Страница 22 из 69
Как легко сказать: «Жертвуй!». Легко жертвовать. И как трудно спросить: «Зачем?» Прикосновение ребенка сняло напряжение и решило все — он пойдет. Не в силу логичности или абсурдности, альтруизма или отвращения, а в силу предназначения, как говорил капитан. Потому что они все ждут от него этого.
Кроме того, Марк поймал себя на том, что его разбирает любопытство. Он хотел испытать свою судьбу. Может быть, это то, что они давно ищут. Может это оказаться и зверем-людоедом. К возможной встрече с ним нужно подготовиться.
Были уже сумерки, когда Марк подъехал к кабаку. Шор-Шара он застал одиноко сидящим во дворе. Тот был грустен и молчалив, не ответил на приветствие. Марк достал лиолу из-за спины, провел по струнам: — Помнишь вчерашний разговор? Я подумал и решил заплатить тебе, Шоршалка. Здесь, в грифе лиолы, спрятана мощная всеволновая радиостанция. Она из оборудования «объединенных», по стоимости равна твоему кабаку.
По ней можно слушать все радиостанции Шедара, вмешаться в любой сеанс радиосвязи и узнать кучу секретов. Ну как, идет?
Шор-Шар взял лиолу и внимательно ее осмотрел. Потом разочарованно покачал головой и вернул ее Марку.
— Не устраивает? Понимаю, радиостанция сама по себе не гарантирует благополучия, ее нужно еще суметь продать. Тогда я ее обменяю. У тебя осталось оружие с войны? Я имею в виду настоящее оружие, боевое, а не тот обрез, из которого ты палил ночью. Понимаешь?
Шор-Шар снова взял лолу и стал крутить ее в руках. Марк показал, как включается и настраивается рация.
— Когда стемнеет, приходи на пустырь, под деревья. Но приходи один, без Горбушки, — разлепил наконец запекшиеся губы кабатчик. — У меня есть пистолет — огнемет с полной обоймой.
Марк вернулся к себе в комнату. Посмотрел в окно на догорающий закат и включил рацию. Дневной сеанс он пропустил. Сейчас он проведет вечерний, который станет последним.
— Марк вызывает Плотина, Марк вызывает Плотина… — начал он звать и услышал, как шорох невидимых волн донес до него голос друга.
— Плотин отвечает Марку. Плотин слышит Марка. Дружище, я думал, что больше не услышу тебя. Прошлый раз ты нес какуюто околесицу, я ничего не понял и очень забеспокоился. Ты можешь объяснить все толком? Прием.
— Могу. Дела у меня пошли на лад. Я определился с ситуацией, — сказал Марк и замолчал: как ему объяснить? — Похоже, что я нашел что-то. Пока полной уверенности нет, но сегодня в полночь я буду все знать точно. Прием.
— Это опасно? Может, тебе лучше подождать меня? Как оно выглядит? Прием.
— Слишком много вопросов, Плотин. Это выглядит как явление бога Юэля. Больше я ничего не знаю. Ждать тебя не могу, меня здесь торопят. Прием.
— Что за чушь? Кто торопит? Прием.
— Местные крестьяне рассчитывают извлечь из этого определенную выгоду. Причем облекают это в мистические формы. Прием.
— Крестьяне? Ты имеешь в виду кнопсов, этих дикарей? Ты все-таки с ними связался. Не понимаю, какую роль они во всем этом играют. Прием.
— Ты спрашивал, опасно ли это? По-видимому. И для того чтобы хоть как-то подстраховать себя, я решил обменять рацию на оружие. Прием.
— Постой! Во-первых, ты не ответил на вопрос. При чем здесь кнопсы? Во-вторых, я запрещаю тебе отдавать рацию. Мы не найдем без нее друг друга. А что мы в этом мире поодиночке? Прием.
— У меня нет выхода, я не могу бежать и не могу ждать, а для того чтобы иметь шанс, я должен иметь оружие. Кроме того, у меня такое чувство, что рация мне больше не потребуется. Прием.
— Почему? Объясни. Прием.
— Не могу, Плотин. Уже стемнело, и я должен идти. Я советую тебе двигаться в Юэль. Если я останусь жив, то буду ждать тебя здесь. Если я исчезну, значит, я нашел то, о чем мы мечтали. Могу я и просто погибнуть. Тогда не суди строго местных жителей, прошу тебя. Прием.
— Подожди, Марк, все это трогательно, но ты мне так и не ответил. При чем здесь…
Марк выключил рацию, обрывая живую нить, связывающую их. Концы ее больше не связать.
— Прости, Плотин, — сказал он лиоле.
Он посмотрел вниз, у входа виднелась острая макушка Горбушки. Марк спустился по лестнице в кабак и через черный ход выбрался во двор.
Было уже темно, и Марк передвигался с большим трудом. Наконец листва деревьев осенила его и ласково заговорила с ним. Он максимально расширил зрачки и всмотрелся в темноту. У одного из стволов виднелся силуэт Шор-Шара. Марк тихо подкатился к нему, и кабатчик подпрыгнул, когда почувствовал его присутствие.
— Ты подкрался, как пума. Я ничего не вижу, как ты мог найти меня в этой темноте? — говорил Шор-Шар, зажигая фонарь. Лиола с тобой? Вот он, смотри. Именной. Я получил его за то, что ухитрился сбить из огнемета ваш винтокрыл. Редкий случай. Правда?
Сталь оружия тускло блеснула в темноте.
Марку приходилось видеть такие пистолеты-огнеметы. Портативное, но мощное оружие.
— Умеешь им пользоваться? Обойма полная, восемь капсул. Смотри, Шор-Шар взвел курок и щелкнул предохранителем. Он прицелился в темноту и выстрелил. Раздалось шипение, и рука его подпрыгнула от отдачи. Послышался тихий звон, их обдало жаром и нестерпимым светом. Марку показалось, что все вокруг испуганно вскрикнуло и приникло к земле. Дерево, одиноко стоявшее в стороне, дымно горело, как факел, потом в одно мгновение угасло. Они перевели дух.
— Сколько стреляю, а сердце каждый раз так и прыгает от радости, Шор-Шар задумчиво посмотрел на пистолет, взвесил в руке и протянул Марку. — Попробуй!
Марк прицелился, через ночной прицел он отчетливо видел силуэт дерева. Шипение, отдача в руку. Марк почувствовал, как капсула разбилась о ствол дерева, и снова все испуганно метнулось в сторону, потом закачалось в отсветах пламени. Марк повел дулом в сторону, но на прицел легла ладонь Шор-Шара:
— Не трать заряды, их осталось всего шесть. Смотри, как нужно доставать обойму. Не ошибись!
Кабатчик достал обойму, высыпал на ладонь капсулы и пересчитал их. Потом снова собрал огнемет и протянул его Марку:
— Обмен честный, претензий нет?
Марк молча отдал ему лиолу. Шор-Шар, не простившись, ушел, светя под ноги фонарем.
Марк остался в темноте один с огнеметом в руке.
В задумчивости он поднял пистолет и прицелился. Через прицел он хорошо видел Шоршалку, идущего по тропе с его лиолой в руке.
Если бы он только знал, этот кабатчик, что она значила для Марка! «Претензий нет», сказал в тишину Марк. Шипение, тихий звон…
Нет, он не сделает этого. Марк опустил пистолет: «Обмен совершен честно». Где ты, Горбушка? Нам, наверное, пора.
Горбушка шел по тропе впереди, широко размахивая масляным фонарем и разговаривая сам с собой. Иногда он становился на одну ногу и стоял некоторое время, хихикая.
«Веселый мне достался Харон, — думал Марк. — Иным смерть предстает в образе городского палача, солдата, штатного врача. А мне — в образе деревенского дурачка!»
— Эй, курицын сын! Постой, сбавь обороты. Иди сюда, я научу тебя песенке:
Марк заставил Горбушку вызубрить песню, они выпили из бутылки, которую предусмотрительно захватил с собой Марк. И направились дальше, распевая во все горло. Иногда они останавливались, прикладывались к бутылке и со слезами обнимались. Горбушка толковал что-то о курятнике, а Марк приглашал его в гости и пытался дать номер телефона и адрес дома, который остался в другом недостижимом мире.