Страница 166 из 180
– Если есть охранник, значит есть что охранять, – резонно заметил Миро, прикрыв лицо краем плаща. – Смердит…
Оказалось, вместе с солдатом тлетворное искажение реальности коснулось нескольких арестантов, запертых в просторных клетках. Полуразложившиеся люди в одежде алокрийских крестьян мертвенной хваткой держались за толстые прутья решетки. Их сползшие набок лица выражали ужасные страдания и ужас. Когда воздействие реамантии добралось до них, механизм саморегуляции ткани мироздания уже несколько смягчил его эффект, поэтому люди умирали очень медленно. Они тянули руки из камер и смотрели ослепшими глазами в темноту подземелья, взывая хриплыми голосами о помощи, в то время как плоть сползала с их тел пластами подгнившего мяса. Аменир отвернулся от кошмарной картины, с трудом сдерживая рвотные позывы.
– Беженцы, которые решили во всем полагаться только на себя, разочаровавшись в сильных мира сего, – прошептал Бахирон, глядя в застывшие лица людей за решеткой. – Скорее всего, попались на воровстве у тех, кто приютил их в час беды, или убили своих соотечественников за краюху хлеба и теплую одежду. Вот во что превратились мои верные подданные, оказавшись во власти отчаяния…
– Подойдите сюда, Ваше Величество, – позвал его Миро, заглянув внутрь дальней клетки. – Вам стоит на это посмотреть.
В углу темной камеры лежало тело старика в некогда белых одеждах, которые пожелтели от сырости и времени. Облепленный серой кожей череп, крючковатые пальцы, обнявшие тощие плечи, чтобы сохранить перед смертью хоть каплю тепла, редкие седые волосы на голове и приоткрытый провал беззубого рта, обрамленный иссохшими потрескавшимися губами. А на впалой груди покоился кулон Призмы Света из белого золота. Таким предстал перед королем великий Спектр алокрийской Церкви Света.
– Ничего не понимаю, – Миро кивнул в сторону трупа истощенного старика. – Получается, реамант за ним сюда пришел? А смысл?
– Но убил его не мастер Этикоэл, – заметил Аменир, выглянувший из-за плеча короля. – Спектр мертв уже давно.
– Верно, – согласился Бахирон. – Как будто его посадили в темницу и просто забыли. Специально забыли.
Он многое узнал о тайной деятельности Карпалока Шола, но почему-то все равно испытывал сожаление по поводу его смерти. Трудно отойти от старых привычек, и глава Церкви Света был для короля Мура одной из главных опор в добром правлении по традициям и законам. Как оказалось, ни к чему хорошему это не привело, но Бахирон не мог представить Карпалока, мудрого советника и верного комита, в роли религиозного диктатора Алокрии. Предательство Спектра омерзительно, а его жажда власти достойна самого гневного презрения, но так ли все очевидно? Церковные постулаты любви к ближнему, заботы о слабых и нуждающихся, верности к возлюбленным и уважения к старшим – может, не так уж и плохо было бы безраздельное правление Церкви Света…
– Что-то я не понимаю. Реамант пришел сюда за ним, так? – прервал молчание Миро. – Зачем?
Все обратили свои взгляды на Аменира.
– Я не знаю, – растерялся юноша. – Он мне ни о чем подобном не говорил… Только ругал всех подряд: власть, духовенство, торговцев…
– Карпалока было за что убивать, – со вздохом признал Бахирон. – Однако похоже, что Кассий опередил Этикоэла. Я так понимаю, что он был ключом для успешного завоевания и замирения алокрийского народа, но умудрился сделать нечто такое, что даже фасилийцы обозлились на него.
– Я все равно не понимаю, зачем Этикоэлу понадобилась его смерть, – пожал плечами Миро.
– Не стоит пытаться понять человека, который вознамерился изуродовать саму реальность, – король отвернулся от мертвого старика в белых одеждах и взглядом указал Амениру на выход. – Нам надо идти дальше, мы уже порядком здесь задержались.
Блуждания по Силофу возобновились. Опять темные коридоры с растерзанными фасилийскими солдатами и залы, где еще совсем недавно занимались своими делами живые люди. Этикоэл позволил им уйти, но они все равно были обречены на медленную смерть в ледяных горах или в пустоши, в которую превратилась Алокрия после гражданской войны и вызванных куполом катаклизмов. А те, кто пытался сопротивляться или чем-то мешали старому реаманту, умирали в страшных муках.
– Какая ужасная сила… – пробормотал Миро, когда Аменир привел их к входу в очередной зал, где остались следы искажения реальности.
Около двух десятков фасилийцев парили в воздухе. По их посиневшим лицам и заполненным кровью глазами стало понятно, что дышать в том помещении было совершенно нечем. Они медленно летали, сталкивались друг с другом, натыкались на мебель, упирались в стены и потолок. Было в невесомых трупах что-то спокойное, умиротворяющее, гипнотизирующее, подталкивающее к размышлениям о жизни и смерти. Надо просто сделать шаг внутрь зала и присоединиться к одновременно беспорядочному и гармоничному хороводу людей, прикоснувшихся к вечному…