Дар памяти

Нет, нет, - Фелиппе протестующе машет руками и хватает меня за рукав. – Это не то, что ты думаешь. Это даже, наверное, кстати, услышать все из первых уст, только… - он отволакивает меня за угол дома и понижает голос до еле различимого шепота: - Пожалуйста, если она спросит, как мы познакомились, не говори ни слова про Джейн. Скажи, что у нас есть общий друг, но не больше.

Хорошо, - не очень понимаю я.

Пойдем, пойдем.

Не выпуская мою руку, Фелиппе тащит меня наверх. Мы оказываемся в его комнате. На диване сидит женщина, волшебница в темно-коричневой мантии и с волосами медного оттенка. Она рассматривает колдографии, лежащие у нее на коленях, и не поднимает головы, пока Фелиппе не окликает ее:

Мария Инесса.

Вы! – восклицает она, поднимаясь. Колдографии осыпаются на ковер, а в руке ее - палочка.

Комната большая, и нас разделяет не меньше десяти футов, но я невольно отступаю назад. Женщина из дома на озере. Женщина, которая дала мне шкуру летейской жабы. Однако сейчас в ее глазах, голосе столько ярости, а в ней самой – я это помню еще по прошлой встрече – столько силы, что, несмотря на то, что моя палочка тоже сама собой скользнула мне в руку, у меня вовсе нет уверенности, что меня не вынесет сейчас из дома. Или не случится кое-что похуже.

Вы с ума сошли! – в руках Фелиппе тоже палочка. А еще он только что стоял в стороне от меня и вдруг оказывается впереди, на «линии огня». Сумасшедший. Идиот.

Однако его тактика срабатывает. Мария Инесса слегка опускает палочку.

Ты знаешь, кто это? – спрашивает она, и я понимаю, что худшее миновало. В ее голосе уже не ярость – холод.

Разумеется, - фыркает Фелиппе. – Северус, мой близкий друг.

Я не об этом, - отмахивается она. – Ты знаешь, что он Пожиратель?

В гостиной воцаряется молчание. Слышно только, как потрескивают дрова в камине и сквозняк треплет лист тетради, лежащей на столе около окна. Потом я понимаю, что смотрю неотрывно на Фелиппе и перестал даже дышать. Ох, Салазаровы кости, сколько раз я уже это проходил, и Фелиппе-то уж знает про меня столько всего, и все равно я жду, что сейчас он скажет «Северус, извини, но…»

Но он вместо этого говорит мягко:

Я знаю, что он бывший Пожиратель. А еще знаю, что без него я бы не выжил. Он рисковал жизнью, чтобы спасти меня от черной пыли.

Мария Инесса опускается на диван и вдруг, закрыв лицо руками, начинается смеяться. На секунду я думаю, что у нее истерика, но она отнимает руки от лица:

Я дала ему шкуру, Фелиппе. Мы тебя спасли.

Ааа… Тогда, - Фелиппе обессиленно опускается в кресло, отводя ото лба мокрые от пота пряди, - может быть, вы объясните мне, оба, как два самых моих близких человека, которые участвовали вместе в моем спасении, возненавидели друг друга до такой степени, чтобы устроить дуэль в моем доме.

Он растерян и смотрит на меня так беспомощно, что я решаю ответить:

Я вижу эту даму второй раз в жизни, Фелиппе. Мы встретились совершенно случайно, когда я искал ингредиенты для зелья от черной пыли. Я даже не знаю, как ее зовут.

Мария Инесса, баронесса де Ведья-и-Медоре. То есть теперь герцогиня Вильярдо, - поправляется он.

Вильярдо. Мерлин, только не это. Мария Инесса. Мачеха Ромулу.

Я призываю первый попавшийся стул - ноги просто не держат – и падаю на него. У меня нет сил смотреть кому-либо из них в глаза.

Вы пытали моего друга, - говорит Мария Инесса. – Я вспомнила вас.

Фелиппе молчит.

========== Глава 105. Ради всех святых ==========

Вы пытали его, - повторяет Мария Инесса.

И что ей ответить? Что вообще люди отвечают на такое?

«Я сожалею»? «Это все в прошлом»? «Я не хотел»? «Такое случается»? «Меня заставляли»?

Да, позднее я этого не хотел, да, порой мне кажется, что я сожалею об этом каждую секунду своей жизни, но я пошел на это сам, и я хотел быть в круге Лорда, хотел быть там рядом с Люциусом вплоть до того, что ревновал вначале к каждому заданию, хотел быть могущественнее всех.

И, возможно, в других условиях я мог бы все отрицать, но не сейчас, не когда Фелиппе столько знает обо мне, и не когда передо мной – та, которая вырастила Ромулу. Похоже, единственное, что я сейчас могу сделать – держать лицо, продержаться до момента, когда уйду отсюда.

Пока уходить нельзя. Фелиппе необходим для ритуала, а Мария Инесса явно имеет на него влияние. Мне нужно, чтобы он не передумал. Нужно перехватить контроль.

Я заставляю себя встретиться с Фелиппе взглядом. Он смотрит так, будто ожидает, что я сейчас скажу «нет» и «прекратите нести чушь, вы же знаете, что я невиновен». Какого тролля? Как будто ты не знаешь, с кем связывался?! Как будто другие люди, с которыми ты познакомился через Джейн, были лучше меня?!

А еще в его взгляде что-то странное…

Тебе нужно поесть, - вдруг говорит он.

Что? – изумляюсь я.

Ты выглядишь измученным, и я готов поспорить, ты опять не ел со вчерашнего дня. И ты знаешь, насколько это не полезно при твоем сердце.

Измученным? Я совсем недавно пил бодрящее. Да, признаюсь, я с утра ничего не ел, но… И откуда он знает про сердце?

О, черная Мадонна, вы еще облобызайтесь троекратно! – восклицает Мария Инесса, но в ее голосе теперь раздражение, и мне кажется, я пойму что-то… вот-вот, но Фелиппе не дает мне этого сделать.

Ты знаешь, где мое сердце, - возражает он спокойно, обращаясь к Марии Инессе. – И это не меняется уже десять лет. У Северуса паршивое прошлое, и он был далеко не ангелом, этого никто из нас не отрицает, но его прошлое закончилось пятнадцать лет назад. С тех пор Северус много раз помогал нам в важных операциях. Сейчас как раз такой момент, когда мы планируем еще одну, - Фелиппе пододвигает к краю стола тарелку с ломтями мяса и наливает бокал вина.

Я пытаюсь протестовать, но затыкаюсь под его жестким взглядом. Хозяином ситуации неожиданно стал он, и отчего-то я понимаю, что он сейчас делает для меня больше, чем я когда-либо мог сделать для него.

Четырнадцать лет назад, - глядя куда-то в потолок, говорит Мария Инесса. – Это было четырнадцать лет назад.

Пер тутти санти*, - вздыхает Фелиппе. – Давайте вы не будете выяснять отношения сейчас. А еще лучше вообще не будете их выяснять. Северус очень важен для нас, Мария Инесса. А сейчас мы с Северусом пытаемся сделать то же, что делали с тобой десять лет назад, иначе могут быть большие последствия. Нам необходим твой опыт. – Он наливает еще один бокал для нее: - Ты поможешь?

Мария Инесса устало машет рукой и берет бокал. На меня нарочито не смотрит.

Что именно тебе нужно?

И в этот момент на лестнице раздаются шаги. Мы оба с Марией Инессой синхронно выхватываем палочки и так же синхронно их опускаем, когда в комнату вваливается волшебник в расстегнутой мантии и с пьяной улыбкой на лице.

Вау, я что-то интересное пропустил? – волшебник поднимает руки, показывая, что он безоружен. В правой руке его бутылка вина. Мантия изрядно помята и перепачкана чем-то белым, кружевной воротник рубашки порван, и на груди виднеется ссадина.

При взгляде на Марию Инессу его ухмылка ненадолго пропадает, но потом опять возвращается. Фелиппе, похоже, не знает, радоваться ли ему или огорчаться. А у меня холодеют руки, потому что передо мной - «малыш Эрни». Эрнесто.

И еще – он с ходу заговорил по-английски, и это значит, что он меня узнал.

Сегодня исключительный день. Давно таких не было.

Эрнесто бросает свою бутылку на пол, садится на стол, так, что оказывается совсем рядом с Фелиппе зпт и отхлебывает из горла «нашей» бутылки, четко обозначая для меня, что он здесь свой и главный. По крайней мере, в отношении Фелиппе.

Потом подмигивает:

Мы знакомы?