Страница 21 из 22
И вот вместо бросания бутылки в океан появляется веселое швыряние бутылками друг в друга: такая вот групповая интерактивная игра. С последующим взаимораспитием в теплой виртуальной компании.
Я отвечаю: обращение к конкретному собеседнику обескрыливает стих, лишает его воздуха, полета… Страх перед конкретным собеседником, слушателем из «эпохи» <…> настойчиво преследовал поэтов во все времена. Чем гениальнее был поэт, тем в более острой форме болел он этим страхом[56].
Сегодня эти строки Мандельштама, вероятно, кажутся старомодными. Мало ли что они там себе, в до-интернетную эпоху, воображали. Сегодня «конкретного собеседника» – читай: «френда» – поэт зачастую не только не бежит: он его нетерпеливо поджидает. Например, в своем «Живом журнале».
«„Живой журнал“, – как раньше говорилось на входе при создании аккаунта, – это возможность выразить себя, поделиться своей жизнью и связаться с друзьями в Сети».
И поэты принялись выражать себя, делиться своей жизнью и связываться в Сети.
Речь не только о стихотворцах, у которых шансы опубликовать свои тексты, кроме как в своем ЖЖ (или на стихах. ру), невелики. Новые стихи в своих ЖЖ стали регулярно выкладывать и серьезные поэты, подобных проблем вроде бы не испытывавшие. Бахыт Кенжеев, Виктор Куллэ, Борис Херсонский, Алексей Цветков, Андрей Родионов…
«Тиражи моих стихотворных сборников никогда не превышали тысячи экземпляров. Тем временем в моем блоге на livejournal.com, который совсем не принадлежит к числу самых популярных, число уникальных читателей порой составляет тысячу в день»[57], – пишет Алексей Цветков.
Чтобы «уникальные читатели» Цветкова не восприняли это как мой очередной злобный наезд на их «френда», оставлю как есть, без комментариев…
Вообще, все сказанное – «не в осуждение, а в рассуждение». Речь не о вреде livejournal’ов и прочих социальных сетей как таковых. Некоторые поэты «дневники» ведут – но не используют для регулярного стиховыкладывания. В крайнем случае, размещают в начале своего «дневника» опубликованные «на бумаге» сборники (или интернет-ссылки на них). Своего рода визитная карточка, не более.
Да и многие из поэтов, прежде километрами выкладывавшихся в своих ЖЖ, уже немного остыли к такому поэтическому паблисити.
Года два назад я увлекся «Живым журналом» – эдаким общедоступным сетевым дневником, где многие мои знакомые размещают стихи сразу после написания. Увы, довольно скоро наступило разочарование. Во-первых, нехорошо, когда стихи на страничке окружены рекламой сетевой торговли валютой и запчастей к иномаркам. Во-вторых, чтение поэзии – занятие целомудренное. Легкая доступность размещаемого в Сети как-то обесценивает стихи, что ли (Бахыт Кенжеев)[58].
Согласен. Интернет сделал большое дело: облегчил процесс публикации и расширил аудиторию читателей. Решил, иначе говоря, ту проблему, которой мучились многие профессиональные поэты в 1990-е. Но одновременно с облегчением процесса публикации возник соблазн публиковать стихи с пылу с жару, как пирожки. А с расширением аудитории – превратить свою жизнь в перманентную «встречу с читателями», только и успевая вести виртуальный конферанс и отвечать на «записочки из зала»…
Конечно, свои соблазны были и у прежних форм организации поэтического процесса. Например, когда в 1910-е стали возникать и множиться поэтические группы, наиболее активными и «медийно» заметными фигурами оказались поэты второстепенные. Много ли из стихов Городецкого, Бурлюка, Лившица, Шершеневича, Мариенгофа выдержало испытание временем?
Но у Интернета этих медийных ловушек на несколько порядков больше. И не столько для стихотворцев-любителей. И не для профессиональных поэтов, большинство которых и не очень-то «тусуется» в Сети. А скорее, для начинающих поэтов, которые (бывали случаи) могут легко спутать «сетевой» успех – с профессиональным признанием.
Так что пусть – возвращаясь к высказыванию Яна Шенкмана, с которого был начат этот разговор, – Интернет «делает литературный процесс интенсивней и разнообразней» (если кому-то из поэтов без этого скучно). «Позволяет поддерживать связь с читателем» (если кому-то из поэтов это нужно). Наконец, дает возможность «чувствовать себя независимым от консервативных литературных кланов, контролирующих бумажные журналы» (если кто-то из поэтов изнемогает от их гнета; мне, правда, такие неизвестны).
Главное – не путать организацию поэтического процесса с самой поэзией.
«Арион», 2012, № 4
Поэтическая тема
…И тема не нова. И Вертер старый.
Тема этого очерка – поэтическая тема.
Слово, заезженное до темноты в глазах. От школьных сочинений – до докторских диссертаций. «Патриотическая тема…», «Тема лишнего человека у…», «Религиозная тема в…» Тема. Тема. Тема…
С другой стороны – как понятие оно почти не осмыслено. Просто используется как ярлычок, как инструмент классификации, расфасовки стихов (и поэтов).
К тому же тема слишком долго воспринималась почти исключительно в идеологической плоскости. Темы – свежа память – делились на «актуальные» и «неактуальные», на «глубокие» и «мелкие»… И главное – на «проходные» и «непроходные». Разговор о поэте зачастую редуцировался к разговору о его теме (темах).
Понятие темы было натуральным образом переэксплуатировано.
Может, стоит от него вообще отказаться?
…Но жизнь моя – не тема,
И я отнюдь не Одиссей.
Попытаюсь подойти немного с другой стороны.
Недавно журнал «Знамя» провел дискуссию[59]. Правда ли, что «из поэзии ушел (или уходит) и лирический герой»? Что поэтическое я все меньше «присутствует» в стихах? Кто-то ответил, что правда. Кто-то – что вопрос сформулирован некорректно.
А мне в этой связи вспомнилось из «Ars Poetica?» Чеслава Милоша (1968):
Оставаться в стихах «тем же, самим собой» (tą samą osobą в оригинале) поэтам было трудно всегда. Но себя как я, как «ту самую особу» можно было до поры до времени делать лирической темой. Порой даже – главной. «Блок – самая большая лирическая тема Блока», если вспомнить известную фразу Тынянова[61].
Поэт как лирический герой не уходит из современной поэзии. Он все еще там. Исчез поэт как поэтическая тема. Стал в этом качестве менее заметен.
И эта тема исчезла не только потому, что сменился «поэтический этикет», что в поэзию стала проникать свойственная современной цивилизации анонимность и т. д., – как это было справедливо отмечено участниками «знаменской» дискуссии.
Поэт как тема исчез – не в последнюю очередь – с размыванием, распылением самого понятия поэтической темы.
Разговор о теме все больше подменяется разговором о сюжете или материале. Характерная цитата – из того же обсуждения в «Знамени»:
Если «я»… уходит из текста, оно окрашивает стилистику и тематику: ведь Сваровский неслучайно писал о роботах, Родионов – о люмпенах, а Мария Галина работала с мотивами детского фольклора (Л. Оборин)[62].
56
Мандельштам О. Соч.: в 2 т. – М.: Художественная литература. – 1990. – Т. 2. – С. 148.
57
Цветков А. Гуттенберг поверженный // Сайт «Probooks», 29 октября 2010 г. [http://pro-books.ru/node/5649].
58
[Кенжеев Б.:] «Чтение поэзии – занятие целомудренное». Беседу ведет А.Белых // Октябрь. – 2009. – № 5. – С. 114.
59
Стихи без героя? / Знамя. – 2012. – № 11 [http:// magazines.russ.ru/znamia/2012/11/c11.html].
60
Пер. Н. Горбаневской.
61
Эта фраза прозвучала и в ходе дискуссии (у И. Роднянской). Впрочем, Тынянов лишь удачно перефразировал Гегеля («Поэтически конкретный субъект, поэт, и составляет настоящее содержание лирической поэзии»). Да и у Блока, с его обилием масок, «я-тема» выражена гораздо слабее, чем у его современников: Бальмонта, Северянина, Маяковского, Цветаевой…
62
«Стихи без героя?»