Страница 27 из 95
Почему она продолжает врать?
Джон сказал:
— Может, оно специально тебя упустило?
— Вы, ребят, похоже даже на мгновение не можете допустить мысль, что я справилась без вашей помощи.
Я:
— Да ладно, блин, мы не на это намекаем. Я не могу отделаться от ощущения того, что всё, что мы проделали — это всё ещё его игра. Всё идёт так, как он спланировал.
— Так или иначе, — сказал Джон — ты знаешь краем сознания, точно подозреваешь, что нам придётся вернуться в эту чёртову шахту.
— Если только не, — ответил я — оно не хочет этого всей душой. Тогда получится, что мы вскроем очередной Ящик Пандоры.
— Нет, ну такая-то порнуха точно есть.
— И сколько у нас времени есть до момента, когда Тед обратится к федералам с его версией произошедшего?
— Если нам повезёт, то он окажется умным парнем, и сначала соберёт больше фактов. Если нет — он прямо сейчас в участке. Если нам перешла дорогу стая чёрных котов — то он вообще к ним не пойдёт.
— А чё это коты— а, ну точно. Значит, что он уже чистит ствол и сыпет порох для того, чтоб пришить нас на волне желания подать месть на блюдечке и с перцем лично. В общем, нам нужно срочно понять, что происходит, до тех пор, пока всё из вышеперечисленного не случилось.
— Окей, возьму ещё чашку кофе и пойду.
***
Джон собирался остановиться у своего дома, чтоб "выгулять собаку", и ни я, ни Эми ни словом не обмолвились, хотя прекрасно знали, что в подтексте лежит фраза "и вдолбить пару дорожек того, что позволит мне скакать ближайшие два дня как зайчику с Дюраселлом в жопе".
Мы с Эми остались ждать в машине. Как только мы остались одни, я спросил:
— Когда ты говорила с этим скинуокером или чем он там является — как долго ты не могла выкупить, что говоришь не со мной лично? Я имею в виду... вы там даже перекусить успели.
Уже во второй раз Эми сделала выражение лица, будто её поймали на вранье. Она быстро согнала ненужную эмоцию с лица и ответила:
— Совсем недолго. Мы поели, и немного поболтали, но атмосфера напряжения была жуткая. У него — тебя — была третья рука. Я притворилась, что до этого просто не замечала её.
— Я серьёзно, Эми. Мы с тобой знаем друг друга лучше, чем наши мамы с папами. Как-то несерьёзно получается. Ты разговаривала с ненастоящим мной на протяжении всего закусона, и только после этого поняла, что происходит.
— Ну, "ты" вёл себя странно, но граница между " блин кто содрал твою кожу" и "ой, какой-то он сегодня странный" в такие моменты реально размывается. "Ты" выглядел...
Она отвлеклась на дождь на пару мгновений.
— Как?
— Будто у тебя всё зашибись этим утречком.
— Так.
— Сказал, что починил крышу.
— Вот с этого момента ты должна была принять боевую стойку пойнтера.
Я ждал, пока она хотя бы слабо улыбнётся над незамысловатой шуткой, но она не сделала даже этого.
Джон высунулся из дверного проёма переднего входа, и слегка безумно заорал, что мы должны зайти и кое-чего увидеть. Прямо сейчас.
Как всегда, я почувствовал что-то, что словами не пересказать — для этой эмоции нет названия: предчувствие того, что сейчас случится либо что-то зверски тупое, либо зверски страшное.
Вот если бы у Джона в доме внезапно оказалась горка изуродованных тел или мешок помидор сорта членовидные черри, он бы это преподнёс точно в таком же формате.
Мы зашли, и увидели Собака в углу, игравшего с чем-то — он то прикусывал это, то придавливал лапами к полу. Сначала мне показалось, что это изувеченный воробей или синица, но это оказалось тем самым жуком, который составлял часть Нимфова тела. Жук был покалечен.
Эми встревожилась:
— Отними у него это, иначе съест!
Я дополнил:
— Именно. Может, он от этого будет дристать дальше, чем видит — кто знает, что у этой твари внутри. Голыми руками тоже не трогай, найди вилку или что-нибудь острое, чем можно это ткнуть и выкинуть. Джон, у тебя копьё есть?
Эми остановила меня:
— Погоди.
Она забежала в кухню и вернулась с пластиковым контейнером.
— Держи собаку.
Джон еле как оттащил беснующегося пса от его законной добычи, и Эми загнала мелкую жужжалку в коробку. Накрыла крышкой, и Джон плотно замотал всю конструкцию скотчем.
Эми сказала:
— Дайте нож или что-то острое, нам нужно сделать дырки для воздуха.
— Да кто вообще постановил, что оно кислородом дышит?
Джон сказал:
— Что более важно, кто постановил, что оно даже из мизерной дырочки не протиснется на волю? Или что оно ядом не сочится? Нет уж, пока не разберемся, с чем дело имеем, будем держать его за семью печатями.
Он поставил коробку с насекомым на чайный столик, и мы собрались вокруг. Сложно было разглядеть тварь всю и сразу — подобно мелким уплывающим за периферию зрения колбочкам и прозрачным палочкам на глазу, которые иногда видно; эта штука имела просто превосходный навык загрунтовки себя среди окружающей среды.
Но единожды оно сбросило свой маскхалат — и мы всего на несколько секунд смогли увидеть, из чего оно состоит.
Это была розовая, лоснящаяся штука, имеющая сегментированное тело, размером с ладонь ребёнка, панцирь в чёрную крапинку. Крапинки были шестиугольными, и, как нам удалось установить, способны были разрастаться, покрывая всё тело существа целиком.
Эти же крапинки были ответственны за слияние с бэкграундом и за маскировку. По днищу насекомого шли две параллельные линии тонких ножек, заканчивающихся крючковидными отростками. У него имелась пара прозрачных мушиных крыльев, одно из которых было очевидно повреждено.
Эми спросила:
— С такими мы никогда раньше не сталкивались, полагаю?
Джон напомнил, что его черёд придумывать название.
Я сказал:
— Нет. Если только не выдумаешь какой-нибудь реально ОСМЫСЛЕННЫЙ термин.
Джон придавал реально большое значение тому, как мы называем каждую тварину и каждый феномен, который только встречаем на своей карьерной дорожке, настаивая на том, что мы должны ко всему относиться с научной точки зрения, и придумывать наименования по системе Ч.Дарвина.
На эту ПЕРВОСТЕПЕННОЙ ВАЖНОСТИ задачу в дальнейшем пришлось подзабить, бо как несмотря на Джоновы заверения насчёт его исключительной научности, он же ухитрялся выдумывать совершенно чудовищные названия, не помогавшие определению от слова "никак".