Страница 14 из 40
- Нянька нужна не каждому. - Такими словами она встретила Бруно, появившегося из кухни с кружкой чая в руках.
Джессика сделала глоток, состроила гримасу и проследила, как он снова устроился на софе. Теперь она не могла вытянуть ноги.
- Я сама могу ухаживать за собой, - продолжала она. - Я не хочу, чтобы вы жалели меня.
- Я не говорил, что жалею вас.
- Вы не говорили. Вы просто считали так, не тратя лишних слов.
- Ладно. Если это сделает вас счастливее, я не испытываю к вам жалости.
Бруно снова повторяет свою мысль, с раздражением подумала Джессика. Он выразил свое отношение интонацией. Он всегда жалеет ее. И не из-за ее болезни. Он жалеет ее потому, что сравнивает с женщинами, которых знает. С женщинами, у которых полно нарядов от известных дизайнеров и которые развлекаются каждый вечер. С женщинами, чья жизнь всегда связана с мужчинами. У них не бывает пауз в любовных связях. В этом смысле он и смотрит на нее с жалостью.
- Ну и прекрасно, - проворчала она.
- Как вы едите?
- Зубами, как и все люди. - Его забота по непонятной причине снова столкнула ее в болото жалости к себе. Когда последний раз кто-то принес ей чашку чая? Этот вопрос чуть не вызвал слезы.
- Насколько я понимаю, простуда никак не повлияла на ваш змеиный язык. - Рот скривился в улыбке, а Джессика поспешно отвела глаза. Она обхватила ладонями кружку.
- Вы что-нибудь ели? - снова спросил он.
- Ради бога! Вы хотите проявить свои таланты в качестве домашнего шеф-повара? - Он просто пытался быть приятным. А она по какой-то причине находила это неприемлемым. Лучше бы он вернулся к той манере, в какой представился ей. Тогда он был грубый, самоуверенный, властный и не делал усилий, чтобы скрыть эти качества. С его остроумием, чувством юмора и, хуже всего, с его попытками быть заботливым - Джессика справиться не могла.
- Послушайте, - сказал он, вставая, - лучше бы я не утруждал себя и не заезжал к вам. Если вы предпочитаете лежать и упиваться своим несчастным положением, то мне не стоило беспокоить вас. - Он потянулся за пиджаком.
Джессика громко втянула воздух.
- Я... - Она разглядывала собственные пальцы. -Я.., я... Простите, если я показалась вам грубой.
- Вы не казались, вы были грубой.
- Прошу прощения, - покраснела Джессика. Но этого оказалось мало. Он по-прежнему держал в руке пиджак. А она вдруг поняла, что не хочет, чтобы он уходил. Ей не хотелось, чтобы у него осталось впечатление о ней как о женщине вздорной, с плохими манерами, неприветливой. Женщине, у которой нет даже общепринятой вежливости для того, чтобы выразить благодарность человеку, по доброте навестившему ее. Эта мысль не понравилась ей. Его доброта больше похожа на благотворительность.
- Я так привыкла к деятельности, что, когда приходится лежать, мне не по себе. Меня в офисе ждет гора бумаг. Я просто не могу позволить себе тратить время на болезнь.
- Офис не рухнет из-за того, что вы несколько дней полежите дома. - Он вздохнул, а она исподтишка наблюдала, как он снова бросил пиджак на кофейный столик и посмотрел на нее. - Вы ели? Просто "да" или "нет". Принимаю такой ответ.
- Чуть-чуть, - нехотя призналась Джессика.
- Пойду что-нибудь вам приготовлю. Прежде чем она сумела возразить, он исчез. Она легла на спину и закрыла глаза. Джессика не поменяла бы свой образ жизни на образ жизни замужних подруг. Конечно, не поменяла бы. Но на минуту мелькнула мысль, что в замужней жизни есть одно-два преимущества. Одно из них - муж, который может, когда необходимо, приготовить чай. Ни один из ее прежних любовников даже близко не подходил к роли, которую выполняет сейчас Бруно Карр. Кроме того, он умеет заставить ее улыбаться в самый неожиданный момент. И определенно не принадлежит к тому сорту мужчин, которых страшат соперники... Она представила человека думающего, заботливого, доброго, хорошо воспитанного, умеющего готовить. В конце концов, это может быть не так уж плохо...
- Просыпайтесь, Спящая Красавица. Время завтракать, - раздался над ней голос Бруно.
Джессика протерла глаза и села, спустив ноги, чтобы поудобнее устроить поднос, на котором он принес завтрак.
- Боюсь, ничего особенного.
При виде двух поджаренных хлебцев с яичницей-болтуньей у нее побежали слюнки. Гораздо лучше, чем любое блюдо, которое сумела бы приготовить она. А яичница-болтунья у нее никогда не получалась.
- Большое спасибо. - Она начала есть и, только откусив хлеб с яичницей, поняла, как проголодалась. Она не ела два с половиной дня. - Вкус восхитительный.
- Всегда кажется вкуснее, когда приготовит кто-то другой. - Он взгромоздился на кофейный столик и разглядывал ее.
- Вы часто готовите сами? - рассеянно спросила Джессика, с жадностью утоляя голод. Она даже забыла следить за тем, чтобы есть элегантно.
- По-моему, первый раз, - сухо ответил он. Она стрельнула в него удивленным взглядом.
- Тогда для вас было бы разумнее избегать женщин, которые схватили простуду, - кротко посоветовала она. - Иначе это превратится в привычку.
- Я заметил в вас одну черту. Вы очень умело развиваете критику в трусливой, иносказательной манере, свойственной вам. Но вы не любите доказывать свои замечания, правда? Вы никогда не отстаиваете того, что сказали.
- Имелась в виду не критика, - пробормотала она, пораженная его словами. А сказал он абсолютную правду. - Это было всего лишь наблюдение.
- У меня нет привычки готовить для женщин. Также нет привычки иметь женщин, которые готовят для меня.
- Надо ли мне чувствовать себя польщенной? спросила она, не подумав.
- Это ваше дело, как хотите. Но насколько я понимаю, это означает, что вы не моя женщина.
Слова во всей своей жестокой простоте проникли в каждую пору. Она его служащая. И это все меняет.
Она для него ничего не значит. Она ли готовит для него ужин, он ли жарит для нее яичницу - не имеет значения. Между ними нет любовных отношений, и, следовательно, нет опасности.
- И я не потому пришел сюда. Я пришел, чтобы поздравить вас с победой в суде, а нашел вас больной и явно не способной ухаживать за собой.
- Я прекрасно способна ухаживать за собой! - с негодованием воскликнула Джессика.