Страница 2 из 12
Шло время, промчались школьные будни, приблизился выпускной вечер. Со стороны казалось, что дружба девочек крепнет, становится почти родством. И Жанну никто бы не уличил в лицемерии. Его не было. Она действительно была ближе всех к подруге, потому что постоянно изучала ее. Она жила, дышала, преодолевала ночи и дни в терпком воздухе своей самой главной страсти, которая становилась все невыносимей. Это была страсть ожидания. Жанна ждала Тасиной беды. И очень боялась, что этого не случится. Боялась, что любимцы судьбы надежно защищены от всех напастей, которые достаются лишь обычным людям.
Небо послало Жанне то, чего она у него просила, так внезапно и в таком полном объеме, что она даже растерялась. Был момент, когда ее сердце дрогнуло от потрясения и жалости к Тасе. Но Жанна не ослабела: она отлично знала, что такие моменты проходят, люди оправляются от любых бед и взлетают на новый уровень своего великолепия, несовместимого с покоем Жанны.
Могущественные враги Кирилла Азорова затеяли организованную травлю с целью свергнуть «колбасного короля». Сначала была битва гигантов, только по одну сторону – он один, а против него – безжалостная стая. Азоров не сдавался, добровольного отречения в пользу других не случилось. И наступил день, когда отца Таси вывели из дома в наручниках после суточного обыска с привлечением соседей-понятых. За его спиной плакали младшие дети, металась в панике жена-домохозяйка, от которой требовали показаний против собственного мужа. И застыла в отчаянии Тася. Девочка на пороге своего большого, обустроенного и защищенного со всех сторон будущего в один момент стала отверженной. Толпа, которая вчера еще ее обожала, обрушила на Тасю шквал презрения. Такой поворот мог вынести сам Кирилл, но не его ясная, простая, доверчивая дочка. Он готовил ее к жизни в добром и справедливом мире.
Когда Тася вошла в класс после ареста отца, о котором трубили все каналы и газеты, к ней подошла только Жанна. Остальные даже не поздоровались, а глаз ненасытных не отвели. Так и шла дочь поверженного короля под любопытными и злорадными взглядами.
И все же Тася сумела победить свое первое отчаяние. Она точно знала одно: отец невиновен. И научилась ставить окружающих на место одной фразой. Тася повидалась с отцом, поговорила с его адвокатами и, гордо подняв подбородок, проходила свое первое испытание. Она была уверена, что справедливость восторжествует. Так сказал папа.
Следствие тянулось, дело затягивалось, в нем явно обозначились две борющиеся стороны. Началась обильная утечка: речь шла о провалах и подтасовках обвинения. И никто не ловил любую информацию так жадно, как Жанна. Ее воображение уже забегало вперед. Победившая принцесса и ползущие к ней на коленях со всех сторон холуи-предатели. Новый виток блистательной судьбы, которая станет лишь более устойчивой и заманчивой для других. А Жанне только и останется в очередной раз проклинать свою судьбу.
А пока она одна была рядом с Тасей. И очень уместно, осторожно, под нужным соусом доносила до подруги болезненную информацию. Где-то мелькнуло сообщение о том, что мать Таси видели нетрезвой. Без конца горе-репортеры ловили людей, которые за деньги продавали им сплетни из жизни семьи Азоровых. Бывшие домработницы, служанки, охранники – многие нашли время и место, чтобы поделиться воспоминаниями. Тасю эти разговоры ранили страшно, больше, чем обвинение отца. Обвинение может рухнуть под тяжестью доказательств, липкие сплетни останутся на поверхности скандала. А Жанна понимала, что это все не материал. Это не то, что окончательно успокоит ее зависть.
И вдруг случилось совсем уж невероятное. На один «желтый» канал притащили бывшую гувернантку детей, которую Азоров выгнал за воровство. Наглая девица в красном платье, с ярко накрашенными губами и нарисованными глазами поймала свой единственный шанс стать знаменитой и, скорее всего, богатой.
– Это вранье, что он меня выгнал за воровство, – заявила Клава Васильева, вольготно сидя в студийном кресле напротив ведущего. – Все наоборот: Азоров пытался мне заплатить за молчание, а я не взяла. И ушла потому, что не могла больше выносить эту мерзость. Кирилл Азоров приставал к своей старшей дочери Тасе. И его жена об этом знала, потому и начала пить. Не скажу, конечно, что между ними было, но то, что отец к Тасе приставал, докажу.
– Тьфу, гадость! – сплюнул рядом с Жанной ее отчим Василий. – У них точно все провалилось, раз делают ставку на такую тухлятину.
А ставку действительно сделали. И все явно было заготовлено заранее. По заявлению Клавы Васильевой начали новую проверку: по факту педофилии. Опять обыски, но уже совершенно дикие. Из документов и альбомов Азорова изымали фотографии его детей и пачками отправляли на экспертизу по факту детской порнографии. Жену и детей допрашивали. С Тасей беседовали разные специалисты в присутствии врачей и психологов много раз. Впереди был осмотр у гинеколога и проктолога.
Девочка потеряла десять килограммов за неделю. Она ходила с застывшим лицом и совершенно белыми губами, но слез ее не видел никто. Жалоб не слышала даже Жанна.
Но накануне осмотра Тася ей позвонила сама:
– Жанна, ты мне нужна. Только ты мне нужна. Я тебе верю. Только тебе. Ты можешь мне помочь. Приходи, пожалуйста, к нашему подъезду. Это займет немного времени.
Жанна шла, а сердце ее бешено колотилось в ребра. Оно почувствовало, что это финал. Тася встретила ее, благодарно сжала руку холодной ладошкой и повела в подъезд своего семнадцатиэтажного дома. Вызвала лифт, но нажала кнопку не своего пятого этажа, а семнадцатого.
– Чтобы никто нас не видел и услышал, – объяснила она Жанне.
На последнем этаже они вышли на открытый общий балкон. День угасал и тонул в солнечном кровавом мареве.
– Жанна, ты моя единственная подруга, сейчас ты мой главный и родной человек. Сразу скажу: ты не сможешь изменить мое решение. Ты можешь только помочь мне в самом важном деле жизни. Я все очень понятно написала. Это для них. Для всех. А тебе объясню просто. То, что они сейчас придумали в войне против папы, невозможно преодолеть словами. Они завтра увидят только одно: то, что я девочка. А вся эта грязь останется. Папа, может, и справится. А меня она уже утопила. Ты понимаешь, что такое Интернет. Я со своей фамилией и внешностью не спрячусь даже на необитаемом острове. Это меня достанет везде. Об этом будут знать все люди, все мужчины. Об этом узнают мои дети, папины внуки. И кто-нибудь обязательно будет говорить, как это всегда бывает: «Ну, тогда просто не доказали». Это можно прервать только одним способом – вместе со мной. В этой бумаге я клянусь своей чистой жизнью и такой же смертью, что не вынесла подлой клеветы. У меня лучший отец на свете, это не понять пошлым людишкам, которые знают лишь мерзость. И пусть они осматривают мое тело. Только без меня. Возьми письмо.
Тася говорила, Жанна слушала не дыша. Это было так великолепно, так красиво. Это действительно единственный способ всех победить и все доказать. Это способ стать всемирно известной в один ослепительный миг, стать бессмертной королевой для всех девочек и девушек. Жанна видела прекрасные, недостижимые в своей святости и благородстве портреты, проникновенные слова и слезы в честь необыкновенной Таисии Азоровой. Да, она спасет не только отца. Она спасет свой род, в котором не будет только ее детей…
Тася вложила в ее руку письмо и легко взлетела на перила балкона. И Жанна уже знала, что делать. Она мысленно уже поменяла их местами. Сейчас она поймает свой единственный шанс. Это она влетит в ослепительное бессмертие.
Жанна резко сдернула Тасю за пояс джинсов. Когда та упала на пол, Жанна изо всех сил сжала ее запястья: «Это чтобы были синяки, ты сопротивлялась». Сунула письмо ей в карман, вытащила свой телефон, нажал запись видео и быстро сказала:
– Прими, пожалуйста, от меня этот подарок. Так надо, ты скоро поймешь. Все будет как ты сказала. Мы победим сейчас их. Вот я сейчас обращаюсь к ним, ко всем: это вы хотели убить мою подругу. А я без нее все равно жить бы не стала. Мы с этой девочкой сейчас одно целое, но ей еще нужно жить, чтобы спасти отца. Я не могу ее уговорить, я не хочу ее уговаривать. Я только своей жизнью могу остановить страшную клевету. Никто лучше меня не знает, что это за люди. Что это за чистые и светлые люди. Тася, ты должна остаться, чтобы вызвать «Скорую» и полицию. Они, может, успеют меня спасти. У тебя все будет, дети тоже. А у меня все есть. Прощай.