Страница 3 из 6
– Чей, и пироги печь ему станешь, коли пожелает твой князь? – вставила быстро Павлина Куприяновна.
Спустила взгляд свой с потолка до старосты Лебедка и хмуро отвечала:
– Пироги мы у Лидуськи купить всегда успеем. У ней только пироги с блинами и получаются хорошо. Поможем соседушке.
Опешила от такого поворота староста и замолчала надолго. Примолкла и Варвара Лебедка, в книгу свой взгляд злой вперив.
Наконец, вздохнула тяжело староста от такого гостеприимства холодного и, положив по-дружески руку свою на плечо девице, сказала серьезно:
– Скучно живешь ты, Варвара. Проворонили тебя родители. Да мать, помнится, в деревне так и звали Валька Ворона. Каркала и каркала на мужа своего, не стесняясь, вот и докаркалась – развалила счастье. Вон и у тебя мозги набекрень растут.
Скривилась Лебедка, позеленела от таких слов, да ничего не ответила.
– Упустили мы вас… – Сама себе вещала Павлина Куприяновна. – Беда это, Варя. Беда… – встала и раздосадованная вышла прочь из темной избы.
***
Долго собиралась, сердцем беспокоилась, не спала всю ночь, а на утро решила Павлина Куприяновна в средний домик заглянуть к третьей сиротке. В народе девчонку Лидусей Блинком прозвали. Частенько Павлина Куприяновна девушку встречала: то за водой, то за хворостом, то за грибами-ягодами бегущую. Со стороны ничего плохого не скажешь – девчонка как девчонка. Можно и красавицей назвать, а можно средненькой. Фигуры как Аленки Шустрой Щуки не уродилось, роста и осанки, как у горделивой Варвары Лебедки тоже не замечалось. Так себе – хорошенькая, ничего примечательного.
Вздохнула перед порогом Павлина Куприяновна и вошла в сени. Да застыла в дверях, носом воздух втягивая, ароматом сдобы да яблок печеных полного. А зайдя, радостно разулыбалась, глядючи на стол устланный мукой, на очаг разведенный потрескивающий, на шторки-половики-наволочки, расшитые маками да гвоздиками. Так и стояла в дверях Павлина Куприяновна и от запахов сладких совсем забыла поздороваться, головой крутя, разглядывая светелку девичью. Обернулась Лида на присутствие чужое и ахнула.
– Тетенька, да вы что ж в дверях стоите-молчите, меня пугаете?! И не предупредили о приходе! Я б раньше встала да тесто поставила, как раз поспели бы пироги к этому часу. Ох-ох-ох, – защебетала девчонка от смущения, от чего лицо ее светлое преображалось на глазах в прекрасивое, что не хотелось глаз оторвать.
– Как поживает старшая дочка? – поправила рассыпавшиеся из-под косынки волосы Лида, от чего лицо в муке смешно перепачкала. – Как средний сын живет? Здоровы ли внуки? – продолжала красавица, умудряясь одновременно расспрашивать со вниманием и быстро порядок наводить: закончить начатое, гостью усадить, самовар поставить греться. Отвлеклась Павлина Куприяновна, разомлела от запахов и тепла, стала на вопросы отвечать, которые волновали сердце ее материнское. В самом деле, давеча заболел внук, боялись за него всей семьей. Да спасибо все уладилось. Потом вспомнила зачем пришла и рассмеялась шумно своей забывчивости и гостеприимству теплому.
– Ох, я и глупая, завалила вас вопросами, – вдруг стукнула себя Лидуся Блинок по розовому лбу. – А вы верно по важному вопросу зашли.
– Да, это я варежку разинула от твоей шустроты да доброты, – погладила по плечу нежно девушку Павлина Куприяновна. – Я ведь вот что хотела узнать – как живешь? Как поживаешь? Всего ли хватает? Сирота ты у нас, да и родители при жизни не шибко баловали. – Всмотрелась староста в светлые глаза лучистые девчоночьи, нечаянной слезой вдруг наполнившиеся.
– Живу хорошо, не жалуюсь. Подруги лучшие есть на то: и компанией, и помощью посильною помогают. Вот у Варвары сегодня именины. Жду приглашения да готовлю угощения.
– А что ж ты-то готовишь? Варвара – не безрукая.
– Варя занята шибко. Новый том про рыцарей священного креста начала. А там лучше не отвлекаться, а то нить повествования в раз потеряешь. Я пробовала вместе с ней, да на тесто отвлеклась – сразу позабыла, что за чем идет. Придется заново…
– Да, пироги они такие – требуют внимание, – согласилась Павлина Куприяновна и заохала от удовольствия, вкушая первый горяченький из печи выманенный.
– Прям мармеладом во рту тает. Что ты с начинкой делаешь, от чего вкус волшебный такой становится?
– Так я медом смазываю и день держу-придерживаю, что б пропиталася. А потом сразу в огонь! С пылу с жару корочка берется карамельная.
– Ох, Лидок Блинок, ну ты и искусница, – нахваливала пироги гостья уважаемая.
– Да где там, – разрумянилась Лида у печи, доставая остальные, – это меня матушка научила, когда у нее редкий час отдыха выпадал.
Улыбнулась от разговоров теплых Павлина Куприяновна, на душе светло стало. С таким умением, заботой, расторопностью за девку не стоило беспокоиться. И что б полезной быть, не стала на разговоры время тратить, а допив чай, помогла допечь пироги да убрать со стола. А как засобиралась домой, Лидуся ей кулек с собой завернула тех, что больше всего полюбились с повидлом.
***
Вернулась Павлина Куприяновна домой радостная и, засев за книгу Путевую Дворовою, еще мужем начатую, так и записала: Девка Алена Володькина – распутная. Добра не ждать. На пустословие лишь способная. Левая колонка. Дальше. Девка Варвара Никитина скучна и скудоума, скупа и зла сердцем. Добра не ждать. Левая колонка.
Девка Лидия Середина. Хороша и пригожа. Хозяйственна. Душой ангел. Достойна хорошего. Правая колонка.
Закрыла книгу старую и успокоилась, зажила как обычно, временами за девицами поглядывая, через других расспрашивая кто чем живет, на праздники гостинцы посылая, сережки с бусами да куличи сладкие с изюмом.
***
Однако ж время бежит, свое привносит без спроса и позволения.
Нежданно-негаданно постучалось счастье в средний домик. Большой человек из соседнего селения через знакомых Куликовых прознавал про местных девушек, об умениях их и талантах, желая хорошо старшего сына женить. Куликовы, как водится, старосту спросили; посоветовала глава присмотреться ко многим, в том числе к Лидусе Блинку. Приходили сваты знакомиться на смотрины и остались довольны.
И в один из дней приехали на расписных повозках сваты с семейством и женихом во главе на официальные представления. Лидуся, будучи сиротой, попросила Павлину Куприяновну в качестве матери семью представлять. Староста с большим удовольствием согласилась, позвав своих тестя с братом, чтобы видела богатая сторона, что за сиротой стена стоит, имеются заступники.
Пришли, как положено, и самые близкие подруги, дела свои пресильноважные отложив.
Сели за стол, где самовар дымил, сапогом похрапывая, и давай разговоры разговаривать: так мол и так – вот такие дела.
Пока хвалили жениха, все сватов слушали, охая да ахая от удалости да резвости, богатства да положения молодчика, Павлина Куприяновна пристально за ним поглядывала. Он тихо сидел, не выпячивался, не краснел, не тушевался, светелку разглядывал. Кинул взгляд и на подруг, что по правую да по левую руку погремушками разряженными сидели. Кинул да не остановил глаз, а вот на Лидусе Блинке перестал по сторонам пялиться. А диво было дивное, как хороша была девушка в этот счастливый день. Медовое благодушие от нее по всему дому расходилось лучами золотыми, верное и чистое сердце не могло такое не заметить.
А когда закончили смотрины да представления, первыми родители жениха встали и подарили подарок знатный, от которого все рты разинули. Сережки с перстнем серебряным красоты необычной лишь принцессы достойной.
Свекровь будущая молвила:
– Не стесняйся подарок принимать, девушка. Мы решили, коли ты нам понравишься, если ты и впрямь так хороша, как говаривали, подарю тебе мои украшения, что в свое время моя свекрушка дарила. Только вижу я, что ты еще лучше, чем рассказывали.
Подняла голову Лидуся и приветливо улыбнулась женщине, и в поклон глубокий раскланялась, подарок принимая. Понравился ей жених и семья благородная понравилась…