Страница 87 из 119
Старцы громко охнули, побросали лопаты и бросились прочь из конюшни с прытью, которой позавидовал бы добрый молодец.
Хозяин тоже испугался, но изо всех сил старался не подать виду. Наскоро перекрестившись, он выставил вперед вилы и спросил:
- Чего надобно, Сатана?
- Где твоя сестра Ярина?
- Какое твоё чёртово дело?
- Хочешь на кол? – предложил Ирвальд.
- Сначала поймай!
Анджей запустил в него вилами и, кувыркнувшись через левое плечо, вмиг очутился у входа в конюшню, где висели ножны. Орудие проворно заиграло в его руках – видно было, что боярин не слабак в драках на мечах.
Тёмные волосы, повязанные золотой нитью на лбу, были такого же цвета, как у Ярушки. Длинные усы и густая борода, умело стриженная рукою мастера, красили его и без того миловидное лицо. Ирвальд скривился – у владык не росли бороды, о чём он иногда жалел. Борода могла скрыть глубокие морщины на лицах стареющих владык, сделав их не такими ужасными. Сейчас же бородатое лицо человечишки приводило его в ярость. Однако Анджей, похоже, сумел побороть страх, и глаза его заблестели.
- Поймай, Сатана.
- Уже!
Ирвальд громко хлопнул в ладоши, отчего Анджей вздрогнул и посмотрел на его лицо. Однако боярин был не дурак. Едва почувствовав, как на него накатывает морок, Анджей отпрыгнул в сторону и уставился на грудь владыки.
- Умно, - похвалил Ирвальд, - только знай, я владею мечом не просто лучше тебя. Лет на сто дольше. Вот и думай, стоит ли со мной тягаться.
- Тебе не взять меня живым, изверг!
- Я могу отсечь тебе руки или ноги. Мне всё равно они не нужны.
- Мой меч окроплён святой водой, - предупредил Анджей.
- Мой - всего лишь кровью, - ухмыльнулся Ирвальд, - я уйду, если скажешь, где твоя сестра.
- Не знаю, - ответил Анджей, - а если бы и знал, то не сказал.
- Что ж ты таким смелым заделался? Где ж ты был, когда её хотели казнить?
- Не твоего ума дело, Сатана! Лучше скажи, зачем по её душу пришёл?
- Она моя жена.
- Жена? – Анджей вздрогнул и, забывшись, посмотрел ему в глаза, - стало быть, она и вправду ведьма?
- Нет, не ведьма, - успокоил его Ирвальд, - а ты, я вижу, всё ж глупец!
Анджей вскрикнул, выронил меч и рухнул на пол, скошенный мороком. Ирвальд снял плащ и обернул вокруг его тела. Затем свистнул, и в конюшню заглянул ядокрыл. Юрею пришлось согнуться, чтобы пройти под низким потолком. Ирвальд снял поводья, висевшие на стене, и привязал ими тело боярина к спине зверя. Затем вывел Юрея из конюшни, вскочил на спину, и они рванули что было мочи прочь из Залесья.
К тому моменту к конюшне начали сбегаться люди – кто с вилами, кто с топором. Позади, тяжело передвигая короткими толстыми ножками, спешил поп, размахивая кадилом. В другой руке у него был здоровенный крест, поблескивающий на солнце серебром. Однако конюшня оказалась пуста, на полу валялся лишь меч Берестовича, а самого хозяина не было. Собравшимся оставалось лишь гадать – то ли боярина действительно сожрал сатана, то ли старцам привиделась спьяну всякая нечисть.
Глава 32
Ирвальд бросил Анджея на каменный пол и плеснул ему в лицо холодной воды.
- Вставай, боярин! Нечего спать.
- Пропади ты пропадом, - ответил Анджей, с трудом поднимаясь на локтях. Голова шла кругом, как после доброй попойки.
- Ты поговори мне ещё! – пригрозил Ирвальд, - я с тебя шкуру с живого спущу.
- Не мудрено, что ты ищешь свою жену, - не унимался Анджей, - видать, от ласки такой дала дёру.
Ирвальд пнул его ногою под рёбро. Кости затрещали, а боярин согнулся пополам, корчась от боли.
- Будешь ещё умничать, стану резать на куски, - Ирвальд не шутил, - рассказывай, что знаешь.
- Можешь пытать меня, Сатана, - просипел Анджей, - с тех пор, как она пропала из темницы в Хориве, от неё не было ни весточки.
- Что знаешь о Бореводе?
- Не слышал о таком.
- Не лги!
- Я б и рад солгать, Сатана. Но я не знаю никого с таким именем.
- Что за слава за твоей сестрой водится? – Неожиданно спросил Ирвальд, - отвечай!
- Какая слава? – зло воскликнул боярин, - ты мою сестру с грязью не мешай! Ни с каким Бореводом, как ты говоришь, она бы путаться не стала.
- Что ж её ведьмой-то назвал?
- Да ты и сам знаешь. Красивая она больно. Кому радость, а остальным – соль в глазах. Скажи-ка лучше, по доброй ли воле она за тебя пошла?