Страница 80 из 151
Я не знала, как Мор, Рис, Кассиан или Азриэль могут выносить это.
И то, что я только что видела...
— Там был король, — выдохнула я.
Рука Мор замерла на моей спине.
— Что?
Я прислонила лоб к нагретому солнцем кирпичному зданию и рассказала ей — что я видела, находясь в голове Риса.
Король — он был здесь и все же не здесь. Еще одна уловка — еще одно заклинание. Не удивительно, что Рис не мог атаковать его разум: там не было самого короля, чтобы сделать это.
Когда я закончила рассказ, то закрыла глаза, сильнее прижимая лоб к кирпичу.
Кровь и пот все еще покрывали меня. Я попыталась вспомнить, как обычно чувствовала себя в своем теле, приоритетные задачи, свой взгляд на мир. Что делать со своими руками и ногами в спокойном положении? Куда я обычно девала свои руки, когда они не держали меч? Как перестать двигаться?
Мор сжала мое плечо, будто она поняла хаотичные мысли, чуждость моего тела. Война свирепствовала семь лет. Лет. Как долго продлится эта?
— Нам нужно найти остальных, — сказала она и помогла мне встать, прежде чем рассеяла нас обратно во дворец, возвышающийся над городом.
Я не могла заставить себя послать мысль по связи. Посмотреть, где находится Рис. Я не хотела, чтобы он видел меня — чувствовал меня — в таком состоянии. Даже если я знала, что он не осудит меня.
Сегодня он тоже пролил кровь на поле битвы. И многих других до этого. Все мои друзья это делали.
И я могла понять — на секунду, когда ветер закружил вокруг нас — почему некоторые правители, люди и Фэ, склонились перед Хайберном. Склонились, чтобы не столкнуться с этим.
Это не только цена жизни, которую разорвали, опустошили и растерзали. Это и изменение души — осознание того, что я, возможно, вернусь домой, в Веларис, даже увижу достижение мира и восстановление городов... но эта битва, эта война... Я буду тем, что навсегда изменилось.
Война останется со мной еще долго после своего завершения, как невидимый шрам, который, возможно, выцветет, но никогда не исчезнет полностью.
Но для моего дома, для Прифиана , людских территорий и так многих других...
Я буду очищать свои клинки и смывать кровь со своей кожи.
И я буду делать это снова и снова.
На среднем уровне дворца кипела активность: промокшие насквозь от крови воины Летнего Двора прихрамывали вокруг целителей и слуг, мчащихся к раненым, лежащим на полу.
Ручеек, бегущий в центре зала, стал красным.
Сюда рассеивалось все больше и больше Высших Фэ, неся раненых с широко раскрытыми глазами.
Несколько иллирийцев — таких же окровавленных, но с ясными глазами — тащили своих раненых через открытые окна и балконные двери.
Мы с Мор осмотрели пространство, толпу людей, запах смерти и крики раненых.
Я попыталась сглотнуть, но мой рот был слишком сухим.
— Где –
Я узнала воина в тот же момент, как он увидел меня.
Вариан, опустившись на колени над раненым воином, с перевязанными бедрами, замер, когда наши глаза встретились. Его загорелая кожа была залитой кровью столь же яркой, как рубины, которые они послали нам, его белые волосы были прилизаны, будто он только что снял свой шлем.
Он свистнул сквозь зубы, и возле него появился воин, заняв его место, зажимая жгут на бедре раненого мужчины. Принц Адриаты поднялся на ноги.
У меня не осталось магии, чтобы защитить себя. После того, как я увидела Риса с королем, там была лишь пустая яма, где внутри меня страх был бушующим морем. Но я почувствовала, как силы Мор окутали меня.
За мою голову была назначена награда. Ими.
Вариан подошел — медленно. Скованно. Будто все его тело болело. Хотя на его красивом лице ничего не отобразилось. Лишь дикая усталость.
Он открыл рот — потом закрыл. У меня тоже не было слов.
Так что Вариан прохрипел таким голосом, что я поняла, что до этого он очень долго кричал:
— Он в дубовом обеденном зале.
Тот, где я впервые обедала с ними.
Я лишь кивнула принцу и начала пробираться сквозь толпу, Мор держалась возле меня.
Я думала, что Вариан говорил о Рисанде.
Но именно Тарквин стоял в серебряных доспехах за обеденным столом, перед ним лежали карты и чертежи, кроме него в солнечном зале были Фэ Летнего Двора, либо тоже пропитанные кровью, либо чистые.
Высший Лорд Летнего Двора поднял свой взгляд со стола на нас, когда мы остановились на пороге. Смотря сначала на меня, потом на Мор.
Доброта и внимание, которые я видела в прошлый раз на лице Высшего Лорда, исчезли. Теперь были лишь мрачные, холодные эмоции, от которых у меня все переворачивалось внутри.
Кровь запеклась у тонкого пореза на его шее, засохшие кусочки посыпались, когда Тарквин посмотрел на людей в комнате и сказал:
— Оставьте нас.
Никто не осмелился дважды взглянуть на него, прежде чем выйти.
В прошлое мое пребывание здесь я совершила ужасную вещь. Я лгала и украла. Я вторглась в его мысли и обманула его, заставляя поверить в мою невиновность. Безобидность. Я не виню его за кровавые рубины, которые он послал. Но если он попытается отомстить сейчас...
— Слышал, что вы двое очистили дворец. И помогли очистить остров.
Его слова были сухими — безжизненными.
Мор наклонила голову.
— Твои воины храбро сражались рядом с нами.
Тарквин проигнорировал ее, уставившись на меня своими бирюзовыми глазами. Осматривая кровь, раны и кожаные доспехи. Потом связь мейтов на моем пальце, тусклую звезду сапфира, кровь просочилась между аккуратными изгибами и дугами металла.
— Я думал, что ты пришла, чтобы закончить начатое, — сказал мне Тарквин.
Я не осмелилась двинуться.
— Я слышал, что Тамлин забрал тебя. Потом я услышал, что Весенний Двор пал. Рухнул изнутри. Его люди восстали. И ты исчезла. И когда я увидел несущийся отряд иллирийцев... Я думал, что вы пришли и за мной тоже. Чтобы помочь Хайберну прикончить нас.
Вариан не сказал ему — о сообщении, которое он отправил Амрен. Не призыв к помощи, а торопливое предупреждение, чтобы Амрен себя спасла. Тарквин не знал, что мы придем.
— Мы бы никогда не стали союзниками Хайберна, — сказала Мор.
— Я разговариваю с Фейрой Арчерон.
Я никогда не слышала, чтобы Тарквин говорил с таким тоном. Мор ощетинилась, но промолчала.
— Почему? — спросил Тарквин, на его доспехах сверкал солнечный свет — на этих изысканных, перекрывающих друг друга чешуйках, сделанных по подобию рыбной чешуи.
Я не знала, что он имеет в виду. Почему мы обманули его и обокрали? Почему мы пришли на помощь? И то, и другое?
— Мы мечтаем об одном и том же, — все, что я смогла придумать в ответ.
Единое царство, в котором низшие фейри больше не будут унижаться. Лучший мир. Противоположный тому, за который сражается Хайберн. За который сражаются его союзники.
— Так ты оправдываешь свою кражу?
Мое сердце заколотилось.
Рисанд сказал из-за моей спины, скорее всего рассеявшись:
— У меня и моего мейта были причины, Тарквин.
Мои колени почти подогнулись от спокойствия его голоса, от забрызганного кровью лица, на котором все еще не было следов ранений, от темной брони — близнеца брони Азриэля и Кассиана — которая осталась нетронутой, не считая пары легких царапин, которые я едва различила. Кассиан и Азриэль?
В порядке. Присматривают за ранеными иллирийцами и разбивают лагерь на холмах.
Тарквин посмотрел на нас.
— Мейт.
— Разве это не было очевидно? — спросил Рисанд, подмигивая.
Но в его глазах была острота — резкая и призрачная.
Моя грудь сжалась. Король оставил какую-то ловушку –
Его рука скользнула по моей спине. Нет. Нет — я в порядке. Злюсь из-за того, что не увидел, что это была иллюзия, но... В порядке.
Холодный гнев на лице Тарквина почти не изменился.
— Когда ты вошла в Весенний Двор и обманула и Тамлина о своей истинной природе, когда ты разрушила его территорию... Ты оставила открытую дверь для Хайберна. Они пришвартовались к его гаваням.