Страница 1 из 12

Верность как спасение (сборник)

Михайлова Евгения

Евгения Михайлова

Зависть

Это была главная тайна Жанны. Самое важное и напряженное занятие, которое уверенно вытесняло все остальные. Зависть.

Зависть управляла всем. Подмяла под себя все чувства. Они возникали подчиненно, просто вытекали из той жгучей смеси, которую вызывали в Жанне люди – сначала некоторые, потом большинство, потом все. Ей казалось, что все люди лучше, счастливее и успешнее, чем она.

Жанна перестала ужасаться самой себе, понимая, к примеру, что она завидует маленьким детям, идущим с мамой за ручку или вопящим вокруг песочницы. Дети так ярко и нарядно одеты, с ними сюсюкают, им постоянно что-то предлагают: яблоко, мороженое, воду. Спрашивают, что они хотят на обед. У них дорогие игрушки, прекрасные велосипеды, электромобили, мобильные телефоны. Это так не похоже на скудное и суровое детство Жанны с эмоционально сухой и скупой до безумия матерью. Жанна проходила мимо детских площадок с безучастным видом и ловила приятные для себя моменты. Ребенок упал, больно ударился, ревет. Мать разозлилась, схватила малыша за руку, отшлепала. Настроение Жанны поднялось.

Мало кто догадывается о том, что можно завидовать инвалидам, больным и старым. Только Жанна знала, какие это разные, чаще всего эгоистичные люди, которые привыкли от всех ждать жалости, подарков, внимания, любой помощи и подачек. Только им дано спокойно лежать и смотреть любую чушь по телевизору, ожидая, пока что-то положат в клювики. А Жанне нужно что-то придумывать. Ей придется тяжело зарабатывать себе на жизнь. Никто не позаботится об ее образовании, никто не собирается за него платить. Никто не отведет за ручку в теплое место, где дают зарплату за сидение у компьютера.

Мать сказала: «Не забывай. В восемнадцать ты свободна от меня, я – от тебя. Ищи работу и подумай о своем угле. В твоей комнате будет наша с Васей спальня. После твоего дня рождения мы ждем ровно два месяца, потом меняем ключи на входной двери в квартиру».

Вася – это новый муж матери. Жанне восемнадцать исполнится через полгода. И у нее нет никого, ни одного человека, к которому можно было бы обратиться за помощью.

Нет, она, конечно, не пропадет. Не белоручка и совсем не дура. Предложений работы – масса. Но дело в том, что все работающие люди делятся всего на две категории. Одни пашут за гроши, другие сразу попадают к кормушке, не потратив на это ни времени, ни сил.

Жанна была уверена, что у всех богатых и успешных людей есть могущественные покровители. И вторая удачливая категория – это не только детки чиновников, это все знаменитые и в чем-то преуспевшие люди.

Жанна могла бы петь, танцевать, руководить компанией, писать романы, стихи, рисовать картины. И если бы у нее были нужные связи, если бы кто-то вложил в нее большие деньги – тогда бы и она стала знаменитой. А все эти бредни про таланты – сказки тех, кто прикрывает ими жестокую и пошлую реальность, в которой никакой талант не нужен в принципе. За деньги можно любую бездарность или обычного человека раскрутить, чтобы получить еще большие деньги.

Жанна страстно ненавидела всех, чье имя попадалось на глаза на страницах газет и в Интернете, и эта ненависть становилась все слаще, все необходимее, давала сил, как терпкое и горькое вино.

Жанне противны были так называемые добрые люди, а на деле – лицемеры, которых все окружающие возносили, как святых. Ведь это тоже такая роль, и в конечном итоге каждый из них преследует корыстную цель. Жанна не считала себя жестокой и бесчувственной. Просто она никому не говорит, если ей жалко того, кому больно, страшно, одиноко. Она умеет читать выражения лиц, глаз, скованные движения. Она жалеет человека в тот миг, когда он того заслуживает. Когда лицо его искажено страданием, когда он бледен и боится смерти. Она поможет в этот миг. Но как только на то же лицо вернется румянец, глаза начнут радоваться всякой ерунде, руки протянутся за очередными подачками, – Жанна сразу с брезгливостью и презрением отвернется. Несчастье тогда несчастье, когда оно себе не изменяет. А потом начинается блаженное существование всеобщего иждивенца, которому бессонный и тревожный человек не может не завидовать. Нужна смелость, чтобы человек признался в этом сам себе. У Жанны такая смелость была.

Самым отчаянным, притягательным и жгучим объектом зависти Жанны была красота. Шквал чувств, которые она вызывала, был сродни множеству выстрелов отравленными пулями. Она была повсюду – красота на продажу, красота, которую еще никто, кроме Жанны, не увидел, и даже красота выдуманная.

Жанна покупала дамские романы в ярких обложках, читала описания внешности героинь, мучилась, как под пытками, но не могла оторваться. За книгами одной писательницы она охотилась особенно. Писательница вдохновенно и ярко описывала своих героинь, которые попадали в разные беды, но в итоге всегда находили счастье. Героини были исключительными красотками, вызывающими всеобщее вожделение.

Если бы Жанна могла, она бы нашла эту писательницу и заплатила ей за другой финал. Пусть она напишет, как эти проклятые красотки помирают в муках, как понимают всю тяжесть своего преступления. Ведь это преступление – вызывать у всех сильные чувства. Но писательница продолжала создавать банальные финалы. Она всегда спасала своих злосчастных красавиц. И Жанна, дочитав очередной роман, который долго искала, швыряла книгу в окно, а сама задыхалась от никому не ведомых мучений, которые на пике, как самая острая боль, превращались в своего рода удовольствие. Такое «удовольствие», что Жанна наутро сползала с кровати, как муха, у которой оторвали крылья и лапки. Сил умыться не было, но оставались силы желать болезней и смерти самой писательнице, которая разбудила такой пожар в ее душе.

Жанна не была уродом. Наоборот: складная и симпатичная девушка. Но самая обычная, такие встречаются по десятку на пару квадратных метров. Она не выделялась, вот в чем проблема. Жанна ненавидела свою типичную внешность. Ведь никто не знал о том, что за глубокий, страстный, ни на кого не похожий человек за ней скрыт. Если бы природа расщедрилась на красоту, Жанна перевернула бы мир.

А так она просто иногда выбирала себе объект для дружбы и зависти. И все зрела в ней мысль: довести хоть кого-то до заслуженной участи. Незаметно, по-умному вывести на точно рассчитанную тропу и принести в жертву собственной зависти. Досмотреть до конца и остаться в стороне. И подарить себе эту тайную, важную, переломную для своей судьбы победу.

Девочка с редким именем Таисия и громкой, известной фамилией Азорова пришла к ним в девятый класс. Тася была дочерью «колбасного короля», богатого и всесильного. Конечно, перед ней стелились и учителя, и одноклассники. Такой кадр в обычной школе! А девочка была на редкость скромной и простой. И отец ее был таким же. Он привык и к своей власти, и к тому, что его дети сразу занимают везде особое положение, ничего для этого не делая. И Кирилл Азоров воспитывал их разумными и критичными к себе людьми. Никаких привилегий по сравнению со сверстниками. Умение ценить лишь свои собственные заслуги, а не то, что заработал папа.

Тася была бы отличницей в любом случае. Но она сама ценила лишь те пятерки, которые тяжело давались. Например, по языку и литературе, которые любила гораздо меньше, чем математику. Одевалась Тася едва ли не проще всех девочек в классе. Наряды ее мало заботили. Она не красилась, не носила украшений. Сверкала лишь той красотой, которую даровала природа, – хорошей кожей и блестящими волосами. Красота ее была не броской, не навязчивой, не липкой и не шоколадной. Чистый взгляд серых ясных глаз, русые локоны, розовые губы, всегда готовые улыбнуться…

Да, вот такой подарок получила зависть Жанны. Начинай завидовать хоть с начала, хоть с конца, и Жанна сделала свой выбор. Она легко стала лучшей подругой Таси. Жанна была умна, с необычным, сдержанным поведением, с редким умением находить нужные слова в серьезных ситуациях и анализировать чужие поступки. Тася была доверчивой и открытой, лесть и подобострастие ей претили. В лице Жанны она нашла подругу, которую искала.