Охота на блондинок

Вид у новоиспечённого капитана стал подозрительно довольным. Неужели я что-то упустила?

— А он и заплатил за то, чтобы она… туда не попала.

— Почему?

— Поэтому, — Он бросил на стол несколько снимков, видимо, с места преступления. — Зрелище, как я уже говорил, не для слабонервных. Их мать много лет назад обнаружили примерно в таком же состоянии. Зарезана маньяком. Вот он и хотел оградить сестрёнку от болезненных ассоциаций. Ты не знала?

— Нет, — надеюсь, прозвучало естественно. Теперь понятно, почему Войнич снова на меня взъелся — ассоциации.

Голубые глаза капитана смотрели как-то особенно пристально, я бы сказала с подтекстом. Он что-то знает или просто дразнит?

Я взяла фотографию и тут же отдёрнула руки — слишком неприятные ощущения навалились (это всё, что я могу по фотографиям — улавливать эмоции). Узнать в этом скальпированном истерзанном теле уверенную в себе красавицу Светлану не представлялось возможным. Волосы, срезанные под корень и испачканные в чём-то чёрном валялись рядом, лицо обезображивали кривые порезы, а нижняя часть живота была сплошным кровавым месивом.

Выдержав эффектную паузу, Громов натянул перчатки, потянулся к ящику стола и положил передо мной прямо на фотографии, извлечённый из прозрачного пластикового пакета… нож. На лезвие запеклись багровые разводы высохшей крови.

— Руками не трогать, — предупредил он.

— Я просила тихое и уединённое место, — сурово напомнила я. Он ничуть не смутился:

— Пока ключ есть только у меня — оно очень уединённое. Насчёт тишины, извини, вещдоки нельзя таскать по всяким кафешкам и мотелям, я даже сюда не должен был его приносить. Приступай.

— Когда это тебя останавливали запреты и правила? — проворчала я со вздохом. — Ладно, но предупреждаю, в таких условиях на многое не рассчитывай.

Я протянула ладонь к орудию убийства и сконцентрировалась на ощущениях…

— Женская энергетика. Почти чистый инь.

— Что? — не понял Громов.

— Это была женщина. Очень сильная женская энергетика, ярость на грани истерии, жажда мести. Что-то личное. Похоже, у неё были большие претензии к убитой.

— Ты её видела?

— Нет, только чувствовала.

Он разочаровано скривился.

— Ладно, попытка N 2. Это можно трогать, — он положил рядом с ножом пакет с длинными светлыми локонам, перепачканными чем-то напоминающем растопленную смолу.

— Волосы жертвы? В чём они?

— Крем для обуви. Кто-то решил перекрасить её в брюнетку. Приступай.

— В транс я здесь входить не буду — обстановка не располагает. Придётся довольствоваться поверхностным исследованием.

— Этого достаточно, чтобы увидеть убийцу?

— Да, если его видела погибшая. Но мне будут не доступны её чувства и ощущения.

— Меня интересует убийца! К чёрту её чувства!

Кто бы сомневался! То, что мне сейчас придётся пусть и опосредованно пережить убийство его, конечно, тоже не волнует. Но… если это действительно поможет остановить очередного Зверя, он прав — не время предаваться переживаниям. Зверь не может не охотиться — это заложено в его природе, он будет убивать, пока его не остановит пуля или наручники.

Установка наблюдателя не спасла от морального и физического истощения. До конца дня состояние выжатого лимона мне было обеспечено. Обидно, что такую цену пришлось заплатить зря. Света не видела убийцу. На неё напали сзади. Она успела только открыть дверь в квартиру, когда кто-то крепко зажал ей рот ладонью и приставил к шее электрошокер. От разряда Света потеряла сознание, её втащили в помещение. Удар в сердце оборвал жизнь блондинки. Все остальные зверства проделывались уже с мёртвым телом.

— Что, вообще ничего? — Громов был разочарован.

Я устало покачала головой.

— Нет. Я просмотрела две последние недели из её жизни — ничего подозрительного, не считая связи с женатым мужчиной. Мне жаль.

— А уж мне-то! Столько времени зря потерял!

— Я тоже!

Он секунду мерил меня мрачным взглядом, потом спросил:

— Что за мужчина? Почему ни родители, ни друзья о нём не упоминали? Вероника Войнич, та, что якобы ближе, чем сестра, вообще утверждала, что подруга в последнее время ни с кем не встречалась.

— Она не знала. Никто не знал. Это был запретный плод — тайная связь.

Голубые глаза заинтересовано вспыхнули:

— А подробнее? Кто он?

Я вздохнула, прикидывая, имею ли права разглашать такую личную информацию. Но Свету всё равно уже не вернуть, а Дарине моё молчание точно не поможет.

— Андрей Федорченко — муж Жаклин Голд. Она…

— Я знаю кто она. Вот это уже кое-что. Резерв подозреваемых пополняется! — потёр руки довольный «оборотень».

— Только зачем он тебе? Убивала женщина.

Он хищно осклабился:

— Для разнообразия, женщина у меня уже есть!

Глава 12

В Лесогорск я вернулась вечерним рейсом уставшая, подавленная и запутавшаяся. В памяти мелькали ужасные образы мёртвой и буквально выпотрошенной Светы, увиденные через Дарину. На душе было мерзко. Погребённые, как мне казалось, под гнётом минувших шестнадцати лет воспоминания всплыли, словно опухший, раздутый и обглоданный рыбами утопленник. Примерно так же, как растерзанная Света, выглядели жертвы моего отца, разве что волосы и лица он не трогал. Ещё один Зверь начал охоту. А хищники каменных джунглей гораздо опаснее тех, что живут в настоящих.

Чем помочь самой Дарине — я не знала. Как доказать её невиновность? Надеяться на «оборотня» — гиблое дело. А вести расследование самой — тоже не вариант. И я сделала то единственное, что смогла — провела для неё дистанционный сеанс гармонизации ауры, биополя и сложившейся ситуации в целом. А через несколько дней в мою дверь позвонил непривычно задумчивый Громов.

— Привет, проверь-ка, — он без предисловий сунул мне в руки целлофановый пакет и, не дожидаясь приглашения, прошёл в гостиную.

Я не стала тратить энергию на выговор по поводу отсутствия у некоторых элементарных зачатков такта. Это всё равно, что упрекать ветер за то, что он дует не по регламенту.

— Что проверить? — я поднесла пакет к окну и вздрогнула: в нём лежали несколько светлых волнистых прядей, испачканных в чём-то буром, липком, очень похожем на кровь. — Волосы Светы? Но я ведь её проверяла.

Громов плюхнулся в кресло-качалку и угрюмо возразил:

— Это не Света. Знакомься — Валерия Ковязина, официантка одной отстойной придорожной кафешки. Сегодня утром найдена в своей крохотной съёмной коморке. Телесные повреждения в точности, как у первой жертвы: волосы срезаны и перепачканы, на лице шрамы, матка вырезана и выброшена в мусорное ведро! Между прочим, это ты накаркала серию! Накрылся мой отпуск медным тазом!

— Значит, всё-таки маньяк?

— Или маньячка. Ты ведь уверяла, что это баба.

— Хорошо, посмотрю. Попробую полный транс, чтобы ничего не упустить. Засекай время, выведешь через пять минут.

Я достала из пакетика волосы, стараясь не коснуться запёкшейся на них крови, закрыла глаза и начала мысленный отчёт…

Очнулась от того, что в лицо плеснули чем-то холодным. Медленно открыла глаза. Что это дождь? Сквозь стекающие с ресниц капли проявилось нечёткое изображение Громова. Добро пожаловать в реальность, Злата. Я с трудом пошевелилась. За лёгкое движение пришлось расплачиваться общей слабостью, головокружением и тяжестью во всём теле.

— Эй, ты чего? — Громов отставил в сторону стакан с водой. — Мне тут ещё один труп не нужен!

— Поздно спохватился, меня только что убили.

— Понял! Скажи, кто, и я за тебя отомщу.

— Увы, не знаю. Напали, как и в первом случае, со спины. Электрошокер, удар в сердце и всё — конец карьере официантки и прочим земным приключениям.

— Чёрт! Но должно же быть хоть что-то? — капитан нервно прошёлся по комнате. — Он ведь шёл за ней до самой квартиры, как она могла не заметить?

— Убийца мог ждать её уже в подъезде, — устало возразила я. — Извини, ничем не могу помочь.