Страница 175 из 214
Войшелк, великий князь Литовский, жестоко убит Львом Даниловичем. Вот тебе честь и беседа. А как только пьяный Войшелк беспечно вышел к нему из покоя, не подозревая измены, тут же Лев начал бросать ему в лицо [упреки в] жестокостях его отца Мендога, которые тот чинил в русских землях, и сколько он тогда жадно и незаслуженно заполучил у отца его русских замков. А затем с великой запальчивостью велел своим людям отскочить, а сам саблей рассек ему голову, аж мозг на стену и на слуг брызнул. Убитого оставили в монастыре, а других литовских панов по постоялым дворам переловили, ободрали, утварь расхватали, собственных же дворян Войшелка, которые не удостоились такой чести, пьяных, зарубили, а других заключили во Владимирский замок. Таким способом Лев устроил себе окончание войны с Литвой. А галицкий князь Василько, дядя Льва, со Шварном Дрогичинским доказывали, что в смерти Войшелка не были повинны, ибо сами на свое слово вызвали его из Угровского монастыря, и очень об этом сожалели, почитая это за вечный позор и бесчестие для русского народа. Ведь князь был убит вероломно, против права всех народов и вопреки полученных от них заверениям 28.
Погребение Войшелка. Похоронили его там же, в упомянутом монастыре святого Михаила Великого во Владимире, с пышными княжескими почестями, хотя уже и не стало [князя]. О чем упоминают Летописец Литовский и Русский, а также Меховский (кн. 3, гл. 49, стр. 153), Кромер (кн. 9) и другие.
На том Войшелке, убитом сыне Мендоговом (который встретил такую же смерть, как и его отец), королевиче и великом князе Литовском, Новогрудском, Полоцком и Жмудском, окончилась княжеская фамилия римского Палемона герба Колюмнов 29. А столица литовская повторно перенесена к Китоврасам Довспрунговичам, потомкам тех же римских князей, но другой фамилии, из которой [на престол] был избран Швинторог Утенусович.
Заложен город Львов. А Лев Данилович, убив Войшелка, великую славу и любовь стяжал у своих руссаков, а сам с братом своим Романом преспокойно и без боязни, широко и вельможно правил в русских княжествах: Подляшском, Волынском, Киевском, Звенигородском Подгорском (где заложил и славный город Львов с двумя замками, [названный] от своего имени) и Галицким — после смерти своего дяди Василька (Романовича), брата Даниила. Все это предки князей Острожских и Заславских.
Глава седьмая
Свинторог Утенусович герба Китаврас избран на великое княжение Литовское в году 1268
Когда из-за таких внутренних невзгод и пагубных домашних разборок были убиты литовские князья: король Мендог [убит] племянником Стройнатой, Стройнат, тоже убив брата Товтивила Полоцкого, [убит] Войшелком или по его приказу, а Войшелк, сгубив много литовской знати, [убит] Львом Даниловичем, литовцы забеспокоились, видя, что Великое княжество Литовское хорошо было начиналось [по образцу] итальянского государства, но в этот час их государство пришло в упадок. Обычай и порядок старой Литвы. Ибо сразу же, не дожидаясь затяжного интеррегнума, честным и достойным обычаем выбирали себе единовладцев или великих князей из своего народа (ибо в те времена были ещё простыми язычниками без наук). Как и прежде, по языческому обычаю, оплакав прискорбное убийство своего великого князя Войшелка Мендоговича, съехались все в Кернов, где после кратких уговоров единодушными голосами избрали на великое княжение литовское и новогрудское жмудского князя Свинторога 30 Утенусовича герба Китаврас, в то время уже седого старика, бывшего единственным потомком римских князей Юлиана Дорспрунга, Проспера Цезарина и Гектора герба Розы, которые вместе с Публием Палемоном или Либоном удивительным промыслом Божьим по морю были занесены в те полночные жмудские и литовские края, как об этом рассказано выше. А в тот час, когда Святорог (Swiatorog) был избран на великое литовское княжение, ему было уже 96 лет.
Литва повоевала Куявскую землю. А в 1269 году, когда куявский и лещицкий князь Земомысл не поладил со шляхтой и со своим рыцарством как господин с подданными, подданные же, защищая свои вольности от сурового пана, устраивали внутренние смуты, литовцы быстро собрались, хотя [никто] их не просил собираться, и прямо через Мазовию и прусские границы вторглись в Куявскую землю, а набрав людей и добычи, с великим прибытком и трофеями вернулись в Литву. О чём Длугош, Кромер (кн. 9), Меховский (стр. 170, кн. 3, гл. 56) и другие.
Чудеса на небе. В том же 1269 году дивные чудеса явились в Польше: на облаках видели великие войска, огромное сражение и слышали лязг будто бы от оружия. 36 детей за одни роды. А потом на следующий 1270 год, 20 января, в краковской земле в деревне Накель (Nakiel) шляхетная Маргарета, жена графа Виробослава, за одни роды родила тридцать шесть живых детей, которые в тот же день померли.
60 детей сразу. Потом другая, по имени Чехна (чехиня?), шестьдесят детей породила, также за одни роды. 78 детей сразу. 150 детей сразу. Однако же и Авиценна в книгах о животных пишет, что одна женщина за одни роды имела семьдесят восемь детей; также и Альберт Великий в кн. 9 de historiis Animalium пишет, что в немецкой земле одна женщина за одни роды имела полтораста детей, но недоношенных и мёртвых, и каждый был не более мизинца на руке [взрослого] мужчины.
Юлий Солин. Юлий Солин (Polihistor, глава 3) тоже пишет, что в Риме во времена императора Августа одна селянка по имени Фауста за один раз родила четверых живых близнецов: двух мальчиков и двух девочек.
Удивительный телец. В том же 1270 году под Калишем родился телёнок о семи ногах и о двух головах с собачьими зубами, из которых одна голова [была] на своём природном месте, а другая была у хвоста: к его падали (sczierwu) не смели приблизиться ни собаки, ни птицы.
Кровавые вода и дождь. В том же году в силезских реках Одре и Осе в течение трёх дней текла кровавая вода, а в деревне Михалове три дня шёл кровавый дождь.
Тогда же, начавшись двадцатого июня и аж до середины августа ночью и днём непрерывно шёл страшнейший дождь, а когда реки поднялись [и вышли из берегов], то затопили лежащие в низинах сёла, дворы и местечки так, что из воды выглядывали только верхушки строений. Об этом Длугош и Меховский (кн. 3, гл. 56, стр. 170), Кромер (кн. 9) и другие.
Висла же и Нарев повыворачивали всё, что было над ними, и ужасным потопом попортили поля, из-за чего потом наступили великая дороговизна и голод. Но вернёмся к литовскому государству.
Свинтерог Утенусович, великий князь литовский, в преклонных старческих годах спокойно правил в Литве, имея мир с прусскими крестоносцами, которым тогда хватало забот с язычниками пруссами. А потом ещё при жизни своей назначил на великое княжество Литовское сына Гермонта, князя Жмудского, и поручил панам и боярам, чтобы вовремя выбрали его себе за господина. А когда великий князь Литовский Свинторог ехал как-то с охоты с упомянутым сыном своим Гермунтом, понравилось ему очень красивое место в пуще между горами, где река Вильна впадает в Вилию. Назначено сжигание трупов знатнейших [литовцев]. И просил сына своего Гермунта, приказывая ему, чтобы на том месте и между теми реками тело его после смерти спалил по языческому погребальному обычаю, и чтобы потом уже более нигде, а только на этом единственном месте отправляли погребальные [обряды] и сжигали тела других литовских князей, а также знатнейших панов и бояр; ибо прежде трупы мёртвых сжигали на том месте, где кто умер. А потом Свинторог Утенусович быстро скончался в Новогрудке, оставив сына Гермонта править Литвой. [Он] окончил свой век в 98 лет, а на литовском княжении только 2 лета.
Гермонт Свинторогович, великий князь литовский, русский и жмудский, год 1271