Лучшая песня

Когда несколько минут спустя Итан появился в ее кухне с улыбкой на лице, Дорис задумчиво посмотрела на него. Он вопросительно поднял бровь.

- Скажи, чего ты ждешь от меня? - спросила она в лоб.

Привалившись к стене, он сложил руки на груди. Взгляд его был серьезен.

- Я не думал об этом, - ответил он так же прямо. - А ты чего ждешь от меня?

- Не знаю, - призналась она. - Я даже не уверена, что ты мне нравишься. Я совсем не знаю тебя, Итан.

- Объявляешь мне войну? - мягко спросил он и, выпрямившись, подошел к маленькому столику и уселся в кресло. - Как насчет кофе?

Дорис автоматически встала, чтобы поставить чайник, но на полпути остановилась.

- Нет,- сердито сказала она, - сам приготовь. Ты все время приказываешь, а я подчиняюсь. Мне это не нравится!

- А что тебе нравится? - спросил он все еще мягким, рассудительным тоном.

- Я не знаю!

Итан улыбнулся, поднялся из-за стола и поставил чайник на огонь.

- Ты не проверил, есть ли в нем вода, - буркнула Дорис.

Бросив на нее насмешливый взгляд, он приподнял чайник, поболтал им в воздухе и вернул на плиту. Раздраженно хмыкнув, она села за стол, подперев голову руками.

- Кофе? - спросил Итан.

-Да.

- Пожалуйста, - поправил он.

- Пожалуйста. Не слишком крепкий.

Итан улыбнулся и начал готовить кофе. Затем он налил его в чашку, поставил перед Дорис и уселся на прежнее место, вопросительно глядя на нее через стол.

- Еще что-нибудь прикажешь?

- Не сейчас, - сварливо ответила она. Он внимательно смотрел на нее.

- Тебе нужно признание в вечной любви?

- Нет.

- Но тебе кажется, что я тебя использую, так ведь?

- Не совсем так, - вздохнула она. - Просто я хочу чувствовать, что мною дорожат, что меня ценят. А вместо этого я испытываю унижение. Как будто у меня нет ни собственной воли, ни разума.

- Но тебе все равно хочется заниматься со мной любовью? Ведь в этом вся проблема?

Она обхватила руками кружку и опустила глаза, затем снова подняла их и в упор взглянула на Итана.

- Да. Но в наших отношениях нет радости, ощущения счастья. Так не должно быть! Или я не права?

- Права, - согласился он, - ты ведь действительно ни разу не засмеялась.

- И ты тоже.

Сказать по правде, он только и делал, что занимался с ней любовью, а в промежутках - сбивал ее с толку.

- Я редко смеюсь, - сказал он, беззлобно усмехнувшись. - Расскажи мне о том, как ты работала в авиакомпании. О том, что такое быть стюардессой. Красивые пилоты, и все такое.

Дорис иронически хмыкнула.

- Твой единственный любовник был летчиком?

Она отрицательно покачала головой:

- Они все, как правило, уже женаты.

- Что не мешает им заводить романы на стороне.

- Да, не мешает, - согласилась она, припомнив одного или двух пилотов, которые открыто изменяли своим женам. - Но мы практически не общались с ними, - я имею в виду, помимо работы.

- И тебе никто из них не нравился, Дорис?

- Нет.

- А потом ты стала знаменитой, и все стали тебя немного побаиваться.

Дорис удивленно посмотрела на него.

- Не говори глупостей. Я всего только поучаствовала в рекламной кампании наших авиалиний, вот и все.

- И все?! Это же просто золотая жила для того, кто хочет сделать себе имя!

- Да, но все началось совсем не так, как ты себе представляешь. Я вообще не собиралась в этом участвовать.

- А ты не кривишь душой? - недоверчиво спросил Итан.

- Нет! Ты думаешь, что я такая расчетливая, а все вышло совершенно случайно. У всех стюардесс спрашивали, кто хочет сняться для фотопробы, потому что авиалинии, по замыслу начальства, должен был рекламировать кто-нибудь из своих, а не оплачиваемая фотомодель.

- И ты снялась? - спросил Итан с мягкой иронией. - Скажи, ты была первой в очереди?

- Я вообще не хотела сниматься! Меня вполне устраивала моя работа. Дорис нахмурилась. - Ты пытаешься представить меня изощренной карьеристкой, а я вовсе не такая. Я вообще не люблю быть в центре внимания.

- Тогда как же ты стала знаменитой красоткой-стюардессой с плакатов вашей компании, если не снималась для фотопробы?

- Потому что случайно оказалась в кадре, когда фотографировали самолет! Я даже не знала, что в тот момент там находилась съемочная группа.

- Не знала? - хмыкнул Итан.

- Конечно! Почему ты не хочешь мне верить? Разве я кажусь такой лживой?

- Нет, - признал он, но особой уверенности в его голосе она не услышала. - Ну, а что было потом?

Дорис пожала плечами.

- Когда проявили пленку, меня, что называется, "открыли", - пояснила она, вновь переживая смущение, которое испытывала в ту пору. - Но, увидев меня наяву, фотограф решил, что у него просто случайно получился такой хороший снимок. Если бы они нашли подходящую модель, то и не вспомнили бы про меня Но, вероятно, оказавшись в безвыходном положении, решили попробовать еще раз, и у них опять все получилось, как надо. Тогда мне и сделали предложение стать моделью для этой рекламной кампании, но я, конечно, наотрез отказалась. Меня стал уговаривать сам директор, он сказал, что помочь им - мой долг. Вот как все было на самом деле.

- А потом глава "Лорен косметике" увидел тебя в рекламе и решил, что ты должна стать их "лицом года".

- Да. Ты так говоришь, как будто я в чем-то виновата, но мне нечего стыдиться. Это было чистое везение. Я просто оказалась в нужном месте в нужную минуту.

- И никаких страстных романов с пилотами?

- Никаких романов. Даже никакого флирта. А с Кевином, моим единственным любовником, я познакомилась на вечеринке. Наша связь длилась целый год. А потом мы разлюбили друг друга, - просто сказала Дорис. Все еще злясь на него, она спросила прямо: - А ты?

- В моей жизни тоже не было жгучей страсти. Я вообще не верил, что она существует, пока не встретил тебя. А ведь она оказалась действительно жгучей, правда?

Покраснев, Дорис опустила глаза и вздохнула. Она не могла этого отрицать.

- Если говорить о сексе, ты прав, - сказала она тихо, - но что касается всего остального... Я не знаю, что ты любишь, чего не любишь, что чувствуешь, о чем думаешь. Ты держишься независимо, даже отстраненно, и твоя аристократически тягучая речь звучит так высокомерно, как будто ты оказываешь честь, снисходя до разговора со мной, - сердито добавила она.