Страница 28 из 95
Он классифицировал то сверхъестественное похищение как "орущий клоунохер", например.
Как-то раз нам пришлось столкнуться с насекомовидным паразитом, обитающим у людей в глотке и забирающим их голос себе — Джон немедля обозвал это "хоп дабидубоп", а те чёрно-чернильные сущности со способностью подминать реальность под свои хотелки записаны у него как "ночные баребухи". Вы уже, наверное, подметили, что он в своих классификациях по степени разумности далёк от дедушки Дарвина так же, как и человек современный от макаки-резуса.
Джон серьёзно задумался перед тем, как вынести вердикт.
— Так. Оно как-то сикарашно дёргается. Выглядит, как хуй. А крылышки у него насекомьи. Нарекаю тебя, о создание нихера не божье, сикарашкою, ныне, присно, во веки веков.
Эми издала усталый вздох.
Сикарашка беспорядочно и неуклюже зудела в коробке, мятые крылья, скорее всего, повредились при нашей с ним схватке, или были серьёзно пожёваны Собаком.
Придя к выводу, что моментально дать по съёбам не получится, оно уселось на дно и заправило крылья в нелётную позицию.
Я сказал:
— Ну, доктору Маркони это определённо нужно показать.
— Я попробую дозвониться.
Он вытащил нож и начал немедля прорезать себе путь сквозь скотч к контейнеру. Делал он это не от балды, а потому что, как оказалось, телефон его сидел на дне этого самого контейнера в данный момент.
Мы с Эми стыло наблюдали за тем, как Джон вспарывает слои скотча и уже начинает ковырять крышку коробки. Эми встряхнулась, будто выходя из-под гипноза и быстро ухватила Джона за запястье:
— Стой, что мы творим?
Джон остановился и осоловело поглядел на пластиковый контейнер. Я проморгался, и телефон снова стал насекомой штукой, кнопка для регулировки громкости оказалась его глазами. Оно опять попыталось улететь, тараня крышку.
Джон сказал:
— Окееей. Это было... странновато.
Я быстро ответил:
— Это не просто выглядело как телефон. Оно убедило меня в том, что телефоном и является. Вопреки общему и здравому смыслу.
Джон сказал:
— Будто оно способно управлять участками мозга, отвечающими за осмысление происходяшего. Критическое восприятие просто улетучивается, как во сне. Тебе может присниться, что ты снова в школе, не выучил урока, и попугай с голосом физрука вырывает тебе зубы клювом, но всё это время ты задаёшься единственным вопросом "как я теперь к стоматологу пойду?"
Эми предположила:
— Это происходит, когда оно складывает крылья. Думаю, его тело принимает любую форму само по себе, но крылья дают основной гипнотический эффект. Или как-то так. Думаю, нам надо накрыть его чем-то, чтоб больше не поддаваться.
Джон схватил плед расцветки американского флага с ближайшего кресла, и набросил его на чайный столик.
Я спросил:
— Думаешь, это распространяется только на зрение?
Эми пожала плечами:
— Если нет, то мы даже не знаем, с чем конкретно имеем дело, и какие меры предосторожности.
Для надёжности Джон отнёс контейнер в шкаф, обеспечив дополнительный слой защиты сознания в лице створки двери.
Эми произнесла:
— Так, переключились в режим Шерлоков снова. Эта штука хотела выбраться из западни, и заставила нас решить эту проблему за неё, не пачкая лап. Понимаете? Даже потусторонние штуки подчиняются законам логики, не говоря уже о действиях. Давайте пойдём от дедукции, вычленим что-то общее из тех форм, которые она принимала.
Джон задумался:
— Так. Ну, мы точно знаем, что она играет на наших страхах. Тед — отец, и видел он типичного педофила. Я видел дядьку-маклера с Уолл-стрит, потому что я, как вы знаете, серьёзно опасаюсь за нынешнее экономическое состояние и классовое расслоение общества. Дэйв, что видел ты? Клоуна? Управдома? Фреда Дёрста?
Может быть, сейтановый стейк? Воплощение твоих неадекватных сексуальных предпочтений?
— Себя самого. С чищенными зубами и в пиджаке от BCBG.
— На психоанализ этого события у нас вся ночь уйдёт.
Эми произнесла:
— Собаку оно обмануть не может. Пёс пытался его сожрать, не обращая внимания на попытки слиться с полом. Хорошо же, верно? У нас есть ручной сикарашный радар. Он кусает воздух — мы уже настороже.
— Предполагая, — сказал я — что здесь ещё такие остались.
— А они остались. Джон разбирался с Нимфом в то же время, как я ехала с ложным тобой. Так что да, как минимум ещё один скинуокер где-то бродит.
Джон:
— Или двое, если они заделались карликами.
Я снова почувствовал острую нехватку вазелина. Ухватился пальцами за виски, и, разминая их, сказал:
— Или сразу тысяча, да? Насколько всё плохо?
Эми присела назад на диван, зарывшись пальцами руки в собственные волосы:
— Ну, реальное значение имеет то, что мы отбили девочку. Это наша маленькая победоносная акция на сегодня.
ГЛАВА 9: ОЧЕРЕДНОГО РЕБЁНКА И СЛЕД ПРОСТЫЛ
После полудня мы с Эми вернулись домой. Под нашими окнами в переполненных канавах бурлила вода, готовая затопить магазинчик дилдаков в любой момент. Сперва я подумал о том, что если первый этаж уйдёт под воду, то мы сможем высовываться из окна и кричать "Лохи!" на тех, кому досталась та же судьба, что и резиновым членам. Но не тут-то было. Мы останемся живёхонькими, но без света и возможности выбраться отсюда. Итак, если дождь не перестанет лить, что нам останется? Сперва я подумал, что нам стоило бы перекантоваться у Джона, но если его первый этаж тоже затопит, то наша славная дружба вряд ли выдержит проверку жизнью под одной крышей дольше пары суток.
Эми сразу выскользнула из промокшей одежды и забралась в кровать. Она должна быть на работе к одиннадцати. Ну, знаете, чтобы мы не умерли с голоду. Я прилёг вместе с ней, обняв её за плечи. Она лежала, отвернувшись.
— Ты в порядке?
— Ровно в том порядке, в котором может быть человек после такого денька, — пробормотала она.
Она лежала молча, а я размышлял о том, как же сформулировать следующий вопрос.
— Та херня, которая притворялась мной... — наконец, сказал я, — она, она... не пыталась причинить тебе боль? Оно не сделало тебе ничего плохого?
— Нет. Нет.
— Славненько.