Страница 146 из 151
— Я люблю тебя, — прошептала Элейн ломающимся голосом.
Нэста ничего не сказала, а выражение ее лица было нечитаемым. В ее глазах были тени. Я не сказала ей, что увидела — позволила им самим рассказать мне все, когда они будут готовы.
Элейн выдохнула:
— Должны мы... прочитать молитву?
Я вспомнила, что таких вещей в человеческом мире нет. Мои сестры не знали молитв. Но в Прифиане...
— Мать примет тебя, — прошептала я, извлекая из памяти слова, которые не слышала с того дня в Подгорье. — Пройди через ворота; почувствуй бессмертную землю молока и меда.
Пламя заискрилось под моей рукой. Это все, что я могу сделать. Все, что осталось.
— Не бойся зла. Не чувствуй боли.
Мои губы дрожали, когда я выдохнула:
— Войди в вечность.
Слезы текли по бледным щекам Элейн, когда она поправила выбившийся цветок, хрупкий, с белыми лепестками, на груди нашего отца, а затем вернулась ко мне и кивнула.
Выражение лица Нэсты не изменилось, когда я подожгла тело нашего отца.
Ветер начал развевать его прах через считанные секунды.
Мы долго смотрели на выжженный участок земли, и солнце над нашими головами поднималось все выше.
Позади нас трава зашелестела от шагов.
Нэста развернулась, но –
Люсьен. Это был Люсьен.
Люсьен, изможденный и окровавленный, жадно глотающий воздух. Как будто он бежал сюда от самого берега.
Его глаза нашли Элейн, и его плечи слегка опустились. Но Элейн только обняла себя и осталась стоять рядом со мной.
— Ты ранена? — спросил он, подходя ближе.
Осматривая ее руки, на которых запеклась кровь.
Он остановился, заметив отрубленную голову Короля Хайберна на другом краю поляны. Нэста все еще была в его крови.
— Я в порядке, — тихо сказала Элейн.
И затем спросила, заметив, что он в крови, его одежда разорвана, а оружие еще не очищено:
— Ты –
— Ну, я хотел не сражаться в битвах весь остаток своей жизни, но... да, я не пострадал.
Слабая улыбка расцвела на губах Элейн. Но Люсьен заметил обгорелую траву за нами и сказал:
— Я слышал — что произошло. Сожалею о твоей потере. Потере для всех вас.
Я просто подошла к нему и обвила его шею руками, даже если это было не то объятье, на которое он надеялся.
— Спасибо тебе — что пришел. На битву, я имею в виду.
— Мне нужно рассказать тебе одну чертовски хорошую историю, — сказал он, крепко сжимая меня. — И не удивляйся, если Васса припрет тебя к стенке, как только разберется с кораблями. И сядет солнце.
— Она действительно –
— Да. Но твой отец, будучи посредником... — он грустно, едва заметно улыбнулся, глядя на сожженную траву. — Ему удалось договориться с хозяином Вассы, чтобы она пришла сюда. На какое-то время, но... лучше, чем ничего. Но да — королева ночью, жар-птица днем. — Он выдохнул. — Отвратительное проклятье.
— Человеческие королевы все еще на свободе, — сказала я.
Может быть, я выслежу их.
— Ненадолго, если Васса что-нибудь предпримет.
— Звучит так, будто ты ей восхищаешься.
Люсьен покраснел, взглянув на Элейн.
— У нее скверный характер и грязный рот. — Он иронично посмотрел на меня. — Вы прекрасно поладите.
Я ткнула его в ребра.
Но Люсьен снова посмотрел на спаленную траву, и его забрызганное кровью лицо стало торжественным.
— Он был хорошим человеком, — сказал он. — И очень сильно любил вас.
Я кивнула, не в силах сформировать слова. Мысли. Нэста только моргнула, что служило признаком того, что она все слышала. Элейн просто сильнее обняла себя, и еще несколько слез покатились по ее щекам.
Я решила избавить Люсьена от мучения раздумий о том, прикоснуться ли к ней, так что взяла его под руку и начала уходить, позволяя моим сестрам самим решить, последовать за нами или остаться — если они хотели побыть в одиночестве перед этой сожженной травой.
Элейн последовала за нами.
Нэста осталась.
Элейн догнала нас и уставилась на Люсьена. Он заметил это.
— Я слышал, что ты нанесла смертельный удар, — сказал он.
Элейн посмотрела вперед, на деревья.
— Это Нэста. Я только ударила его кинжалом.
Люсьен, казалось, подыскивал слова для ответа, но я сказала ему:
— Ну и куда теперь? Обратно с Вассой?
Слышал ли он о роли Тамлина — о помощи, которую он нам оказал? Судя по всему, он знал об этом. Кто-то, возможно, мой мейт, сообщил ему.
Люсьен пожал плечами.
— Сначала я буду здесь. Чтобы помочь. Потом... — он еще раз посмотрел на Элейн. — Кто знает?
Я слегка подтолкнула локтем Элейн, которая прищурилась на меня, а затем выпалила:
— Ты можешь прийти в Веларис.
Он все это видел, но любезно кивнул.
— С удовольствием.
Пока мы возвращались в лагерь, Люсьен рассказывал нам о своем путешествии — как он выслеживал Вассу, как он обнаружил ее, уже находящуюся с моим отцом, ведущую армию на запад. Как Мириам и Дрейкон нашли их, пока сами спешили нам на помощь.
Я все еще размышляла над его рассказом, когда заскочила в свою палатку, чтобы наконец-то переодеться, в то время как Люсьен с Элейн отправились умыться. И, возможно, поговорить.
Но когда я вошла, то обнаружила, что внутри кто-то разговаривает. Много голосов, один из которых принадлежит моему мейте.
Я шагнула внутрь и поняла, что в ближайшее время мне не удастся сменить одежду.
Потому что в кресле перед жаровней сидел Принц Дрейкон, Рис, все еще измазанный в крови, развалился на диване напротив него. И на подушках рядом с Рисом сидела очаровательная женщина, ее темные волосы спадали на спину роскошными кудрями, и она уже улыбалась мне.
Мириам.
ГЛАВА
79
Улыбающееся лицо Мириам было больше похоже на лицо человека, чем Высшей Фэ. Но, как я вспомнила, когда она и Дрейкон поднялись на ноги, чтобы поприветствовать меня, она была Фэ лишь наполовину. У нее были изящные заостренные уши, но... в ней все еще было что-то от людей. В ее широкой улыбке, озарившей ее карие глаза.
Мне она сразу же понравилась. Грязь была разбрызгана по ее кожам — отличающимся от иллирийских, но очевидно, что они были сделаны для того, чтобы крылатые воины не теряли тепло в небе — и несколько пятен крови покрывали ее темно-медовую кожу в области шеи и ладоней, но она, кажется, их не замечала. Или ей было просто наплевать. Она протянула мне руки.
— Высшая Леди, — сказала Мириам, ее акцент был таким же, как у Дрейкона. Раскатистым и богатым.
Я взяла ее руки, с удивлением обнаружив, что они сухие и теплые. Она сжимала мои пальцы, пока я произносила:
— Я слышала о вас так много — спасибо, что пришли.
Я бросила взгляд на Риса, который все еще лежал на диване, наблюдая за нами с поднятыми бровями.
— Для кого-то, кто только что был мертвым, — сказала я, — ты выглядишь удивительно расслабленным.
Рис ухмыльнулся.
— Я рад, что ты снова в свойственном тебе настроении, дорогая Фейра.
Дрейкон фыркнул и взял мои руки, сжимая их с такой же силой, как и его мейт.
— Он просто не хочет тебе говорить, моя леди, что он чертовски стар и не может встать прямо сейчас.
Я повернулась к Рису.
— Ты –
— В порядке, в порядке, — сказал Рис, махнув рукой, хотя и тихо застонал. — Хотя теперь ты, наверное, поняла, почему я не навещал этих двоих так долго. Они до ужаса жестоки со мной.
Мириам засмеялась, снова плюхаясь на подушки.
— Твой мейт как раз рассказывал нам вашу историю, поскольку ты, похоже, уже слышала нашу.
Так и есть, но даже когда Принц Дрейкон изящно сел обратно в свое кресло и я уселась на стул рядом с ним, просто наблюдая за ними двумя... Я хотела знать все. Однажды — не завтра и не послезавтра, но... однажды, я хочу услышать их историю целиком. Но пока что...
— Я... видела вас двоих. Когда вы сражались с Юрианом.