Страница 7 из 11
6. Где была прародина белого человека?
Согласно нашей реконструкции, египетский очаг цивилизации был создан людьми белой расы.
Отметим в этой связи, что единственная мумия египетского фараона, которая была исследована учеными на расовую принадлежность, оказалась мумией белого человека европейского типа. Речь идет о фараоне Рамзесе II. Его мумия в 1976–1977 годах была привезена во Францию для охранных работ, поскольку начала портиться. В Париже она была подвергнута всестороннему лабораторному исследованию, в том числе и на расовую принадлежность. Оказалось, что Рамзес II имел от природы РЫЖИЕ ВОЛНИСТЫЕ ВОЛОСЫ. Антропологический анализ мумии показал, что фараон был белым человеком средиземноморского типа. Другими словами, знаменитый египетский фараон Рамзес II оказался ярко выраженным европейцем.
Совершенно по-европейски выглядит и лицо другого древнеегипетского фараона, Сети I, рис. 2.
Рис. 2. Голова мумии египетского фараона Сети I. Историки стараются отнести его правление ко II тысячелетию ДО нашей эры, но погребальный зодиак, изображенный на потолке его гробницы, содержит СРЕДНЕВЕКОВУЮ дату, астрономическое вычисление которой дает только два возможных варианта: либо 14–16 августа 969 года н. э., либо 5–7 августа 1206 года н. э. Обратите внимание на чисто европейское лицо фараона. Фотография взята из книги Филипа Стила «Мумии» (Москва, изд-во «Махаон», 1999. Английское издание: King Fisher Publishers, NY, 1998), с. 74
Не является ли тогда Египет и вообще Африка прародиной белой расы? Вероятно – нет. Скорее всего, белый человек попал в Египет из какого-то другого места Земли, а не из глубин Африки. Иначе следовало бы ожидать гораздо более тесных связей Древнего Египта, а впоследствии – средневековой Европы, с внутренней Африкой. Между тем известно, что египтяне особо не пытались проникнуть в глубь Африки и даже не знали, где находятся истоки Нила, из-за чего происходят нильские наводнения. Хотя усиленно искали ответ на этот вопрос. То же можно сказать и о средневековых европейцах.
Зато их взоры были постоянно обращены к Индии и юго-восточной Азии. Например, египтянам был хорошо известен путь по Красному морю в Индийский океан и далее в Юго-Восточную Азию. Напротив, вокруг Африки они почему-то не плавали и даже не пытались освоить ее побережья. В Индию же и на восток они плавали постоянно.
Долгое время пряности и другие товары из Индии и Юго-Восточной Азии поступали в Европу исключительно через Египет. Известно, что основу благосостояния мамлюков в Египте в XV–XVI веках составляло то, что через них, по Красному морю, шла торговля специями между Индией и христианским миром. Главным источником доходов мамлюкского султана были пошлины, получаемые от этой торговли. Так продолжалось вплоть до открытия европейцами в XVI веке морского пути в Индию вокруг мыса Доброй Надежды.
Известно, что древний морской путь из Египта в Юго-Восточную Азию и обратно облегчался тем, что всегда совершался по попутному ветру. Преимущественное направление ветров в летние месяцы гнало корабли из Красного моря в Индийский океан, а в зимние – обратно. В ряде старинных источников Индийский океан даже объединяется с Красным морем под общим названием «Едомского» или «Идумейского» моря.
Тесная связь средневекового Египта с Юго-Восточной Азией наводит на мысль, что Египет, возможно, был когда-то заселен именно оттуда. Если так, то прародину белого человека надо искать где-то в тропической области Юго-Восточной Азии. Ведь человек лишен шерсти, поэтому наши первобытные пращуры, пока не изобрели одежду, могли жить только там, где температура воздуха не слишком отличается от температуры человеческого тела. А таким свойством обладает лишь околоэкваториальная полоса, где температура воздуха почти никогда не выходит за пределы 27–35 градусов по Цельсию. В экваториальной части Африки нет никаких следов коренного белого населения. Но коренное население тропиков Юго-Восточной Азии, вполне возможно, составляли люди прото-белой расы.
Из истории хорошо известна странная, на первый взгляд, тяга античных и средневековых европейцев к Индии и индийским товарам. Причем это была не просто любовь к путешествиям. К Африке, например – кроме Египта и его окрестностей – средневековые европейцы были совершенно равнодушны. Хотя Африка, казалось бы, должна была манить их ничуть не меньше, чем далекая Индия. Во-первых, Африка намного ближе и доступнее из Европы, чем Индия. Во-вторых, в Африке также произрастают тропические растения, из которых можно делать пряности. И, наконец, в Африке имеются богатейшие месторождения золота и алмазов. Казалось бы, что еще нужно было Европе? Но средневековые европейцы почему-то стремились именно к индийским пряностям и товарам, к индийскому золоту, к индийским алмазам, а не к африканским. В Африке их интересовал только Египет и узкая полоса побережья Средиземного моря. Более того, античная и средневековая европейская география была склонна причислять Египет к Азии, а не к Африке. «Многие из древних не знали за подлинно, куда Египет причислять надлежало, к Азии или к Африке. Некоторые из них полагали пределом двум сим странам света реку Нил и присовокупляли к Азии столько земли, сколько оной к востоку отделялось Нилом; а другие помещали ее без изъятия в Азию», – пишет географ XVIII века.
Первые попытки европейцев исследовать внутреннюю Африку начались лишь в XVIII веке, причем вплоть до 1770-х годов никто в Европе даже не знал, что представляет собой путешествие по Африке. И все это при том, что Индия, Юго-Восточная Азия, Китай и даже далекая Америка были по большей части уже давно исследованы благодаря неустанным попыткам европейцев проникнуть в Индию и Юго-Восточную Азию.
Все это говорит о том, что, скорее всего, предки белого человека вышли не из Африки, а из Юго-Восточной Азии. Затем, пройдя вдоль побережий южных морей через Индию и Иран, они попали в Египет, рис. 1. А затем уже – на Русь и в Европу. И было все это не так уж давно. Тогда понятно, почему средневековые европейцы никогда не забывали об Индии, постоянно пользовались восточными пряностями и другими восточными товарами и постоянно стремились найти свободный морской путь на Восток. А об Африке даже не помышляли.
Такова наша реконструкция. Конечно, здесь мы не можем ничего утверждать достоверно. Тут предстоит еще большая работа, в том числе с помощью бурно развивающегося сегодня ДНК-анализа.
7. Психологические замечания
Сегодня слово «древность» обычно ассоциируется с событиями ранее примерно V века н. э. или с событиями до нашей эры. «Глубокая древность» – это уже несколько веков до нашей эры. «Глубочайшая древность» расположена в современном сознании где-то за границей I тысячелетия до н. э. Распространенная сегодня привычка именно к таким временны`м масштабам, является одним из серьезных психологических препятствий к восприятию Новой хронологии, которая оказывается гораздо короче.
Такое, ставшее привычным сегодня, психологическое наполнение слова «древность» возникло не само по себе и не так давно. Это результат искусственного внедрения на протяжении последних 400 лет искусственно растянутой хронологии. Сама идея «очень длинной письменной истории» легла на подготовленную почву уважения человека к памяти своего рода, к своим предкам. Можно понять чувства людей, стремящихся заглянуть как можно дальше в прошлое. Древность внушает уважение.
Новая хронология диктует совсем другую психологическую картину восприятия древности. В ней слово «древность» связывается с событиями XV–XVI веков н. э., отстоящими от нас на 400–600 лет назад. Выражение «глубокая древность» должно теперь относиться к XIII–XIV векам, то есть к временам 600–800 лет назад. А «глубочайшая древность» – это уже X–XII века, 800–1000 лет назад. Ранее IX–XI веков наступает эпоха МОЛЧАНИЯ ПИСЬМЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ. От тех времен каких-либо письменных свидетельств – на бумаге, на пергаменте, на папирусе, на камнях – до нас не дошло. Таким образом, «древность», «глубокая древность» и «глубочайшая древность» в Новой хронологии никуда не деваются, они остаются, только наполняются новым числовым содержанием, становятся существенно ближе к нам во времени. Нужно смириться с тем, что, опираясь на письменные источники, мы можем заглянуть в прошлое не так далеко, как считалось вчера. Однако всё, что видели вчера, мы видим и сегодня. Только ближе и менее замутненно.