Страница 83 из 84
Так или иначе, все, о чем должен был говорить на суде Пеньковский, следователями из КГБ было тщательно продумано, и товарищи Горный (обвинитель) и Апраксин (защитник) действовали строго по их сценарию.
Горный:
«Рассматривая это дело, неизбежно возникает вопрос: как могло случиться, что такой человек, как Пеньковский, который родился, воспитывался и учился в годы советской власти, смог полностью лишиться моральных принципов советского человека, потерять стыд, совесть, элементарное чувство ответственности и в итоге совершить столь тяжкое преступление?
На этот вопрос частично ответил на суде сам Пеньковский, когда сказал, что на скамью подсудимых его привели зависть, тщеславие, жажда легкой жизни, распутство и пристрастие к алкоголю. Все это, по признанию самого подсудимого, способствовало его моральному падению и в конечном итоге толкнуло на путь предательства…
Карьеризм, эгоизм и честолюбие у Пеньковского стали проявляться уже давно. Преследуя свои корыстные интересы, он заводил знакомства среди высокопоставленных лиц, имевших влияние в обществе, всячески угождал им, лебезил перед ними и очень гордился их покровительством.
Пеньковский прожигал жизнь в ресторанах, где пил вино из туфель своих любовниц, чему научился в ночных клубах Лондона и Парижа, куда водил его Винн, знакомя с «прелестями» западной культуры.
Несмотря на то что он получал от государства высокую зарплату и имел сбережения в банке, жажда обогащения в нем не угасала. Он постоянно рвался в зарубежные командировки. Строго говоря, его неудовлетворенность работой объяснялось тем, что ему не предлагали поработать за границей.
Конечно же таких аморальных типов, как Пеньковский, которые ничего, кроме презрения, к советским людям не испытывают, в нашем обществе становится все меньше и меньше. Однако случай с Пеньковским выявил ту опасность, которая таится в пережитках прошлого, воскрешаемых чуждой нам идеологией, и отчетливо продемонстрировал, к чему это может привести, если не принять решительных мер».
Апраксин:
«Что же на самом деле привело Пеньковского в лагерь агентов британских и американских спецслужб?
Разница во взглядах относительно пути дальнейшего развития нашего общества? Иные политические убеждения? Несогласие с курсом на построение коммунистического общества, проводимым нашей партией и правительством? А может, ненависть к своему народу?
Нет, я думаю, что это все здесь ни при чем. Преступления по политическим мотивам в нашей стране уже давно никто не совершает. Когда на предварительных допросах и в здании суда его, Пеньковского, спросили об этом, он ответил: «У меня к советской власти никаких политических претензий нет» (том 3, папка 25).
…Такие мотивы преступления, совершенного Пеньковским, не существовали и существовать не могли, поскольку никаких оснований для их появления у подсудимого не было.
Таким образом, мы можем смело утверждать, что Пеньковский пошел на преступление не из-за своих политических убеждений, а из чисто карьеристских побуждений и жажды накопительства. Ему хотелось больше того, что он уже имел. Для этих целей он научился льстить и угождать тем, от кого зависело его продвижение по служебной лестнице. В конце концов у него от успехов вскружилась голова.
Как ни печально, но Пеньковский, желая продвинуться по службе, больше надежд возлагал на подношения нужным ему людям разного рода сувениров, брелоков, браслетов, французского коньяка, а также на телефонные звонки из-за рубежа, а не на безупречную и бескорыстную работу на благо своей Родины.
Со временем его взгляды на жизнь и социальные интересы изменились. В итоге он поменял и друзей.
Однако в окружении Пеньковского оказался человек, который заметил произошедшие с ним изменения. Это была его жена. В ходе предварительного расследования дела мужа она дала такие показания:
«За последние годы он стал очень нервным и настороженным. По своей природе Пеньковский был тщеславным, обидчивым и склонным к разного рода авантюрам. С годами негативные черты его характера стали проявляться все больше и больше, благодаря непрестанному возвеличиванию его достижений родственниками, друзьями и сослуживцами. Проблем ни в жизни, ни на работе у него не было, с какими-либо серьезными трудностями он никогда не сталкивался» (том 4, папки 152–158).
Западный читатель этой книги может решить, что главное объяснение поступку Пеньковского-«мещанина» кроется в том, что его отец был офицером Белой армии. Пеньковский наверняка помнил, что он сын белогвардейца, и то, что советская власть преследовала таких людей, как его отец, и их родственников, могло явиться основной причиной его поступка. «Вот перед вами сын белогвардейца, закоренелого врага народа. Памятуя об отце, который сражался против революции, он с самого начала решил тайно вредить нашему социалистическому обществу…» — так и слышим мы в пафосной речи обвинителей Пеньковского. Однако здесь невольно возникают вопросы: «Как могло случиться, что сотрудники из КГБ и ГРУ допустили, чтобы человек с таким «черным пятном» в биографии достиг в советском обществе столь высокого положения? Почему они раньше не занялись выяснением происхождения полковника? Что же произошло с их системой тотальной проверки?»
Ответа на эти вопросы от них самих, естественно, не дождаться. Им проще было выставить Пеньковского человеком алчным и погрязшим в распутстве.
На судебном процессе в качестве доказательства жадности подсудимого были упомянуты 3000 рублей, которые он получил от Винна (более трети суммы Пеньковский вернул англичанину), и устойчивый доход в случае, если тому удастся сбежать на Запад. Если это могло служить показателем алчности Пеньковского, то с очень большими оговорками.
Что же касается его распущенности, то единственным доказательством тому служили несколько встреч Пеньковского с некоей женщиной по имени Галина в компании господ Финкельштейна и Рудовского, которые и засвидетельствовали, что подсудимый пил шампанское из ее туфли. Однако сам факт существования некой Галины до сих пор остается под большим вопросом.
Безусловно, власти не могли допустить, чтобы на суде прозвучала истинная причина измены Пеньковского — недовольство существующим в стране режимом. В его поступке отразилась боль советского народа, утратившего веру в руководство страны. Он действовал один и помощников себе не искал. Многие до него в одиночку уже бросали вызов властям, а Пеньковский, восстав, стал бороться с ними доступными ему средствами. Так что ничего необычного в том, что он решился работать на иностранные спецслужбы, не было.
Нельзя сказать, что он поступил разумно. Он был фанатиком, злым, доведенным до отчаяния человеком. Конечно, Пеньковский был тщеславным и слишком самоуверенным, полагая, что его шпионская деятельность останется незамеченной. Вряд ли он думал о том, какой огромной опасности подвергает свою семью, которую очень любил и уже думал о том, как вывезти ее за границу.
Жив ли Пеньковский? Это неизвестно. Может быть, и жив. Во всяком случае, Гревилл Винн в своих воспоминаниях на основании последовавших после суда допросов утверждает, что такое очень даже возможно. Во всяком случае, обвинитель Горный, заявивший на пресс-конференции 16 мая, что приговор суда в отношении Пеньковского был приведен в исполнение, впоследствии имел неприятности.
Если сотрудники КГБ хотели досконально проверить, какие конкретные материалы сумел передать Пеньковский британской и американской разведкам, то в их интересах было сохранить ему жизнь. Желая получить такую информацию, советские власти вряд ли решились бы сразу казнить Пеньковского. Если он все же жив, то можно легко себе представить его нынешнее состояние. Ясно, что в его немедленной казни заинтересованы только те, чьи непосредственные секреты он выдал.
Был ли Пеньковский всецело предан Западу? Судя по тому, что и как он писал в своих донесениях, можно ответить утвердительно. Здесь вновь следует подчеркнуть, что еще ни один суд над изменником Родины, ни до, ни после Пеньковского, не вызывал столько шума и не имел для властей таких тяжелых последствий.