Страница 49 из 63
Аманда недоуменно посмотрела на него:
— Я думала, ты даешь нам наставления перед вступлением в брак.
— Это подготовка к браку, — уточнил Сидни. — Наставления дают, если брак готов распасться. — Он снова попытался улыбнуться. — Надеюсь, до этого не дойдет.
— Я тоже надеюсь.
— Хорошо. — Сидни повернулся к Картрайту: — Вы оба должны понимать, что ваша связь на всю жизнь. Она должна продолжаться и после того, как утихнут первые восторги любви.
— Наши не утихнут, Аманда, ведь так?
— Конечно. Нас ждут долгие годы неподдельной страсти.
— Некоторым с этим везет, — кивнул священник. — Но моя обязанность предупредить вас о других возможностях: вы должны оставаться вместе не только в радости от обретения детей…
— Вряд ли у нас будут дети! — перебил математик.
— В этом мы согласны, — поддержала жениха Аманда.
— Но в болезни, горести и даже смерти.
— Сидни, ты очень мрачный, — заметила Аманда.
— Нисколько.
— Разве свадьба не радостное событие?
— Венчание — величайший момент торжества любви Христа к человечеству и вашей — друг к другу. Но мы можем наслаждаться им лишь в том случае, если соблюдена торжественность ритуала. Я недаром употребил слово «торжественность».
— В церкви на Слоун-стрит достаточно темно, — произнес Картрайт.
— Мама собирается украсить ее цветами, а день будет солнечным, я уверена.
— Не сомневаюсь, — кивнул Сидни. — Будем с нетерпением ждать этого события. Но пока счастливый день не наступил, я обязан вас спросить: вы истинно верующие христиане?
— Разумеется. Ты же знаешь, мы ходим в церковь.
— Это не всегда одно и то же. — Сидни не собирался делать молодым поблажки и снова повернулся к жениху Аманды: — Мы с вами виделись всего раз, и я хочу получить ответ: вы крещеный и прошли конфирмацию?
— Да.
— Верите в Бога Отца Вседержителя, творца неба и земли и Иисуса Христа Сына Божия?
— Я не стал бы это формулировать с такой решительностью.
— А как бы вы сформулировали?
— Сидни, ты слишком серьезен, — заволновалась Аманда. — Если и дальше будешь продолжать в том же духе, нам придется задуматься, не подыскать ли другого священника. Викарий той церкви в курсе, что церемонию проводишь ты. Он настаивает, что тоже должен сказать несколько слов. Только вот голос у него очень неприятный — интонации прыгают то вверх, то вниз.
— Если вы собираетесь венчаться в церкви, все священники отнесутся к вам одинаково. Если религиозный обряд вам не по силам, то позвольте напомнить, что существуют бюро записей актов гражданского состояния. — Сидни не собирался говорить так выспренно, но не мог позволить Аманде воспользоваться их дружбой и легко пройти свой путь.
— Бюро записей гражданского состояния? — воскликнула Аманда. — Это не для нас.
— Я только напомнил, что у вас есть выбор. А пока, Энтони, должен повторить свой вопрос. — Сидни сознательно употребил полную форму его христианского имени. — Вы верите в Святой Дух, католическую церковь, причастие, отпущение грехов, восстание из мертвых и вечную жизнь после смерти?
— Полагаю, верю.
— Полагать недостаточно.
— Ладно, верю.
В разговор снова вмешалась Аманда:
— Ты слишком суров, Сидни. Мне тоже собираешься задавать все эти вопросы?
— Конечно. И учти: когда дело дойдет до тебя, я могу показаться еще несговорчивее.
— Ты наказываешь меня за то, что я выхожу замуж за Тони, а не за тебя?
— Нет. — Сидни разозлился из-за того, что она упомянула об их дружбе. — Хочу убедиться, что ты понимаешь, что делаешь. Поверь, в итоге ты скажешь мне спасибо.
— Поживем, рассудим.
— Нет, — отозвался священник. — Судить будет Бог. — Сидни не понимал, почему так раздражен. Но не собирался поступаться верой ради того, чтобы показаться кому-то приятным.
В следующий вторник утром у Сидни были занятия в университете, и он отправился на велосипеде в колледж, чтобы помочь первокурсникам сделать первые шаги в теологии. Приближаясь к зданию, сообразил, что приехал слишком рано, и решил, что может сделать крюк и повидать своего коллегу — знаменитого астрофизика Невилла Мелдрама.
Профессор Мелдрам славился своей необычайной пунктуальностью. Он был самым элегантным мужчиной в колледже. Его изящные костюмы-тройки были сшиты на Сэвил-роу, он носил хрустящие белые рубашки с накрахмаленными воротниками и безукоризненно начищенные ботинки ручной работы. Профессор готовился к утренним занятиям — стирал с доски в аудитории формулы, которые Сидни и не надеялся понять: монохроматические коэффициенты поглощения, коэффициенты непрозрачности звездных недр.
— Сходи на несколько лекций, — посоветовал ему приятель. — Будешь в курсе космической гонки.
— Уж очень все сложно.
— Не сложнее теологии или древнегреческого. Мы можем давать друг другу уроки.
— Помнится, я остановился на периодической таблице.
— Что ж, придется начать сначала. А потом перейдем к обсуждению темной материи. Хотя… — Мелдрам сделал эффектную паузу и продолжил: — у тебя своей темной материи хватает.
Сидни прощал приятелю своеобразный юмор, зато ценил за удивительную точность. Невилл всю жизнь добивался ясности, и священник понимал, что нельзя тянуть и надо сразу переходить к сути дела. Коллега сказал, что лично не знаком с Энтони Картрайтом, но слышал о нем, поскольку в 1954 году оба претендовали на одно место — исследовательскую должность в Королевской Гринвичской астрономической обсерватории.
Сидни начал с вопросов, насколько совпадают их сферы научной деятельности и может ли его приятель пролить свет на намерение Картрайта построить шлейф-резонатор и на его работу в США.
— Американцы в данной области нас опередили — строят микроволновые усилители, квантовые излучатели, инфракрасные лазеры. Может, он что-то и нащупал. Но кто финансирует его поездки за рубеж и всю его лабораторию? Какой-нибудь американский университет вроде Колумбийского? Есть несколько физиков, получающих частные дотации.
— В данном случае это будет Аманда.
— Мисс Кендалл? Прости, Сидни. Я не сомневаюсь, что она выдающаяся женщина, но ведь явно не специалист в квантовой механике.
— Ты прав.
Невилл Мелдрам был настолько удивлен, что ему потребовалось привести себя в состояние душевного равновесия привычными, повседневными действиями. Он начал разбирать заметки, приготовленные для следующей группы студентов.
— Уверен, у Картрайта честные намерения, — тихо произнес он.
— Точно?
Физик поднял голову:
— Конечно, нет. Я сказал из вежливости. Не представляю, какой мужчина способен жениться на женщине только ради того, чтобы она платила за его научные исследования.
— Случается, что люди вступают в брак ради денег, Невилл.
— Да, знаю.
Сидни показалось, что приятель что-то недоговаривает.
— В чем дело, Невилл?
— Странно. Я считал, что Картрайт уже женат. Наверное, его жена умерла.
— Мне об этом не сообщили.
— А полагалось бы. Удивительно, что он об этом не упомянул. Я вспомнил: какое-то время они жили в Корнуолле. Его жена разводила собак. Корнуолка по рождению, она очень этим гордилась. Слышал даже, что желала своему графству независимости, говорила, что никогда оттуда не уедет. Картрайта это не устраивало — у астрофизика в Корнуолле мало перспектив. Когда Картрайт появился Лондоне, я слышал, что он купил жилье в Кингс-Линн. Наверное, потому, что жена не могла смириться с жизнью в столице. А что в Кингс-Линн, что в Корнуолле — одно и то же. Только, может, чаще приезжают гости.
— Очень тревожная информация. Как ты считаешь, трудно будет выяснить, не женат ли он до сих пор на ней? Очень бы не хотелось, чтобы Аманда вышла замуж за двоеженца.
— Вот уж действительно. — Профессор Мелдрам помолчал и добавил: — Поистине, в таком случае Картрайт должен будет находиться в двух местах сразу.
В субботу вечером Аманда пела в хоре Общества Баха в Фестивал-Холле, а после представления уговорила Сидни пойти выпить с ней и Энтони Картрайтом. Есть много тем, которые надо обсудить, сказала она, в частности, сколько времени им потребуется на религиозную подготовку перед свадьбой.