Страница 2 из 120
Джарвин летал по комнате и безуспешно пытался поймать кота. Наглый рыжий Плут, по нелепой случайности попавший под заклинание левитации, справлялся с полетом куда лучше, чем сам маг. Кот безмятежно парил под старенькой бронзовой люстрой, и все его шерстинки нахально топорщились в разные стороны, выражая крайнюю степень презрения к неуклюжему человеку. При любой попытке схватить этого наглеца кот лениво, хоть и весьма ловко, отплывал в сторону.
Пришлось бросить все силы на освоение полета. Через полчаса бесплотных попыток Джарвину все же удалось извернуться, сделать двойное сальто в воздухе и ухватить Плута за непомерно длинный рыжий хвост. Раздались два крика: один – возмущенный, другой – торжествующий. Джарвин подтянул к себе кота, обхватил двумя руками свою добычу и принялся размышлять, что делать дальше. И так глубоко задумался, что надрывный скрежет двери заставил его вздрогнуть и ослабить хватку. Плут такой беспечности не простил и огненной молнией выскользнул из рук. Джарвин чертыхнулся.
– Что, рыжие, летаете? – раздался от двери скрипучий голос.
– Не смейся, Старец, лучше дай-ка мне вон ту зеленую колбу! – Джарвин неопределенно махнул рукой в сторону длинного, когда-то кухонного, стола.
Взаправду гостя звали отнюдь не Старцем. Нет, звать-то звали, но у него было настоящее имя, вполне себе человеческое. Только вот с десяток лет назад угораздило Старца выпасть из дирижабля, да так, что всю память отшибло. Сколько бы он ни силился, а имени своего вспомнить никак не мог. Родных и друзей найти тоже не удалось, все по той же причине потери памяти. И тогда пришлось бедолаге подавать прошение в Ведомство имен, где его записали в регистрационную книгу следующим образом: «почтенный старец №309». По сей день ответа из ведомства не пришло, так что по документам он ныне числился как Почтенный Старец Номер Триста Девять. Друзья, разумеется, звали его просто Старец. А Джарвин был как раз его другом, хоть и годился старику во внуки. Оттого-то Старец простил наглому юнцу непочтительность и без ворчания отправился к столу на поиски колбы.
Искать пришлось долго. Этот мальчишка, Джарвин, ничего не смыслил в порядке, и вечно создавал вокруг себя такой завал зелий, снадобий, трав, корешков и поди-разбери-чего, что Старец только диву давался. Придется-таки выбрать свободный день, да навести порядок в этом фургоне. На удачу, зеленая колба на столе обнаружилась только одна. Ее-то он и поднял на вытянутой руке настолько высоко, насколько хватало его невеликого роста.
Джарвин изловчился, вошел в пике и перехватил колбу у Старца. На лету откупорил, резким движением плеснул себе на лицо зеленую жидкость, а остатки вылил на Плута, который из любопытства подлетел слишком близко. Кот камнем рухнул вниз, да не куда-нибудь, а ровнехонько на лысую голову Старца, неуклюже соскользнул с нее и вцепился всеми лапами – по ощущениям старика лап было с десяток, не меньше – в длинную седую бороду. Следом упал Джарвин, но хоть этот совестливо приземлился на почтительном расстоянии от гостя.
Мальчишка поднялся, попытался пригладить торчавшие в беспорядке медные волосы, потом понял, что затея бессмысленная и неуклюже, расшатываясь из стороны в сторону после долгой левитации, отправился походкой кузнечика, смешно переставляя длинные ноги, к рабочему столу. Схватил блокнот и принялся в нем что-то зачеркивать и дописывать.
– Джар, – неловко позвал Старец через пяток минут, – Я до сих пор тут, стою посреди комнаты, как старый пень на лужайке.
Джарвин поднял на гостя растерянный взгляд небесно-голубых глаз, прищурился, будто пытался что-то сообразить, и вдруг очнулся:
– Ох, Старец, прости! Эта работенка сведет меня с ума. И зачем я только согласился? Капитаны Союза воздухоплавателей, кажись, со своими дирижаблями сами уже умом тронулись, а теперь и меня за собой утащить решили. Нет, вот уж нет, не дождутся! – Джарвин было воспылал праведным гневом, но тут вспомнил о своем госте, – Опять меня понесло, да? Ты садись, садись. Чаю будешь?
Старик опасливо покосился на стол, заставленный зельями до самого оконца под потолком, и спешно отказался:
– Спасибо, воздержусь. А вот присесть не откажусь, – и, подтверждая слова делом, ловко примостил свою сухонькую фигуру на длинном потертом диване.
Приветственно скрипнули пружины в недрах красного бархатного чудища, вероятно, еще рассветной эпохи. Подлокотник услужливо приподнялся, помогая Старцу сохранить равновесие.
– Ишь, какой заботливый! Характер то у него помягче стал, как я посмотрю. Твоя работа, Джар?
– Старец, только не говори, что ты тащился на другой конец города ради того, чтобы потолковать о нраве дивана!
– Я, может, и выжил из ума, но уж не настолько, знаешь ли.
– Так что же тебя заставило покинуть великий и ужасный пост младшего секретаря Корпорации Воображения?
– Как раз мой пост и заставил, – встретив изумленный взгляд Джарвина, старик поспешил пояснить, – Пришла бумага из отдела взыскания. По душу Лианеллы.
– Что? Ли? Нашей Ли?
– А ты будто знаешь еще одну Лианеллу! Только нашу генератор имен наградил таким безобразием.
– Но что отделу от нее нужно? Она же в отставке три года уже, не меньше.