Страница 5 из 11
Изучение функциональной морфологии эндокринных и нервных клеток, синтезирующих пептидные гормоны и биогенные амины в институте профессора Ф. Сундлера, проводится современными иммуногистохимическими и электронно-микроскопическими методами. Отдел оснащен последними моделями микроскопов, лабораторного аналитического оборудования, автоматами для приготовления блоков и срезов тканей, другими современными приборами. Все это вместе с большим набором реагентов и банком чувствительных антисывороток определяет высокий методический уровень исследований.
Институт гистологии располагает своей библиотекой, в которой можно найти все основные монографии и журналы по изучаемым и смежным проблемам, а на ксероксах, которые установлены в соседней комнате, сделать в считаные минуты оттиски любой интересующей вас статьи. Кроме журналов в библиотеке хранятся подборки оттисков статей, получаемых сотрудниками отдела по запросам лично от авторов. Международные связи и переписка с коллегами из разных стран очень обширны. Институт (в Швеции это в порядке вещей) имеет свой «гэст-хауз» – дом для гостей, приглашенных прочитать лекции или временно поработать в лабораториях.
Шведы уважают и любят соблюдать всякие традиции. Вдоль лестницы в Институте гистологии висят акварели – дружеские шаржи студентов на своих профессоров и преподавателей. Они сделаны с большим вкусом и тактом и представляют, создаваемую десятками лет, целую историческую галерею портретов ученых, работавших здесь. Во многих лабораторных комнатах есть специальные доски, на которые сотрудники периодически прикалывают свои новые семейные фотографии и открытки, приходящие в Институт со всех концов света. Это тоже традиция – посылать красочные открытки из тех мест, где ты находишься. Теперь, бывая в разных городах, я тоже отправляю в Лунд приветственные открытки и надеюсь, что они напоминают шведским друзьям о наших встречах и беседах.
В полдень – общий ланч, в 15 часов – традиционный кофе. Эти кажущиеся мелочи играют на самом деле важную психологическую роль – они создают своеобразный уют на работе, где человек проводит большую часть жизни, растворяют накопившуюся усталость, раздражительность, снимают напряжение, делают служебные отношения раскованными и непринужденными. Однако всему свое время, и вне этих перерывов шведы работают много и хорошо. Сотрудники дорожат престижем своего Института и, кроме того, получая достаточно высокую заработную плату, понимают, что ее необходимо оправдывать.
Авторитет руководителя очень высок. В Лунде (как и везде в Швеции) получить должность полного (штатного) профессора (fullprofessor) очень непросто. Кандидат, избираемый Советом Университета, проходит очень придирчивый отбор. Он должен быть не просто профессионалом, но и обладать общей широкой эрудицией, высокой культурой и определенными качествами руководителя. Мне пришлось общаться с большим количеством сотрудников в разных институтах и клиниках, все они отличаются высокой квалификацией, но шеф везде на порядок выше своих помощников, в нем сразу чувствуется лидер – и по взглядам на те или иные проблемы, и по манере поведения (спокойной, деловой, корректной), и, конечно, по уровню знаний в конкретной области науки. Этим определяется очень многое…
Расходы на образование в Швеции в основном покрываются из государственных фондов, а научные исследования финансируются, как правило, из неправительственных источников. Спонсорами становятся крупные концерны и промышленные компании, причем эти фирмы и предприятия во многих случаях могут быть прямо не заинтересованы в субсидируемых ими разработках. Просто в Швеции существуют давние традиции отдавать часть прибыли на благотворительные цели, в частности на развитие науки, получая за это определенные налоговые льготы. Медицина среди других научных отраслей находится в привилегированном положении, ибо высокий уровень ее развития представляет интерес для каждого жителя страны – от президента концерна до его рядового служащего. Существует множество различных фондов, поддерживающих научные исследования и проекты. Один из самых известных – Фонд Эрика Фернстрёма.
Эрик Фернстрём (Erik Fernström) сочетал в себе черты крупного бизнесмена, ученого и мецената. Он сам основал крупную пароходную компанию, стал известным специалистом в кораблестроении, а после смерти своего отца – видного индустриального лидера – возглавил созданный им крупнейший концерн по производству высококачественного гранита. Об авторитете этого концерна свидетельствует тот факт, что его продукция использовалась в строительстве таких знаменитых архитектурных сооружений, как небоскреб «Эмпайр Стэйт Билдинг» в Нью-Йорке и морской военный мемориал в Вашингтоне.
В 1978 году Эрик Фернстрём основал Фонд развития медицинских исследований (The Erik Fernström Foundation for Medical Research), избрал местом его нахождения Лунд и выделил из своего капитала такую сумму, ежегодная прибыль от оборота которой составляет примерно 1 миллион 540 тысяч шведских крон. Эти деньги приблизительно в равных частях ежегодно распределяются на три акции – премия за выдающиеся научные исследования ученым скандинавских стран; премия молодым шведским ученым-медикам; организация международных медицинских симпозиумов. В 1985 году Эрик Фернстрём скончался и завещал продолжить его начинание. Сейчас этот знаменитый фонд возглавляет его дочь Элизабет Фернстрём – известный швейцарский экономист.
Об этом профессор Сундлер рассказывал мне по дороге в фонд, исполнительный директор которого Ингард Линдквист накануне пригласила меня посетить ее офис и познакомиться с деятельностью фонда. Мы провели вместе полтора часа за ланчем в приятной дружеской беседе – Ингард увлеченно рассказывала о работе фонда, показывала фотографии и буклеты различных мероприятий. Гордостью фонда является издание исчерпывающих монографий по актуальным проблемам медицины, которым посвящены ежегодные международные симпозиумы, проводимые в Лунде.
Премии профессора Э. Фернстрёма – очень почетная награда. Так же как и Нобелевские премии, они вручаются королем Швеции в присутствии королевы и самых известных ученых-медиков на торжественной церемонии в Лунде в первую среду ноября.
Непринужденная беседа перешла от науки к искусству. Ингард прекрасно знает живопись (русскую тоже!), коллекционирует репродукции и альбомы. Шведы вообще очень любят искусство и хорошо разбираются в нем.
Пятидесятитысячный Лунд имеет свой театр, в университетском и городском концертных залах каждый вечер звучит музыка, в кафедральном соборе проводятся органные вечера. Постоянно работают музеи античного, классического и современного искусства, несколько частных картинных галерей.
Гуляя по городу, я постоянно обращал внимание на большое количество скульптур, которые студенты и молодые мастера выставляют в скверах и парках для всеобщего обозрения. Здесь прохожий может увидеть самые разные стили – от подражания классицизму до яркого авангардизма. Люди останавливаются, внимательно смотрят, некоторые обсуждают, кто-то молчит, слушая других, или рассуждает сам. В любом случае такое повседневное общение с прекрасным украшает жизнь и греет душу.
Официальный прием в дирекции фонда превратился в дружескую встречу. Расставаться не хотелось, за чашкой ароматного кофе хорошо беседовалось, и мы говорили о самых простых человеческих вещах, которые волнуют всех людей, независимо от их профессии, образа и места жизни.
Рассказывая о своих семьях, детях, проблемах, волнующих нас, о нашей истории, искусстве и литературе, мы забывали, что живем в разных странах и социальных системах, о границах между нами, мы не скрывали друг от друга трудности и проблемы (а они есть и там, и здесь), гордились своими хорошими делами и чувствовали, как стали больше доверять друг другу, как потеплели наши отношения.
И вечером, в гостях у семьи Сундлеров я опять ощутил растущую волну искреннего дружелюбия. Хозяева также накрывали стол, как собираем его мы, встречая гостей. Жена Франка Кристина беспокоилась, чтобы я все попробовал, а он сам говорил очень теплые слова о наших тогдашних переменах, и оба они огорчались, вспоминая наше тяжелое прошлое и те тяготы, которые сопровождают наши непростые реформы.