Страница 10 из 12
Мы привыкли считать, что красные флаги и обращение «товарищ» – это наследие советской эпохи, однако все это возникло еще до Октября. Фактически это символы свершившейся Февральской революции, даровавшей равные права всем гражданам бывшей империи. Ушла в прошлое «черта оседлости» – дискриминационное ограничение на место жительства в отношении евреев, в стране была объявлена свобода собраний, развернулось мощное профсоюзное движение. Из подполья вышла партия большевиков, десятки эмигрировавших революционеров вернулись на Родину, в том числе Владимир Ульянов (Ленин).
В то же самое время у победившей революции проявились и иные стороны, уже негативного характера. В частности, бывшие полицейские чины подвергались репрессиям, им запрещалось поступать на службу в новообразованные правоохранительные органы. Это было роковой ошибкой со стороны новой власти, ибо представители так называемой народной милиции не были профессионалами в отличие от бывших жандармов и сотрудников охранки. Объявленная всеобщая амнистия усугубила ситуацию, так как в ряды милиционеров стали вливаться не только идейные люди, искренне желающие навести порядок, но и откровенные уголовники. Последние при помощи обретенной власти решали свои криминальные дела, еще больше погружая страну в хаос.
Сложная ситуация в центральной власти повлекла за собой медленный распад государства, на окраинах которого набирали силу националистические движения. Сепаратизм охватил, в том числе, и русские области, в частности, началось активное движение за автономию Сибири – с собственной думой и кабинетом министров. Украина, получив отказ в ответ на просьбу о получении территориально-национальной автономии, в одностороннем порядке объявила независимость в июне 1917-го.
Само Временное правительство очень скоро начали сотрясать политические интриги, новая власть оказалась не в состоянии не только выправить ситуацию в стране, но и навести порядок в собственных рядах. В результате очередного политического кризиса новым министром-председателем (главой правительства) стал Александр Федорович Керенский – яркий оратор, обладающий неплохими лидерскими качествами. Собственно, именно с ним у нас, живущих в XXI веке, прочно ассоциируется Временное правительство, хотя он был, как мы знаем, не первым и не единственным, кто стоял во главе.
Ситуация в стране осложнялась: рубль обесценивался, государственный долг возрастал, вновь начались перебои с продовольствием, топливом и сырьем для промышленных предприятий, вернулась практика забастовок, а в Петрограде все-таки ввели карточки на хлеб, чего не было сделано даже при Николае II.
Армия была практически полностью деморализована – и виной тому были демократические реформы. Фактической властью в рядах вооруженных сил обладали уже не офицеры, а солдатские комитеты, которые снимали одних командиров и выбирали новых, вмешивались в стратегические вопросы, а также не гнушались самосудом в отношении старших по званию. Представьте себе немыслимую по современным меркам ситуацию: солдаты, недовольные своим командиром, выбирают нового и ставят на голосование вопрос, идти в атаку или не идти… Все это было следствием пресловутого Приказа Петросовета №1.
«Война до победного конца» в сложившейся ситуации была уже, разумеется, чем-то невероятным. Армия фактически была неуправляема, дезертирство приобрело массовый характер – неплохо это показано, кстати, в фильме «Батальонъ». В июле были спешно восстановлены ликвидированные военно-полевые суды: после провала наступления месяцем ранее стало ясно, что они просто необходимы. Но это уже не могло спасти ситуацию. А вернувшиеся в родные села солдаты-дезертиры способствовали крестьянским волнениям.
3 июля 1917-го противостояние между Временным правительством и Петросоветом вылилось в вооруженное восстание – в Петрограде была расстреляна демонстрация под советскими лозунгами, вновь погибли люди. Владимир Ленин, объявленный немецким шпионом, был вынужден скрыться в Финляндии.
Керенский тем временем достиг вершин власти, совмещая посты председателя и Верховного главнокомандующего, но его репутация к тому моменту уже изрядно пошатнулась. Экономические проблемы, поражения на фронтах – все это перевешивало его былую популярность. Керенского даже пытались свергнуть. Так, в августе генерал Лавр Корнилов организовал государственный переворот, в результате провалившийся.
В конечном итоге Керенский, опасаясь установления военной диктатуры, объявил Россию республикой, не дожидаясь решения еще даже не избранного Учредительного собрания. Произошло это 1 (14) сентября. Левые партии вновь получили послабления, а председателем Петросовета вместо умеренного Чхеидзе стал радикал Троцкий. С учетом того, что советы по-прежнему составляли мощную конкуренцию Временному правительству, большевики не преминули воспользоваться ситуацией и закрепить свой успех.
А в ночь на 25 октября (7 ноября) в России произошла еще одна революция.
Напоследок
В 1917 году Россия попала в мощный исторический водоворот, и последствия этого мы до сих пор не в состоянии оценить. В данной статье я постарался абстрагироваться и избежать оценочных суждений в адрес Николая II, Временного правительства и пришедших к власти в результате Октябрьского переворота большевиков.
В конце 1910-х – начале 20-х само существование России было под угрозой, но обвинять в этом тех же большевиков однозначно нельзя. Процесс саморазрушения был запущен гораздо раньше, и революция обязательно бы случилась. Возможно, пойди Николай II на уступки, все изначально сложилось бы по-другому. А может быть, не случись в итоге третьей революции, Учредительное собрание решило бы судьбу страны.
Мы знаем, что история не имеет сослагательного наклонения. Все то, что случилось, есть окончательно свершившийся факт. И нам остается лишь определиться со своим отношением к минувшим событиям, а также извлечь из опыта наших предков урок. Возможно, горький, но необходимый.
Салтыков-Щедрин: история одного вице-губернатора
Как Михаил Евграфович боролся с тверскими чиновниками.
В начале 2016 года в нашей стране отмечали 190 лет со дня рождения Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина – известного русского писателя, классика отечественной литературы. «История одного города», «Господа Головлевы», «Сказки» («Медведь на воеводстве», «Как один мужик двух генералов прокормил» и др.) – найдется немного людей, которые не читали его произведений.
А у нас писатель известен еще и тем, что в течение пусть и короткого времени, но все же был вторым лицом губернии. Правда, частенько от самых разных людей я слышал ошибочное мнение, будто Михаил Евграфович был именно губернатором. И поэтому, чтобы прояснить ситуацию, а заодно и рассказать подробнее об этом замечательном человеке, я решил посвятить ему отдельный материал.
Все мы родом из детства
Родился будущий русский классик в старинной дворянской семье Салтыковых. Имение его родителей располагалось в селе Спас-Угол Калязинского уезда (ныне оно относится к Талдомскому району Московской области). Отец, Евграф Васильевич, был потомственным дворянином, а согласно табели о рангах, коллежским советником. Мать, Ольга Михайловна, также происходила из дворян – московского рода Забелиных.
Детство и юношество писателя прошли на тверской земле, в том самом селе Калязинского уезда, куда он потом приезжал, уже будучи известным литератором. Так что с народным бытом Михаил Евграфович был хорошо знаком не понаслышке. Тем более что первым его учителем был Павел Соколов – живописец из крепостных крестьян, человек его отца. Рос будущий сатирик довольно развитым ребенком: так, уже к четырем годам он мог говорить на немецком и на французском, выучившись у гувернанток, а также у старших сестер и братьев.
Русской грамоте и чтению он был обучен к шести годам, а в возрасте десяти лет мать повезла его в Москву. Там юный Миша успешно сдал экзамены в Дворянский институт – тот самый, в котором учились Жуковский, Вяземский, Грибоедов и Лермонтов. А уже через два года его перевели в Царскосельский лицей – как «отличнейшего по успехам». Читать будущий классик любил, и особенный интерес у него вызывали произведения Карамзина, Державина, Крылова и других представителей русской словесности. И, как это часто бывает во все времена, тот, кто любит читать, рано или поздно начинает пробовать свои силы в прозе и лирике.