Страница 32 из 120
Повисло неловкое молчание. Одно из двух: или они еще не думали об этом или, напротив, успели уже обсудить. Слово взял Джарвин:
– Ама, послушай. Я обещал твоему брату позаботиться о тебе и от своих слов не отказываюсь. Пока будет тянуться вся эта неразбериха с отделом взыскания, поживешь с нами. А там уже посмотрим по обстановке, ладно?
– Ладно. Тем более, что у меня теперь есть связь с мамой. Она мне переговорный медальон в сумку положила, сегодня меня вызывала.
– Напомни-ка, а кто твоя мама? – перебил ее Старец.
– Она старший магистр высокой магии, ее зовут Ильзабет.
– Знаю такую, знаю. Весьма талантливая, хотя и неприлично молодая дама. Сколько ей, около пятидесяти?
– Вообще-то сорок три. А это имеет отношение к делу?
– Извини старика, вечно я на молодежь ворчу. Так что, твоя матушка связалась с тобой?
– Да, совсем недавно, ну… до яблок. Она подтвердила, что я была в том списке стиллеров при исполнении, которые подлежат теперь какой-то «обработке». Их всего трое, и я среди них. И еще кое-что: один мальчик из списка пропал в тот день, когда мама заставила меня бежать.
– Старец, – обратился к нему Джар, – у тебя есть хоть малейшее предположение, что им нужно?
– Малейшее – есть. Ну-ка, девочка, позволь мне взглянуть на твой морфеев проводник.
Ама замешкалась на мгновение – проводники были очень личной вещью – но достала из-под рубашки серебряную цепочку, на которой висел медальон. Старец нарочито аккуратно взял в руки нежно-голубой камень, заключенный в сплетение серебряной оболочки из-за своей хрупкости.
– Матерь божья, да это же эвклаз!
«Матерь божья? – подумала Ама, – «Да кто вообще так выражается на изнанке?». Она, конечно, знала, что ей достался – а правильнее было бы сказать, что ее выбрал – очень редкий камень, но никак не могла смекнуть, к чему Старцу нужно было всенепременно на него взглянуть прежде чем дать ответ на вопрос Джарвина. Переспрашивать не пришлось, тот сам продолжил свою речь:
– Ну что же, теперь я почти убежден в своих догадках. Сами понимаете, слухи – это одно, а собственные наблюдения – совсем другое. Так вот, чтобы вас не томить, сразу скажу. Мне думается, что Корпорация собирает морфеевы проводники.
– Почему ты так решил? – спросил Джар.
– Сразу по двум причинам. Во-первых, это объяснило бы, почему ни с того ни с сего отключаются пустые. Сам знаешь, если разорвать связь по морфееву проводнику, то стиллер вернется в свое тело, а пустой уйдет в глубокий сон. А во-вторых, камень – единственное, ради чего стоит гнаться за этой девочкой. А ее уже ищут, я не сомневаюсь. Ты не обижайся, Ама, но других поводов я не вижу. Чтобы войти в такой короткий список в три имени, нужно обладать чем-то из ряда вон выходящим, уникальным, если хочешь. А ты, как мне помнится по записям в канцелярии, вполне обычная девочка, старательная, но звезд с неба не хватаешь.
Конечно, ей стало обидно, но виду она не подала. Старец был прав, хотя и неприятно признавать свою посредственность, да еще и перед людьми.
– Так что же, они хотят отнять мой морфеев проводник?
– Полагаю, что так. Но это лишь моя догадка, я не могу гарантировать это на сто процентов.
Одно было однозначно хорошо в изнаночниках: они всегда строили свои догадки на логических цепочках и никогда бы не смогли выдумать что-нибудь несбыточное и невозможное. Значит, есть шанс, что ее поймают и лишат проводника. Ужас, первобытный и жуткий, овладел ею. Морфеев проводник нельзя терять или ломать, иначе ты навсегда останешься без связи с Лицевой. На каждого стиллера полагается один камень, и более того, камень сам делает выбор. У всех магических артефактов характер – не сахар и привычка самим выбирать людей. Врагу не пожелаешь быть отвергнутым каменюкой. И все же, каким бы вредным ни был морфеев проводник, он оставался единственной связующей ниточкой с другим миром. Стиллеры могли жить сразу в двух мирах, познавать прелести и магии, и воображения. Разве кто-то может захотеть это потерять?
Джарвин приобнял ее за плечи:
– Не бойся. Даже если все так, как говорит Старец, мы не дадим тебя в обиду. Скоро мы будем в Круглом городе, там Корпорация тебя не сможет найти.
Аме полагалось успокоиться или почувствовать благодарность, но вместо этого она шокировано размышляла о том, что Джарвин ее обнимал. И, что особенно странно, ей не хотелось вырваться, хоть она и ненавидела, когда к ней прикасаются незнакомые люди. А ведь Джар, если задуматься, не так уж далек от нее по возрасту – всего каких-то года три, не больше. Просто он ведет себя так по-взрослому, что Ама постоянно об этом забывала. Но сейчас ей приятно было осознавать, что во всей этой ситуации есть кто-то близкий, пусть и всего лишь по возрастной группе.
– Джарвин, какое у нас расчетное время прибытия к полигону? – впервые за долгое время подал голос Иль.