Страница 31 из 46
– Отведай пока этого, эфенди, – сказала племянница паши. – А я велю седлать моего коня. В моем замке ты гость, и я найду чем тебя занять. Мне нравится твоя компания, и несколько дней ты проведешь со мной.
– А как же Мулей-эль-Кадель?
– Подождет, – небрежно ответила Хараджа.
– Я тебе сказал, что приказ доставить виконта в Фамагусту, возможно, отдал Мустафа.
– И этот тоже подождет. Я не привыкла, чтобы мне кто-то приказывал, даже султан. Кипр – не Константинополь, а Средиземное море – не Босфор. Эй, вы, презренные рабы, седлайте моего скакуна.
– Еще один вопрос, госпожа.
– Говори, эфенди.
– А мог бы я взглянуть на виконта?
– Его здесь нет, – ответила Хараджа. – Нынче утром я отправила его обследовать дальнее болото, мне сказали, что там много пиявок.
– И ты его заставишь их ловить? – спросила герцогиня, еле сдерживая ужас.
– Нет, он будет только руководить работой. Мустафа и Мулей-эль-Кадель найдут его не слишком истощенным. Этот аристократ меня заинтересовал, хотя он такой же пес-христианин, как и все они. Однако он может заплатить хороший выкуп, а люди богатые даже у племянницы адмирала вызывают некоторое почтение. Поднимайся, мой милый капитан. В замке гораздо приятнее, чем на этих вонючих болотах.
Герцогиня доедала йогурт, украдкой насмешливо поглядывая на племянницу паши, а доев, сказала:
– Я готов, госпожа, выезжаем, когда пожелаешь. Женщин не заставляют ждать, как говорят в западных странах.
Хараджу, похоже, заинтересовала последняя фраза, потому что она сразу спросила:
– А ты путешествовал по христианским странам?
– Да, госпожа. Мой отец хотел, чтобы я познакомился с Испанией, Францией и прекрасной Италией.
– Зачем?
– Чтобы я совершенствовался во владении оружием.
– Значит, если представится случай, ты сможешь биться и оружием с прямым клинком?
– Более того, на мой взгляд, такие клинки лучше кривых турецких сабель.
– Берегись. Метюб – прекрасный фехтовальщик, и его не испугают ни итальянская или французская шпага, ни турецкая сабля.
– Кто знает, госпожа.
– А ты уверен в крепости своей руки, эфенди, ведь ты еще так молод!
– При чем тут возраст? Все дело в умении и точности удара, а не в возрасте.
– Ладно, посмотрю на тебя сегодня вечером в поединке с Метюбом.
– Я его не боюсь.
– Не боишься первой и храбрейшей шпаги флота?!
– Ты мне это уже говорила, – ответила герцогиня, улыбнувшись приветливо и немного лукаво. – Мы сразимся, и думаю, ты будешь довольна.
– Я стараюсь свести знакомство с лучшими фехтовальщиками из мусульман. Кафир!
– Я здесь, госпожа, – отозвался слуга, входя в шатер.
– Мой конь?
– Уже готов.
– Капитан, в замке Хусиф нас ожидает завтрак.
– Я к твоим услугам, – сказала герцогиня, склонившись перед грозной турчанкой. – А как же виконт Л’Юссьер?
– Он приедет завтра. Это важный вопрос – пиявки в моих болотах. Они могут стать источником больших доходов, а киприоты об этом и не догадываются. Странное дело! Получается, что этим тварям христианская кровь нравится больше, чем мусульманская. Может, она слаще на вкус?
– Может быть, – ответила герцогиня, бросив на племянницу паши мрачный взгляд.
– Мой милый капитан, мы отъезжаем!
Они вышли из шатра. Чернокожий слуга держал под уздцы белого арабского скакуна под длинным красным чепраком с золотым шитьем и с усыпанным мелкими бриллиантами султаном на голове.
– Мой боевой конь, – сказала Хараджа. – Мне прислал его Джебель Шамар. Думаю, на Кипре не найдется коня быстрее его. Я его очень люблю, и ты, как араб, наверное, знаешь, что в сердцах твоих соотечественников первое место занимает конь, а потом уже жена. Это верно, капитан?
– Да, госпожа.
– Странные люди арабы! Ведь, как говорят, в их стране столько красивых женщин! У Магомета тоже, наверное, был недурной вкус. Да, вот еще что: скажи мне, как тебя зовут?
– Хамид.
– Хамид… а дальше?
– Элеонора.
– Элеонора! – воскликнула племянница адмирала. – А что означает это имя?
– Не могу тебе сказать.
– По-моему, оно не турецкое и не арабское.
– Мне тоже так кажется, – с тонкой иронией произнесла герцогиня.
– Может, оно христианское?
– Не знаю.
– Элеонора! Что за странный каприз, что за странная фантазия пришла в голову твоему отцу, когда он давал тебе такое имя? Но оно красивое и звучное. Садись на коня, Хамид-Элеонора. К полудню будем в замке Хусиф.
Племянница паши вскочила в седло без чьей-либо помощи, с ловкостью и быстротой настоящей наездницы, и крикнула, отпустив поводья:
– За мной! Держись рядом, милый капитан! Заставим твою свиту поторопиться!
16
Причуды Хараджи
Отряд безудержно ринулся вперед, ибо Хараджа короткими и резкими ударами руки и дикими криками пустила своего арабского скакуна в бешеный аллюр.
Эта странная женщина, казалось, была в настоящем опьянении от неистовой скачки. Может быть, это напоминало ей лавирование на дядиных галерах, когда ветра Средиземного моря свистели в ушах.
Ни внезапные прыжки скакуна, когда он перелетал через трещины и расщелины, ни тряска ее не трогали и ей не мешали. В седле она держалась прямо, словно слилась воедино с конем.
Лицо ее оживилось, черные глаза горели, длинные волосы развевались по ветру. Она непрерывно пришпоривала коня, вдыхая воздух полной грудью и покрикивая между рывками уздечки и грубоватым похлопыванием по холке:
– Поднажми, капитан, арабский скакун не может отставать!
Герцогиня, прекрасная наездница, превосходившая в этом искусстве многих мужчин, невероятными усилиями заставляла своего коня держаться ноздря в ноздрю со скакуном племянницы паши.
А вот эскорт постепенно отставал, все более отдаляясь, несмотря на крики и безжалостное пришпоривание несчастных животных. Не отставать от женщин удавалось только турку и Перпиньяно.
Эта дьявольская скачка продолжалась минут двадцать и утихла только на площади перед замком.
Молниеносно развернув коня, чтобы заставить его притормозить, герцогиня спешилась и хотела помочь Харадже, но та остановила ее властным жестом:
– Племянница Али-паши спешивается и идет на абордаж без помощи оруженосцев или матросов.
Она ловко спрыгнула на землю, даже не опираясь на стремена, обернулась к герцогине и сказала с вызывающей улыбкой:
– Мой милый капитан, ты гость моего замка, и любое твое желание для меня – приказ.
– Ты слишком любезна, госпожа. Я постараюсь не злоупотребить твоим гостеприимством.
– Напротив, я требую, чтобы ты им злоупотребил, – ответила Хараджа.
– Но тогда уже не я буду командовать, – рассмеялась герцогиня.
Племянница адмирала на секунду задумалась над таким ответом, потом тоже рассмеялась:
– Ты прав, капитан. Я и правда, как обычно, принялась раздавать приказы. Это дурная привычка, но что ты хочешь? Я привыкла приказывать, а не подчиняться. Пойдем, завтрак уже готов: я слышу, муэдзин приступил к полуденной молитве.
Потом, махнув рукой и едва заметно пожав плечами, прибавила вполголоса:
– С пророка хватит и молитвы жреца. А Бог велик, он может сделать для нас исключение, по крайней мере на сегодня.
– Что она за женщина? – прошептала про себя герцогиня. – Она жестока к христианам, потому что они не мусульмане, а сама потешается над религией пророка и Аллаха. Будь начеку, Капитан Темпеста!
Хараджа отдала коней на попечение конюхов, которые бегом прибежали из замка, представила им свиту герцогини и, по-свойски взяв ее за руку, поднялась по лестнице и вошла в просторный зал, где у дверей дежурили двое арабов в длинных белых плащах с большими красными кистями на капюшонах и саблями наголо в руках.
– Завтрак готов? – спросила Хараджа, даже не взглянув на них.
– Да, госпожа, – отвечали стражники, поклонившись до земли.
Зал, как и все гостиные в турецких домах, был обставлен очень элегантно, хотя и просто. Никаких огромных столов или тяжеловесной резной мебели в нем не наблюдалось.