего именно они от тебя хотят, и попытаешься выяснить все, что можно, о смерти мисс Уэнделл. Когда договоришься о встрече, зайдешь ко мне в кабинет, – Альбус отворачивается. – Ты свободен, - бросает он.

И я понимаю – да, нужно идти.

У себя в гостиной я час или два сижу, опустив голову на руки. Боль выжирает меня изнутри. Но я выживу. Я всю жизнь выживал, Альбус. С того самого момента, как мой папаша настоял, чтобы мама сделала аборт. Но я родился. Потом я семь лет выживал в войне с твоими обожаемыми Блэком и Поттером. Потом еще четыре года – целовал подол Темному Лорду, рискуя ежедневно получить Аваду. Я - выживу.

Утро после бессонной, нервной ночи приносит два долгожданных часа забытья, и я встаю с более-менее ясной головой и способностью обдумывать приходящие решения.

Итак, я не буду бороться за Альбуса.

Очевидно, все двусмысленные заявления бывшего любовника (я даже для себя подчеркиваю это «бывшего») в мой адрес не имеют под собой реальной почвы.

Как он сам сказал, я только помог ему прийти в себя. А все, что кроме – это всего лишь реакции тела. И отвлекающий маневр. Альбус любит, тролль подери, любит этого незнакомца. Мне в его жизни места нет. И если трезво оценивать ситуацию, никогда и не было.

Во время завтрака меня атакует сова с письмом от Ричарда. Перед парами я наскоро пишу ему, что вопрос отпал и что вечером в среду я с ним встречаться не буду. Все происходящее в дальнейшем мне настолько неинтересно, что, возвращаясь после занятий к себе, я даже не сразу замечаю, что меня окликает Минерва. Меня даже не удивляет, что она находится на территории Слизерина. Я просто стою и смотрю на нее, не говоря ни слова.