Дорога в Эсхатон

- Тьма не может созидать, - с важным видом заявила арианка.

- Так я же тебе об этом и говорил!

- Неважно, что мы говорили тогда, важно, что, в конечном счёте, ты добровольно ушёл за скалу.

- Норга! - нахмурился Проквуст. - Не твоя ли идея была похитить мою семью?!

- Не идея, а пророчество!

- Ну, ты и тварь! - зарычал Георг, вскочив с кресла и нависнув над ведьмой. - Я тебя испепелю! - Вокруг его рук закрутились голубые протуберанцы. Норга вздрогнула, в её глазах мелькнул страх.

- Подожди, сиятельный, дай сказать.

- Говори, - прохрипел Проквуст, с трудом сдерживая свою ярость.

- Скажи, Гора, если бы от тебя зависела судьба твоего народа, ты бы пошёл на жертву?

- Причём здесь это? Не морочь мне голову!

- Нет, причём! Я должна была спасти арианцев и спасла, а твоя семья даже осталась жива!

- Да, но... - Георг вдруг запнулся и растерянно опустился на кресло, ему пришла в голову невероятная мысль. - Норга, а ты знала, что крейсер, преследующий меня, погибнет?

- Знала.

- И тебя это не остановило?!

- Знание пути не освобождает от необходимости пройти его.

- Значит, ты заранее оставила для меня подсветку на своей пластине?

- Ты умный, Гора, - уважительно посмотрела на него Норга, - сам догадался. Да, я хотела поговорить с тобой.

- Зачем?

- Чтобы сказать важное пророчество для тебя.

- Нет! - Проквуст опять вскочил. - Не хочу слушать!

- Ты испугался?

- Считай, как тебе угодно, но любое пророчество ограничивает право выбора, пятнает божественное предопределение кустарным знахарством!

- О, как пафосно сказано, - Норга усмехнулась и медленно встала. - Значит, уйдёшь без знания?

- Это не знание, а суеверие, - буркнул Георг.

- Тем более, чего же тогда бояться?

- Ладно, говори.

- Гора, моё пророчество для тебя очень короткое: ты всё ещё связан с тьмой, она вне тебя, но рядом с тобой, она будет идти за тобой, куда бы ты, ни пошёл.

- Чушь!

- Нет, не чушь! Или ты её или она тебя. Впрочем, думай, как хочешь.

- Это всё?

- Нет.

- Ну, что ещё?!

- Твои жертвы ещё впереди.

- Я знал, что ты обязательно это скажешь! - горько усмехнулся Проквуст. - Пожалуй, я пойду, пока ты ещё что-нибудь не придумала.

- Ты вернёшь меня императору?

- Передам, кому следует, а дальше не моё дело. Прощай, Норга.

- Спасибо и не падай духом, Гора, ты слишком ярок, чтобы светить впустую.

Георг вновь махнул рукой и мысленно отпустил себя из этого пространства. Арианская ведьма нырнула в зелёное облако и превратилась вместе с ним в светящийся туман, в котором смутно угадывалась дверь. Проквуст потянул её на себя, та сопротивлялась, но недолго, он распахнул её настежь и вышел. Георг открыл глаза, они были полны слёз, да и весь он был насквозь мокрый. Он с трудом встал, ноги дрожали, нелегко далось ему это путешествие, но надо заставить себя дойти до спальни.

За окнами уже темнел вечер, Проквуст принял душ и рухнул на кровать, сон навалился сразу, плотный, без сновидений, исцеляющий.

Пилевич явился к завтраку, уселся за стол и плотоядно потёр руками.

- Что, Станислав Львович, проголодался?

- Ещё как! - ехидно улыбнулся Пилевич. - По новостям.

Ответить ему Георг не успел, в столовую ворвался Артём, громко крикнул 'Всем привет!' и с удовольствием принялся за яичницу.

- Артём, ты, когда домой явился? - строго спросил Проквуст.

- В два часа ночи, пап, - невинно ответил сын и хитро глянул в его сторону.

Георг обескуражено застыл, наткнувшись ещё и на улыбку Пилевича.

- Какой честный мальчик.

- Спасибо, дядя Стас, хоть вы похвалите.

- Да когда же тебя хвалить, я тебя не вижу совсем!

- Меньше надо ездить на рыбалку.

Все трое переглянулись и дружно засмеялись. Артём вновь нацелился вилкой в тарелку, но Пилевич его окликнул, и теперь его лицо было очень серьёзным.

- Артём, ты хороший парень, остроумный, раскованный, по-европейски современный, но ты бы не смог так фамильярничать, если бы ясно осознавал величие своего отца.

- Станислав Львович, - нахмурился Проквуст, - к чему этот панегирик?

- Погоди, Георг, дай сказать. Твой сын растёт мышцами, а мозги запаздывают.

- Дядя Стас! - возмутился Артём.

- Спокойно, молодой человек, - усмехнулся Пилевич, - я тебя как сына люблю, потому и беру на себя право говорить вещи по форме обидные. Ты не обиды строй, а запоминай, чтобы потом обдумать.

- Хорошо, дядя Стас, - шутливо нахмурился юноша, - я запомню!

- Звучит многозначительно, - улыбнулся Проквуст.

- Правильно, Артём, - иронично улыбнулся Пилевич. - Тогда прихвати в свою память и мою теорию о парности чувств.

- Парности чувств? - переспросили в унисон отец с сыном.

- Да, я так условно назвал свою идею. Суть её в том, что чувства, как реакция и оценка ощущений, всегда следуют парно, например, самая яркая пара: любовь и ненависть.

- Хм, интересно.

- Что интересно, пап? Я не вполне понимаю.

Проквуст вопросительно взглянул на Пилевича, тот кивнул.

- Интересно то, сын, что голод всегда сопровождается сытостью после насыщения, радость всегда сменяет грусть, а боль напоминает о здоровье, - Георг взглянул на Пилевича. - Станислав Львович, правильно я изложил твою теорию.

- Вполне.

Артём с интересом посмотрел в лица взрослых.

- Хорошо, я и это запомню, но сначала ответьте, почему жадность не сопровождается щедростью, а злодейство, добродеянием?

Проквуст вопросительно взглянул на Пилевича.

- Нет ничего проще, - ухмыльнулся тот. - Во-первых, можно поискать и найти, я ведь не утверждаю, что величины в паре равновеликие; во-вторых, чем проще чувства, тем ровнее величины....

- А чем сложнее, - подхватил Артём, - тем перекос больше. - Он положил вилку, сделал глоток кофе и встал. - Господа, взрослые, спасибо, я всё запомнил, разрешите удалиться.

- Ты же не съел ничего!

- Папа, перед тренировкой наедаться вредно, потом в кафешку схожу.

Пилевич проводил юношу добром взглядом.

- Твой сын, на глазах взрослеет.

- Скорее мужает, - усмехнулся Проквуст, - то на самбо, то на фехтовании, то на стрельбе из лука.

- Готовится?

- Вбил себе в голову, что будет княжить во внутреннем мире.

- Что ж в этом плохого?

- Мы с Леночкой хотели все вместе лететь, у неё ведь сердце взорвётся без Артёма.

- Георг, - начал задумчиво Пилевич, подливая себе кофе, - ты должен понимать, что парень скоро будет совершеннолетним....

- Ты про любовь?

- Дело не в чувствах, Георг, а в том, что рядом с тобой он не обретёт своего пути.

От жёсткости и неожиданности услышанного, Проквуст едва не выронил из пальцев чашку.

- Не много на себя берёшь, Станислав Львович?!

Пилевич мягко улыбнулся, глаза его смотрели спокойно и мудро.

- Твой сын достоин собственного рока, Гора!

Над столом повисло тяжёлое молчание.

- Извини! - глухо прервал тишину Проквуст.

- Я не обиделся.

- Станислав Львович, я же Артёма к Чару для того и беру, думаю, без службы великому дракону он не останется.

- Хм, - озадачился Пилевич, - про это я не подумал. Георг, - встрепенулся он, - ты собираешься улетать, а как же проклятые железки?!

- Пусть лежат пока.

- А если арианцы их найдут? Ты же сам говорил: оружие, непредсказуемы!

- Не знаю я ничего! Только не было их никогда во внутреннем мире, вот и надеюсь, что не появятся впредь.

В столовую постучали. Пилевич наклонился к Проквусту.

- Поехали ко мне, Георг?

- А чем тебе мой дом не подходит?

- У меня беседка особенная. Поехали, посидим на свежем воздухе, вдаль посмотрим, винца попьём.

- Ладно, поехали, - стук повторился, Проквуст встал, - Войдите!

Вошёл мажордом и прислуга, оба с достоинством поклонились.

- Господа желают продолжить?