Засланцы

Ну, а уж потом все садились поудобнее, и Леонид Ильич начинал читать стихи:

– «Ты жива ещё, моя старушка, жив и я, привет тебе, привет».

Причём Леонид Ильич сам себе был и режиссёром и при словах «привет тебе, привет» махал рукой так, будто он сходит с самолёта и приветствует встречающих.

Или он читал стихотворение:

– «Ты меня не любишь, не жалеешь, разве я немного некрасив? Не смотрю в лицо, от страсти млеешь, мне на плечи руки опустив». – При этом он слегка расставлял руки и подёргивал плечами, будто собирался танцевать цыганочку, а ордена и медали начинали позвякивать, как цыганские мониста.

Иногда Леонид Ильич забывал слова, и тогда посылали референта в Ленинскую библиотеку, и тот привозил прижизненное издание Есенина, находил нужную страницу, а Леонид Ильич напяливал на нос очки и, посмотрев в книгу, будил соратников и продолжал читать стихотворение наизусть.

И так он читал первое, второе, третье, а на четвёртом, дойдя до слов «Пей со мной, паршивая сука, пей со мной!», всегда плакал. Он вообще любил собак, и что-то его в этих словах трогало до глубины его генсековской души. Он плакал, прерывал чтение, наливал бокал «Столичной» и произносил тост:

– Дорогие друзья, сегодня в обстановке мира и созидания социализма в одной, отдельно взятой нами стране я с особым чувством невозвратимой потери пью за нашу интеллигенцию, ярким представителем которой был поэт Сергей Есенин. Жаль, что его нет с нами. Если бы он был жив, мы бы его наградили званием Героя Соцтруда и он бы сегодня в памятнике стоял с Золотой звездой Героя. Лыхаем![1] – И выпивал.

Потом он дочитывал пятое и шестое стихотворения, и так как больше наизусть ничего не помнил, то брал в руки книгу и дальше читал по напечатанному до тех пор, пока не засыпал, а слушатели его спали уже давно.

И вот, когда Леонид Ильич решил стать лауреатом конкурса чтецов-декламаторов, особо остро встал вопрос, какие стихи он будет читать на этом конкурсе. Собрали поэтов самых лучших, самых маститых лауреатов, авторов многотомных собраний сочинений.

Они читали свои стихи, Леонид Ильич плакал, слушая их. Потом думали, что это за стихи так растрогали вождя. Но он потом сказал жене:

– Страну жалко, народ. Сколько денег уходит на этих дармоедов.

И ещё плакал он оттого, что видел, как далеки эти поэты от него, а значит, и от народа, потому что никогда в жизни Леонид Ильич не смог бы выучить эти стихи, а если и выучит, то произнести не сможет. Поэтому всех поэтов накормили, напоили, развезли по домам, а на следующий день в газетах напечатали отчёт о встрече Леонида Ильича с творческой интеллигенцией, а тех, чьи стихи Леонид Ильич понял и чьи фамилии он запомнил, – а некоторых Леонид Ильич запомнил чисто визуально: «вон тот длинный с носом или короткий с усами», – через неделю наградили орденами «Знак Почёта» и «За дружбу между народами».

А одному, который, напившись, ухитрился поцеловать руку Леониду Ильичу, даже дали звание Героя Соцтруда, но он оказался не поэтом, а работником охраны, поэтому ему пришлось потом учиться заочно в Литинституте, а затем идти на афганскую войну, чтобы звание отработать.

В общем, не подошли Леониду Ильичу современные стихи, и решено было провести конкурс на лучшее прочтение стихов Есенина, а для того, чтобы у всех были равные условия, постановили читать именно те шесть стихотворений, которые знал наизусть Леонид Ильич. И Леонид Ильич начал усиленно готовиться к конкурсу. К нему пришёл педагог-репетитор, и Леонид Ильич стал разучивать скороговорки. Леонид Ильич с удовольствием медленно произносил: «Шла Маша по шоссе и сосала сушку», потом «От топота копыт пыль по полю летит». Но на фразе: «Сшит колпак не по-колпаковски, надо его переколпаковать» – что-то у Леонида Ильича в челюстях заклинило. И они с преподавателем сели выпивать.

После двухсот и хорошей закуски Леонид Ильич стал произносить скороговорки значительно лучше, а у преподавателя язык стал заплетаться. После семисот Леонид Ильич и репетитор абсолютно сравнялись в произношении, и Леонид Ильич сказал:

– Вот в таком состоянии и надо проводить конкурс.

А тут как раз должно было состояться совещание «в верхах». И надо же было, чтобы без ведома Леонида Ильича это совещание назначили именно на тот день, когда должен был состояться конкурс! Так все Министерство иностранных дел стояло на ушах, десять иностранных дипломатов получили звание Героев Соцтруда, одной женщине-дипломату дали медаль «Мать-героиня». Отменили революцию в одной африканской стране, две страны «третьего мира» под давлением отказались от социалистического выбора и вернулись в капитализм, была понижена цена на советскую нефть, но перенесли совещание «в верхах» на более поздний срок.

И вот, допустим, завтра должен был состояться конкурс, а сегодня на Политбюро Леонид Ильич решил устроить генеральную репетицию.

Он прямо на заседании Политбюро в разделе «Разное» стал читать стихи.

Декламация Леонида Ильича членам очень понравилась. Представитель Азербайджана сказал, что он такое наслаждение испытывал только в молодости, да и то от женщины.

Представитель Узбекистана сказал, что чтение так прекрасно, что надо поставить на эти стихи балет: Леонид Ильич на сцене Большого театра с трибуны читает стихи, а балет танцует и собаку, и Качалова, и «Ты жива ещё, моя старушка».

Всем остальным чтение тоже очень понравилось, а представитель Казахстана даже предложил, чтобы Леонид Ильич на каждом заседании ничего больше не говорил, а только читал стихи Есенина.

И только жена Леонида Ильича сказала ему вечером:

– Ты что, старый дурень, удумал? Ты представь себе совещание «в верхах». Объявляют: Рейган – президент США, Маргарет Тэтчер – премьер-министр Англии и Леонид Брежнев – лауреат конкурса чтецов-декламаторов.

Леонид Ильич страшно обиделся и сказал:

– Если бы ты только слышала, как я сегодня великолепно читал и как меня принимала публика, ты бы так не говорила.

Но с другой стороны, обидевшись на жену, он не спал всю ночь, ворочался с боку на бок, а под утро, нацепив на грудь все ордена и медали, в одних кальсонах и кителе читал в ванной «Собаку Качалова», при этом клал своей овчарке руку на морду, а собака скулила и пыталась лизнуть Леонида Ильича в лицо.

– Ты меня понимаешь, – сказал Леонид Ильич собаке и нацепил ей на ошейник медаль «За взятие Будапешта».

Днём в Большом театре состоялось торжественное открытие конкурса чтецов.

В зале сидели лучшие чтецы страны и гости из-за рубежа. На сцене, в президиуме, сидело Политбюро в полном составе, на заднике висели портреты Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Ленина и Есенина.

Леонид Ильич прочёл трехчасовой доклад «О перспективах развития речевого жанра в условиях построения развитого социализма». Потом всех участников конкурса пригласили на банкет. Поели, попили. И начался концерт. В начале концерта выходили чтецы и хвалили доклад Леонида Ильича, поражались его дикции, умению построить фразу, его литературному таланту, его способности оратора. Некоторые плакали и благодарили партию, правительство и лично Леонида Ильича за то, что он живёт на этом свете, а не на том.

А затем вышел сам Леонид Ильич и стал читать стихи Есенина. После каждого стихотворения зал вставал и устраивал овацию. Кричали «бис» и «браво», слышны были здравицы и крики «ура».

На четвёртом стихотворении, дойдя до слов «Пей со мной, паршивая сука», Леонид Ильич не выдержал и заплакал и под бурные, долго не смолкающие аплодисменты уехал домой.

Медаль лауреата и грамоту ему привезли на квартиру и торжественно надели на него ленту, где золотом было вышито: «Лауреат первой премии конкурса чтецов Леонид Ильич Брежнев».

Официально это звание не было обнародовано, и в печати об этом конкурсе не было ни слова. Написали опять, что была встреча с очередной интеллигенцией. Но через некоторое время кому из чтецов квартиру дали, кому звание, а кого в Израиль отпустили. А на собрании в филармонии, где обсуждалось это событие, один известный чтец спросил:

1

За жизнь! (евр.)