Охота на блондинок

— Света?!

Я была слишком потрясена, чтобы продолжать вразумительную беседу. Совпадение? Как же! Не с моим везеньем! Просто у судьбы, конкретно у моей, чёрное чувство юмора.

— Это ведь она тогда видела Марту?

— Что? А… да, то есть мы этого не знаем. Расскажи, что случилось. Как ты и Света вообще оказались вместе?

— Она сама мне позвонила. Визитку я ей ещё в посёлке дала, когда они с той мелкой брюнеткой в магазин приходили. Попросила привезти амулеты и ещё кое-что, чтобы почистить квартиру и поставить защиту. Деньги обещала хорошие, я и согласилась. Ко мне клиенты, знаешь ли, толпами не валят. Когда я приехала, дверь в её квартиру была приоткрыта. Я вошла и увидела это… она лежала на полу вся в крови и почему-то… без волос. Я закричала, а потом кинулась, дура, пульс проверить. Нож зачем-то подняла. А тут соседка на мой крик прибежала, полицию вызвала и вот я здесь.

— Можно мне самой посмотреть? Дай руку, если не возражаешь.

Она горько усмехнулась, протягивая мне слегка дрожащую ладонь.

— Возражать — не в моих интересах, ты теперь моя последняя надежда.

Вот опять! Ненавижу это словосочетание!

Глава 11

— Она её не убивала. Я видела, — категорично заявила я, когда мы с Громовым шли по коридору следственного отдела на его рабочее место.

— А я — нет! — огрызнулся капитан. — Вот если бы ты увидела, кто это сделал — другой разговор.

— Возможно, увижу. Мне понадобится тихое уединенное место, волос жертвы и орудие убийства.

— Эй, к вещдокам нельзя прикасаться! — строго возразил полицейский.

Мы вошли в небольшой светлый кабинет, обставленный на двоих. Громов плюхнулся за стол у окна, указав мне на стул с противоположной стороны.

Второй стол, расположенный в другом конце кабинета пустовал.

— Коллега в отъезде, — объяснил он, заметив, куда я смотрю. — Так на чём мы остановились?

Я опустилась на стул и обвела кабинет взглядом. Столы, шкафы, стеллажи для бумаг и работающий на полную мощность кондиционер — ничего лишнего и ничего личного. Пусто, строго, безлико — как и сам Громов.

— На том, что к вещдокам нельзя прикасаться. Мне не обязательно трогать нож руками.

Громов собирался что-то ответить, но отвлёкся на шум из коридора. За дверью кто-то, похоже, ссорился или выяснял отношения.

— Подожди здесь, — скомандовал он и вышел из кабинета, оставив дверь слегка приоткрытой.

Я прислушалась, голоса — женский и мужской показались знакомыми.

— Почему меня не пускают! Я хочу её увидеть!

— Нельзя, вы не родственница, — это Громов. Надо же, какой категоричный. Даже не торгуется — не похоже на него.

— Мы были как сёстры! Ближе чем сёстры! — продолжал возмущаться звонкий женский голос. Кроме гнева в нём звенели горечь и отчаяние. Где же я его слышала?

— Ника, нам лучше уйти, — а вот этот голос я где угодно узнаю. Алан Войнич собственной персоной и, стало быть, с сестрой.

— Не хочу уходить! Пожалуйста, сделай что-нибудь, я хочу увидеть Свету!

Я вспомнила рассказ Инги и день, проведённый в её доме: Вероника и Света с детства были лучшими подругами. Как же ей, наверное, сейчас тяжело.

Голос Алана звучал сухо и твёрдо:

— Ника, успокойся. Что я могу сделать? Говорят же — нельзя.

— Ты просто не хочешь! — в голосе девушки прозвучало явное неодобрение. — Она тебе никогда не нравилась! Я должна увидеть Свету, проститься с ней, понимаешь?!

— Ника, пожалуйста, возьми себя в руки. Ты увидишь её — похороны послезавтра.

— Почему нельзя сейчас?!

— Не положено, — вмешался Громов. — К тому же, я бы не рекомендовал, это зрелище не для женщин и детей.

— Почему? Что с ней сделали?! — зря он это сказал, теперь она точно не отстанет.

— А промолчать нельзя было! — огрызнулся Войнич. Он-то свою сестрёнку хорошо знает, вот только, судя по голосу, её отчаяние не разделяет даже на четверть.

— О чём? Это не секретная информация, в вечерних газетах, уверен, даже снимки появятся.

— Снимки, — пробормотала на удивление притихшая Ника. — Если к Свете нельзя, могу я хотя бы фотографии увидеть? У вас они есть?

— Нет! — отрезал Войнич. — В интересах следствия такие вещи всем подряд не показывают!

— Я не все подряд, я её лучшая подруга! — в тон ему заявила Ника. Ох, нашла коса на камень, упрямство, видимо, их фамильная черта. — Её маму из морга вынесли без сознания. Я тогда подумала, что это просто от потрясения, значит, было что-то ещё? Над ней издевались? Её изнасиловали? Я не уйду пока не получу ответов!

— Ника!

— Алан, отстань! Не хочешь помогать, так хоть не мешай! Ты меня всё равно не остановишь!

— Тише! — шикнул Громов. — Не кричите, Вероника Константиновна, мы не на рынке. Могли бы расспросить родителей погибшей. Я, действительно, не вправе разглашать подобную информацию. Стоп, куда? Туда нельзя!

— Ника, вернись!

Прежде, чем я сообразила, откуда девушку просят вернуться, она уже каким-то образом протиснулась в кабинет Громова и, стремительно подойдя к столу, плюхнулась в его кресло. Ох, этого только не хватало!

— Привет, — выдавила я.

Она вскинула на меня покрасневшие от слёз голубые глаза, секунду хмурилась вспоминая, потом выдавила кислую улыбку.

— Привет, Злата. Что ты тут делаешь?

— Ищу кое-кого. А ты… что случилось?

Она всхлипнула:

— Свету убили! Помнишь её?

— О! Мне очень жаль…

Мужчины ввалились следом.

— Ника, — строго начал Войнич, но увидев меня, осёкся. Его глаза удивлённо распахнулись. — Ты?! Что ты здесь делаешь?!

— Привет. Ищу знакомую, точнее уже нашла. Капитан, я лучше зайду позже, — обратилась я к Громову.

Тот мрачно взирал на зарёванную, но непреклонную Нику и холодно возразил:

— Не стоит, эти двое уже уходят. Мне нечего им больше сказать.

Девушка вспыхнула и возмутилась:

— Лично я никуда не уйду, пока не увижу Свету! И вообще, разве вы не должны меня опросить? Ведь я её лучшая подруга!

Громов с Войничем обменялись взглядами. Последний закатил глаза, видимо, признавая, что бессилен как-либо повлиять на ситуацию и отвернулся к окну.

Капитан помрачнел.

— Вас вызовут в своё время, Вероника Константиновна, а сейчас вам лучше пойти домой и отдохнуть, — в его тихом спокойном голосе прозвучали хорошо мне знакомые стальные нотки. Ох, девочка, не связывалась бы ты с ним!

— Мне ещё нужно кое-что сделать. Увидимся позже, капитан. До свидания.

— Хорошо, Злата Романовна, я вам перезвоню, — проворчал Громов, продолжая испепелять Веронику неприязненным взглядом.

Упрямица усердно отвечала ему тем же, но выкроила пару секунд, чтобы вежливо кивнуть мне на прощание. А вот от её брата в мою сторону совсем как раньше, в момент нашей первой встречи, исходили волны негатива и агрессии. Что опять не так? Где я ему на этот раз дорогу перешла? Ладно, разберёмся позже.

Я вышла в коридор, плотно прикрыла дверь и, не оглядываясь, пошла к выходу. Шпионаж — не мой конёк.

Воспользовавшись пребыванием в столице, я выкроила время для встречи с бабушкой. У неё как раз закончились занятия, и мы смогли вместе пообедать. Общение с ней — такой бодрой, энергичной, родной помогло успокоиться и сосредоточиться.

Громов позвонил через пару часов. Пришлось возвращаться в следственный отдел. Я вошла в кабинет и заняла прежнее место. А он запер за мной дверь на два оборота ключа и с загадочным видом уселся напротив. Многообещающее начало!

— Как встреча с Войничами? Неужели они тебя всё это время пытали?

— Настырная семейка, особенно девица, — недовольно проворчал Громов. — Терпеть таких не могу.

— Неужели? Даже за определённую сумму? — не поверила я. — Спектакль «Неподкупный полицейский» в твоём исполнении не впечатлил. Не верится, что ты упустил случай раскрутить Войнича на энную сумму. Ведь если бы он заплатил, ты бы наплевал на формальности и отвёл девочку в морг, верно?