Системы мира и миры систем

Работа сознания над собой – рефлексия – состоит в кольцевании впечатлений во внутреннем, почти остановленном времени, что позволяет проводить «распасовку» образов между разными системами мозга, между внутренними антиподами – правым и левым полушариями. Следует предположить, что сознание способно «овладевать» внутренним временем, что и позволяет в «минуты роковые» вспомнить всю жизнь за один миг и прожить миг, как вечность.

Местные условия и центральная власть

Рассмотрим то, что иногда называют отставанием от жизни. Стоит выйти на время из контакта с обществом – уйти в тайгу или в самого себя, как выясняется, что общество унеслось вперед во времени, насыщенном до предела новостями, произошла масса событий, тогда как по внутренним часам время, задаваемое ритмом отстраненности, шло неспешно. Возвращаясь в общество, человек должен вливаться – узнавать новости, давать оценку событиям, быть в курсе. Это стремление быть в курсе подключает всех нас к метроному общественного времени – телевизору, Интернету, газете, телефону, личному общению наконец. Воссоединившись вместе, мы становимся участниками общественной жизни, протекающей по часам общества.

В обществе информация быстро передается, однако усваивается гораздо медленнее, еще медленнее из нее делают общественно значимые выводы, и уж совсем не быстро принимаются решения. Скорость восприятия и усвоения информации выполняет в пространстве общественном ту же роль, которую выполняет скорость света в физике. Известно, что для координации действий коллектива руководителю всегда необходимо быть на месте. Если руководитель в отъезде, «на месте» должен быть человек, который его заменяет. Суть выездов «на места» руководства (страны или менее крупной единицы) может быть сведена к тому, чтобы «синхронизироваться» с течением событий на месте, где произошло крупное ЧП или любое достаточно важное для всего общества событие.

Все информационные процессы в обществе обладают неустранимым релятивизмом, потому что из них невозможно исключить человека – он единственное звено, которое придает этим процессам смысл. Человек никогда не находится в равновесии с обществом – всегда информационно отделен от него, выделен, можно сказать, погружен в «черную дыру» своего внутреннего мира. И малые, и большие коллективы людей живут в своем, неравновесном с обществом пространстве-времени. Таков мирок каждой семьи, где восприятие ходит по некоторым «внутренним», особым линиям (геодезическим!), где время течет по-иному, чем в «большом» мире. В неравновесии с ним истоки «местной» ментальности, говора, характера. Общество, состоящее из множества иерархически возрастающих коллективов, может быть равновесно лишь локально – в пределах этих коллективов, в то время как глобальному равновесию мешает релятивизм. В этом – важнейший вывод из относительности человеческих систем. Таким образом, понятие равновесия общества – одного из основных положений экономической теории – нуждается в пересмотре.

Отметим, что Фрейд в своем ответе Эйнштейну (в упомянутой переписке) выделяет полюса общественного неравенства: одни хотят приспособить законы под свою силу, другие – под свою слабость. Одни жаждут закрепить в законе свое возвышение, другие – униженные и оскорбленные – ждут от закона справедливости. Это неравенство означает неравновесие: в обществе всегда сталкиваются разные тенденции, разные точки зрения, появляются разные системы отсчета и разные собственные характерные времена, а значит, возникают колебания! Накладываясь, волны неравновесия дают причудливую картину сложения или вычитания (интерференции) усилий различных общественных групп.

В условиях неравновесия общественные ограничения в виде юридических законов и установлений, эти «граничные условия» общественной сцены, становятся полусправедливы и полудейственны, законы перестают сдерживать, пересматриваются нормы поведения, меняются отношения между людьми.[25]

В периоды кризисов энергия, заключенная в колебаниях, обращается в цунами общественных преобразований, сметающее все на своем пути. Исторически хорошо освоенный метод избежать общественных перестроек заключается в обращении этой мощи в энергию войны с внешним противником. Военное положение уменьшает неравновесие внутри общества, что позволяет синхронизировать колебания общества, – тогда освобождение энергии колебаний становится организованным (когерентным) и направляется на внешнего врага.

Из глобальной неравновесности общества можно сделать частный, но важный вывод. Осуществление центральной власти всегда запаздывает – власть, находясь в центре, не может прийти в равновесие с регионами – в этом ее сила и в этом же ее слабость. Центральная власть по сравнению с местной жизнью находится в другой – центральной – системе отсчета, да и сам процесс властвования есть воздействие, обладающее конечной скоростью, из-за чего нельзя пренебрегать его релятивистскими свойствами при осуществлении в местной системе отсчета. Из-за этого возникают непредвиденные результаты – задержки по времени и «накладки» по пространству. Провинция из центра кажется замедленной – и это не свойство столичного высокомерия, это обычный релятивистский эффект, наблюдающийся при переходе из одной системы координат в другую. Различный ход информационных часов определяет задержку ответа на любой вопрос, любая эмоция успевает остыть, любой приказ выполняется с отсрочкой. Поэтому центральная власть почти всегда запаздывает со своими решениями – она ошибается не только в оценке скорости событий, происходящих на местах, но и в оценке возможности «мгновенно» все изменить по приказу сверху. Есть принципиальные ограничения, связанные с конечной скоростью «освоения» информации (в частности, приказов) в человеческом обществе. Чем меньше плотность населения и чем сложнее задачи, стоящие перед обществом, тем большим локальным (местным, региональным) искажениям подвергается любой «входящий» сигнал. Быть может, в этом и есть секрет уникальной самобытности России?

Человек и общество

Рассмотрим с этой точки зрения высказывание Томаса Гоббса: «Пока люди живут без общей власти, держащей их всех в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех». Другими словами, недостаток общей, центральной власти вызывает состояние войны. Но возможности центральной власти ограничены! Поэтому можно утверждать, что идея центрального, всемирного правительства обречена на неудачу. Даже тоталитарная власть не способна все предусмотреть. Идеи единого ноосферного правительства упираются в тот же «дефицит» власти, что и любые другие системы управления из единого центра. Центральная власть всегда сталкивается с проблемой «разбегающихся» регионов, так же как астроном наблюдает разбегающиеся галактики. Уровень «самостийности» региона возрастает по мере его замыкания на себя. Критерий такого замыкания – уменьшение частоты различимых из центра событий («красное смещение») – есть показатель уровня замкнутости региона, степени его приближения к «черной дыре» – объекту, неподвластному центру.

Отметим, что война всех против всех, по Гоббсу, – выражение оппозиции людей друг к другу, когда каждый индивид стремится максимизировать полезность окружающего для себя. Это стремление к максимуму прибыли сторонники рынка считают движущей силой общества. Однако убегание всех от всех – полный аналог разбегания Вселенной – вызывает распад, атомизацию общества. Именно к такому неприемлемому результату ведет «демократическая модель», взывающая к рациональности каждого. Но и альтернативная модель – управление тоталитарного типа, опирающееся на центральную власть, – как следует из наших рассуждений, создает большую проблему реализации самых чудесных замыслов. Поэтому обществу необходимы модели синтетического, гибкого устройства и управления, сочетающего местные и личные интересы. Эта задача требует изучения реальных механизмов информационного обмена, принципов синхронизации общественных процессов. Эта же задача стоит и в отношениях общества и природы, где разность характерных времен всех процессов еще более наглядна. В этом насущная актуальность разговора об относительности и для экономики, и для экологии.

25

Из теории гамильтоновых систем известно, что для того чтобы в системе реализовался динамический хаос, требуются определенные ограничения движения, если же они не действуют, начинается разбегание траекторий и расширение – в ту сторону, где это оказывается возможно. И это не только и не столько инфляция, сопровождающая любое кризисное явление (например взрыв), но направленное изменение – эволюция системы. – А.С.