Лаура

Артемио, застегнутый на все пуговицы и щегольски одетый, как на демонстрации модной одежды, наконец, принес нам кофе. Он был теплым.

— Я возбужден до предела, мой рог тверд, как камень, — признался я.

— Надеюсь, — довольно бесстрастно сказала Лаура. — Тогда давай займемся любовью.

— Где? — спросил я. — Мы не должны шокировать Артемио.

Мы начали смеяться, как идиоты, — это был один из тех взрывов хохота, совершенно беспричинного, который, казалось, никогда не закончится.

— Я хочу поразить тебя, — решила Лаура.

Она так и сделала. Артемио не появлялся из своей комнаты и ничего не мог видеть. Но краснокожие дикари, чтобы ничего не упустить, шли, повернув головы в нашу сторону и рискуя удариться головой о какое нибудь дерево. Я знал, что их взгляды увеличивают удовольствие, получаемое Лаурой, и это доставляло мне дополнительную радость.

Мы обогнули мыс и приплыли на пляж небольшой косы. Там кто-то стоял.

— Нас встречают, — воскликнула Лаура, чтобы дать знать Артемио, и он наконец-то выбрался из своей берлоги. Вскоре мы все трое выстроились на корме плота, пытаясь угадать, какой прием ожидает нас.

Силуэт принадлежал европейской женщине, и когда мы подплыли ближе, то увидели, что она довольно элегантно одета. Она бы не выделялась среди парада манекенщиц: шелковый, выполненный по заказу плащ, пастельного цвета шарф, белые туфли и перчатки.

Подойдя поближе, мы разглядели драгоценности, со вкусом наложенный макияж и модную прическу. Трудно было судить о ее возрасте. На вид — лет тридцать с небольшим. Ростом выше, чем Артемио или я, выше, чем Лаура. Стройная и изящная, как хороших кровей борзая. Светская женщина. И голос ее звучал, как у великосветской дамы.

— Добро пожаловать в гости к Долли, леди и джентльмены, — сказала она прежде, чем наш дом приплыл к берегу. — Я заплатила Сальвадоре Родригесу за пустой дом, без мебели. Но я вижу, он прекрасно его обставил. Очень любезно с его стороны.

Пока работники завершали маневры, чтобы получше установить дом, странная женщина ходила взад и вперед по грязному песку, в который глубоко погружались ее туфельки на высоких каблуках. Но она не обращала на это никакого внимания: по достоинству и свободе ее походки можно было догадаться, что она привыкла ступать по персидским коврам своей гостиной. Одновременно она говорила хорошо поставленным голосом:

— Да, я недавно приобрела эту землю и подумала, что проще купить дом у Родригеса и передвинуть его сюда, чем строить новый. Я не люблю ждать слишком долго. Не повезло бедняге Родригесу, вероятно, думаете, вы, и я с вами вынуждена согласиться. Но что делать с человеком, который не может правильно распорядиться своими средствами? Он неизбежно терпит поражения!

— Верно, — заметила Лаура. — Потому что он предпочел орхидеи своему, жилищу.

Долли внимательнейшим образом осмотрела ее, как будто она была каким-то необыкновенным экземпляром зоологического мира, появившимся совершенно неожиданно. Когда мы сошли на берег, она продолжала смотреть Лауре прямо в глаза, будто совершая строгую инспекторскую проверку; Затем сказала:

— Вы, безусловно, привлекательны, но в таком виде вам нельзя показываться в большом городе.

В каком еще городе? Мы были в сотнях миль от ближайшего населенного места. Она продолжала:

— Пройдите к моей машине, и я дам вам что-нибудь подходящее.

Она повернулась ко мне и заявила:

— Сожалею, но у меня нет ничего для вас.

— В любом случае, — заметил я, — нам нужно вернуться назад.

— Можно у вас спросить, зачем?

— Я оставил кинокамеру и автомобиль на земле Родригеса, — объяснил я.

Долли повернулась к Артемио с величественной снисходительностью прирожденной графини.

— Мои работники доставят вас к Родригесу, — сказала она. — Вы заберете там вещи джентльмена и привезете сюда. Затем вы доставите автомобиль к его дому. Я сама прослежу, чтобы мои гости благополучно вернулись домой, но немного позже.

Это задело меня, и я довольно холодно вмешался:

— Вероятно, здесь какое-то недоразумение. Мистер Лорка наш друг, а не слуга.

Долли это замечание страшно развеселило. Она недовольно надула губки, но закончила ангельским тоном:

— Он был моим другом прежде, чем стал вашим.

И он должен мне достаточное количество денег, чтобы я могла время от времени попросить его о небольшой услуге.

Артемио улыбнулся со спокойной беспечностью, как будто уже привык к колкостям Долли и склонен прощать ей все. После этого он покорно, как ягненок, пошел к лодке, на которую она указала и где его ожидали два гребца.

Уже находясь в лодке, он сделал прощальный выстрел, информируя нас:

— Это правда, мы с Долли старинные друзья. Мы вместе служили в армии.

Лаура и я обменялись недоуменными взглядами. Какая еще армия?

Пока Артемио выполнял поручение, хозяйка показала нам свое поместье. Когда же она увела Лауру, чтобы переодеть, я спустился на берег реки, переживая, доставит ли Артемио мою кинокамеру. Мое беспокойство возросло еще больше, когда я увидел, что лодка возвращается только с двумя гребцами. Один из них передал мне мои вещи и рубашку, другой записку, написанную красивым аристократическим почерком:

«Не теряйте напрасно времени. Я доставлю ваш автомобиль в целости и сохранности. Припаркую возле института. Вещи ваши на месте. Позвоните мне».

Но он не оставил номера телефона. В любом случае, о чем мы стали бы с ним говорить? Я проверил: моя кинокамера не сломалась и даже не намокла. И это обстоятельство обрадовало меня: можно было продолжать съемки.

Я услышал шум бегущих ног. Лаура подбежала ко мне, крайне взволнованная. На ней была действительно модная рубашка цвета хаки с короткими рукавами, перепоясанная кожаным ремнем, и короткая военная мини-юбка зеленого цвета. На голове красовалась зеленая фуражка с длинным козырьком, которая, вероятно, принадлежала какой-то воинской части. Было ли это, из гардероба Долли, когда она служила в каком-то полку?

— Ну, как я выгляжу? — закричала Лаура, немного запыхавшись.

— Ужасно! — выдохнул я.

— Ты даже не представляешь, какую ты несешь чушь! — не сдавалась она. — Это же форма знаменитого полка!

— Я говорю то, что думаю на самом деле!

Подбежав ко мне, она шутливо пожаловалась:

— Кто потерял мое платье? Спасибо Богу и Долли, что они спасли мою честь. Пойдем же, дорогой, твои прекрасные леди, сразу две, ждут тебя. Обещаю тебе сюрприз!

Хорошо, что я не высказал предположения, какой меня ожидает сюрприз, — я всегда ошибался в этом.

Поднимаясь по склону, мы оказались у полянки, окруженной деревьями. На середине лужайки, медленно вращая лопастями, ревел моторами прекрасный четырехместный вертолет: машина, часто используемая богатыми бизнесменами. Воплощенная роскошь. На черно-желтом фюзеляже огромными красивыми буквами значилось: «Мечта Долли».

Мечтательница была за рулем в кабине вертолета и приглашала нас присоединиться. Я помог Лауре подняться в кабину. Поток воздуха от лопастей поднял ее форменную юбку до подбородка, и я заметил еще кое-что: Долли зашла так далеко, что не дала ей никакого нижнего белья.

Причудливой лентой под нами вилась река. Со своего сиденья я мог наблюдать за ней через ноги Долли и Лауры. Наш пилот обнажила бедра на три четверти, до самого верха чулок. Сделала она это для того чтобы лучше управлять вертолетом, или для того, чтобы показать, что ее ноги ничуть не уступают ногам соседки.

Наш вертолет совершил поворот на сорок пять градусов, резко изменив курс Долли надела, наушники и переговорила с диспетчером. Затем, умело, обращаясь с приборами управления, как опытный вертолетчик; она скорректировала курс. Потом повернулась ко мне:

— Мне нужно совершить посадку, — сообщила она. — Я должна захватить еще одного пассажира.

— Свидание? — спросила Лаура, прокричав так громко, что перекрыла шум моторов и радио.