Страница 30 из 40
Журнал «Комсомольская молодежь» писал в мае 1933 г.: «Ленинский комсомол под руководством партии обязан разоблачать всю контрреволюционность, все то ханжество и юродство, которые несут к нам в жизнь барышники духа, сектантские «братцы» и церковные вожаки».
Грубые выпады против религии и церкви были тем более нетерпимы, что среди молодежи было немало верующих. На вопрос об отношении к религии они обычно отвечали: «Религию и божье слово считаю правильным и поддерживаю таковые». Известный идеолог партии Ем. Ярославский в своих пропагандистских статьях предостерегал относительно того, что «с религией можно сладить в течение короткого времени – стоит только несколько хороших лекций прочитать, хорошенько обругать бога, нарисовать его поотвратительней – и все будет хорошо. Нет, задача эта самая труднейшая».
По мнению Ярославского, антирелигиозная пропаганда должна быть грамотной, выдержанной, систематической и убедительной. Он рекомендует использовать естественнонаучный материал, а также организацию антирелигиозных диспутов, научную и художественную литературу и т. п. в целях формирования у молодежи научного мировоззрения.
Так называемое комчванство коснулось также таких видных литераторов, как Д. Бедный. Когда он заявил, что у нас имеются свои «пролетарские писатели, пусть не первого ранга, пусть три сопливеньких, но свои», газета «Правда» дала ему резкую, но справедливую отповедь. «В теперешних условиях, – говорилось в статье «От редакции», – «пролетарская гордость», выражающаяся в формуле «три сопливеньких, но свои», и все остальные подводятся под «белогвардейцев», удивительно напоминает «комчванство», против которого так беспощадно выступал тов. Ленин. Мы настолько выросли, что, право, пора бы уж научиться вытирать сопли».
Ошибочную позицию в оценке творчества С.Есенина занимал Н.И. Бухарин, оскорбительно называя его «идеологом кулачества». В «Злых заметках» он призывал: «По есенинщине нужно дать хороший залп». А другие сторонники борьбы с есенинщиной добавляли: «Если мы такого хорошего залпа не дадим, мы никогда не разделаемся с есенинщиной».
Все эти трудности и упущения работы с молодежью использовали ее противники. Они со всех крыш надрывно кричали о перерождении комсомола, утрате им авангардной роли среди советской молодежи.
В ряде случаев дискуссии молодежи приобретали антисоветский характер. В докладе ОГПУ за 1925 г. подчеркивалось, что против студенческих контрреволюционных организаций в Москве, Ленинграде, Ростове, Крыму, на Украине и в других местах прошла 31 массовая операция: «Оперативным путем были накрыты «Ассоциация студентов-анархистов подполья», «Студенческое бюро», «Аргонавты» – подпольный кружок симферопольских литераторов-студентов с мистическим уклоном». Особое внимание обращалось на ликвидацию в Киеве группировки студентов, поставивших своей целью совершение ряда террористических актов против ответственных работников – на комсомольских собраниях, в учреждениях и т. д. Группа имела программу эсеро-кадетского духа, сумбурную, но смелую и решительную… Называли они себя «Киевская организация единства». Отмечая «результативность» своей «профилактической» работы, авторы доклада явно преувеличивали угрозу со стороны контрреволюционных элементов среди советской молодежи тех лет.
Борьба с антипартийной оппозицией с новой силой развернулась в канун XIV съезда ВКП(б), взявшего курс на индустриализацию страны. В те памятные и тревожные годы на всю страну прозвучал призыв партии: «Мы отстали от передовых стран на 50 – 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Против решений XIV съезда в Ленинграде выступил Г. Зиновьев, которому удалось привлечь на свою сторону известную часть молодежи.
На фабриках и заводах города отчетливо выявилась пропасть между рабочей молодежью и верхушкой ленинградского комсомола, отказавшейся принять решения XIV съезда партии. В эти дни в Ленинград прибыла делегация ЦК ВКП(б) в составе М.И. Калинина, К.Е. Ворошилова, С.М. Кирова, Г.К. Орджоникидзе и др. С их помощью была развернута широкая разъяснительная кампания, и результаты не замедлили сказаться: юноши и девушки многих крупных предприятий города стали заявлять о своей полной поддержке политики ЦК ВКП(б).
4 марта 1926 г. XII губернская конференция Ленинградской организации РКСМ закрепила в своих решениях мнение большинства рабочей молодежи города, заверив ЦК ВКП(б), что подрастающее поколение города будет неуклонно идти под руководством Коммунистической партии к победе социализма.
Дискуссии о перспективах развития страны всколыхнули студенческую молодежь МГУ. Последнее дискуссионное собрание состоялось в конце октября 1927 г. в Коммунистической (б. Богословской) аудитории университета. В качестве официального докладчика ЦК был Е. Ярославский. Оппонентом его был член ЦК X. Раковский.
Собрание началось бурно, докладчика все время прерывали гневными и оскорбительными репликами: «Могильщик революции!», «Цербер!», «Предатель!» и т. д. Шум в зале нарастал, и уже через 15–20 минут слова докладчика захлестнул хаос. Все попытки президиума водворить порядок были бесплодны, и Ярославский вынужден был сесть.
Выступавший затем Раковский был встречен бешеными аплодисментами оппозиционеров и беспорядочными криками сталинистов. Громовым басом он заглушил выкрики и с большим подъемом говорил около получаса. Речь его произвела сильное впечатление. С криками «Ура!» все как один поднялись со своих мест оппозиционеры.
– Да здравствует ленинская гвардия! Да здравствуют несгибаемые революционеры! – затем оппозиционеры, распевая «Интернационал», понесли Раковского на руках на Моховую к автомашине.
Когда процессия, проходя коридором, спускалась по лестнице, ректор университета А.Я. Вышинский, неуважаемый профессорами и студентами, выскочил в коридор и, глубоко засунув пальцы в рот, стал пронзительно свистеть. Стоявшие рядом студенты избили его.
В день 10-й годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1927 г. в 8 часов утра тысячи студентов заполнили двор старого здания Московского университета на Моховой улице.
Когда сторонники Сталина стали строиться в колонну, оппозиционеры развернули транспаранты с надписью «Выполним завещание Ленина!», «Против травли оппозиции!». Они прошли по улице Грановского, надеясь обойти Манеж и проникнуть на Красную площадь, но, достигнув Моховой, демонстранты увидели заграждение.
На третий день после демонстрации, 10 ноября 1927 г., на заседание партбюро были вызваны 25 наиболее активных студентов-оппозиционеров, участвовавших в контрдемонстрации. «За антипартийную фракционную деятельность и участие в антисоветской демонстрации… – говорилось в решении, – из рядов ВКП(б) исключить».
Комсомол духовно закалялся и мужал в борьбе с идеологическими противниками, хозяйственной разрухой, преодолевая собственные недостатки и упущения.
К концу восстановительного периода комсомольские ячейки выросли количественно, окрепли организационно. В двух Московских, Ленинградском, Уральском и Томском университетах комсомольские ячейки объединяли около трети студентов. В крупных вузовских центрах студенты вузов и техникумов составляли до 8 – 10 % численности городских организаций Союза молодежи. «Вузы приковали к себе всеобщее внимание, – отмечал журнал «Красное студенчество». – А партийная и комсомольская работа в них вызывает сейчас несравненно больший интерес».
Для обеспечения вузов преподавателями по общественным дисциплинам ЦК партии принял экстренные меры. Большой группе партийных и государственных работников, имеющих опыт научной и педагогической работы, поручалось ведение курсов в вузах. В нее вошли: В.В. Адоратский (курс философии), А.С. Бубнов и В.И. Невский (курс истории РКП(б), М.Н. Покровский (курс по истории России), В.П. Волгин (курс истории социалистических учений), И.И. Скворцов-Степанов (курс по теории капитализма), А.В. Луначарский (курс по истории культуры), Ф.Я. Кон (курс политэкономии) и др. Их благородная деятельность и сегодня вызывает искреннее восхищение.