Страница 10 из 22
Хозяева, главным образом женщины, ждут освобождения своих мужей. Они ещё в крепком возрасте, но домики без мужских рук за несколько лет наклонились на бок, крыши прохудились. Заплаты на крышах, сделанные руками баб, кроме жалости, других эмоций не вызывают. Сараи, сбитые из бракованной или сворованной в депо вагонки, подпёрты столбиками. Покосились, но упрямо стоят, в ожидании лучших времён. Чахлые огородики в четыре сотки под картофель и лук в сочетании с ветхими жилищами, кричат в «голос» об одиночестве хозяек и их непроходимой нищете.
За железной дорогой влачит жалкое существование обслуга Северной зоны: медички, поварихи, прачки, уборщицы комнат офицерских казарм и жилых помещений и прочий вольный люд, ждущий своих мужей из неволи. Живут надеждой и зоной. Зона для них, как и для зэков, наше всё. И одним, и другим она мачеха.
Одна баба, замученная заботами, дождалась радостного дня. Встретила у ворот зоны, живого и, вроде здорового, мужа. Супруги не стали ждать осени. Бросили на произвол судьбы дом с покосившимся сараем, трёх тощих кур с петухом, и скудный урожай на огороде, и уехали в Центральную Россию, на родину.
Дом недолго простоял без хозяйского присмотра. Над хлипкой дверью появилась косо прибитая фанерная вывеска «Продовольственный магазин». За бутылку водки местный художник, прозванный соседями мазилой, покрасил фанеру и написал текст. Краска на следующее лето выцвела, потрескалась, местами отстала. Прочитать текст можно, только имея богатое воображение.
А кто его читает? Все женщины знают, что в новом магазине продаются не только штучные или развесные продукты: хлеб, халва, конфеты – медовухи, но и бочковые: солёные огурцы и помидоры, мочёные яблоки.
На Северной территории у женщин появился "свой" магазин. Уже нет необходимости получать пропуск для прохода в зону, чтобы купить нужные продукты в лагерном магазине.
Не смотря на то, что есть «свой магазин», всё равно жители с нетерпением, как праздника ждут прибытия вагон лавки. Два вагона с продуктами и продавцами прибывают в посёлок по четвергам. Один торговый вагон останавливается вблизи депо, второй рядом с бытовкой Камбалы.
Торгуют они с восьми утра до восьми вечера. Торгуют с колёс.
Встречают жители передвижные торговые лавки всем посёлком – бабы затовариваются сахаром, чаем и дешёвым вином. По графику следующий приезд вагонлавки через неделю, поэтому вина берут много, впрок. Очередь движется медленно, но недовольных нет. Очередь не стоит безмолвно: бабы обмениваются информацией. Не остаётся в стороне от оживлённого разговора и продавщица.
Вечером за ужином хозяйки делятся новостями.
С правой стороны Северной НТК, ближе к лесу, разбит аэродром с грунтовой взлётно-посадочной полосой и полосатой «колбасой», развевающейся на высоком шесте возле деревянного здания аэропорта. Первоначально взлётно-посадочная полоса планировалась в качестве аэродрома подскока для руководителей областного НКВД. С увеличением количества зон и числа зэков, лагерной инфраструктуры и охранных подразделений функция аэродрома изменилась. Аэропорт обзавёлся собственными самолётами.
На широком аэродромном лугу, ограниченном с востока длинным косогором, по которому проходит граница густого хвойного леса, отдыхают от трудов праведных пассажирские и сельскохозяйственные легкокрылые самолёты, переоборудованные под нужды поселка из довоенных летательных аппаратов.
Пассажирские аэропланы летают в Устьзадомье, Ижму, Ухту, Микунь, столицу республики… в мелкие посёлки и даже, в ближние и дальние деревни, например, в Туршу, Корткерос, Пезмог…
Сельскохозяйственные самолёты распыляют удобрения на поля сельхозугодий. Обрабатывают ближайшие болота, оберегая население от малярийных комаров. Гул самолётов-тружеников не стихает до сумерек.
Свои сельскохозяйственные отделения имеют Северная, Южная центральная исправительные колонии и женская колония. На полях трудятся и колонисты, и вольнонаёмные рабочие. Урожай собирают богатый, благодаря зэчке из четвёртой женской НТК Устьжелезноводсклага. Бывшая служащая банка, а ныне агроном куста отделений, начитавшись книжек об агрокультуре, съездив по поручению руководства зоны на курсы, стала лучшим агрономом района. Район сельхозугодий большой, занимает не одну сотню гектаров. Пешком не обойдёшь. Для объезда полей за агрономом закрепили полуторку с персональным шофёром.
Агроном-зэчка добилась от скудных земель невиданного ранее на Севере урожая: ржи и пшеницы, так необходимых для выпечки собственного хлеба. Хлеб выпекают вблизи СИТК. В пекарне трудится смешанный состав колонисток, получивших право на вольное поселение, и вольнонаёмных женщин.
Длина полей в приустьевой части Северной Кылтовки достигает нескольких километров. Полевое хозяйство полностью обеспечивает исправительные колонии картофелем, морковью, капустой…, хлебными злаками.
За окраиной частных жилищ Северного, на пригорке, расположена свиноферма с подсобными помещениями. Свиноферма – откормочный комплекс. Основной состав рабочих свинофермы – колонисты. Откармливать хрюшек помогает обслуга, живущая в собственных домах за пределами ограды.
Пятидесяти свиньям на свежем воздухе живётся не просто вольготно, а замечательно. В полное распоряжение хрюшек отдано большое пространство с нетронутым массивом леса. Ройся в земле в своё удовольствие, жуй вкусные корешки. В жаркое лето спускайся к влажной низине, и наслаждайся, валяясь в грязи, принимая лечебные ванны.
У свиней жизнь лучше, чем у зэков. Над свиньями не стоит часовой с автоматом, хотя те и другие живут за проволокой.
Плохо одно – век свиней недолог.
В трёх километрах от свинарника, среди красивых мачтовых сосен, на обширной территории устроено животноводческое хозяйство. К коровнику подведена отсыпанная и хорошо спланированная песчаная дорога. Планировка регулярно обновляется тяжёлым угольником, срубленным из шестиметровых брёвен, и обшитым толстым листовым железом. Два раза в неделю гусеничный трактор тащит по дороге металлический угольник, сглаживая дорогу.
В животноводческий комплекс входят довольно большой по меркам Севера коровник на семьдесят голов, телятник на тридцать голов, молочный сепаратор, склад фуража и подсобные помещения обслуживающего персонала.
Гордость коровника – могучий племенной бык, вывезенный после окончания войны из Польши. Огромный, чёрной масти, с мощной грудью, бык не подпускает к себе никого кроме пастуха.
Пастух быка тоже сторожится, подходит с опаской, держа в вытянутой руке кусок хлеба, задабривая «зверя».
Чтобы сделать животное покладистым и управляемым, в нос его продето металлическое кольцо десятисантиметрового диаметра, выкованное кузнецом Северной зоны. За кольцо зверюгу-быка водят по территории комплекса, приводят на свидание к корове для выполнения бычьих обязанностей. Кольцо соединено с тяжелой длинной цепью из продолговатых звеньев. Бык с цепью не расстаётся, даже на пастбище таскает за собой.
Цепь глухо позвякивает.
Налитые кровью глаза быка страшны, не каждый человек решится в них смотреть. Бык людского взгляда не любит, мгновенно возбуждается: изо рта течёт слюна, кожа подёргивается, копыта зло роют землю. От греха подальше люди обходят животное стороной.
Во избежание неожиданностей, производителя на ночь привязывают.
От комплекса до выгона всего метров пятьсот. Коровы степенно, построением «хвост-голова», утром спускаются узкой тропой с возвышенности на пойменный луг Северной Кылтовки. Луг тянется длинными лентами в обе стороны от пастбища: в одну сторону на юг до Железноводска, в другую – на север до Ракпуса. На лугу сочной травы много. Её хватает и на потраву, и на заготовку сена.
Зэки стогуют сено по местному обычаю. Закапывают в землю длинный ряд заострённых вверху кольев и на колья нанизывают сухую траву. Сверху стог прикрывают лапником для защиты от осадков – дождя и снега.
После сенокоса вблизи стройных толстоствольных берёз стайками растут подберёзовики с коричневыми и серыми головками – собирай, не ленись. Для сбора грибов формируется бригада грибников. Грибники ставят на лугу навес и под навесом солят грибы в бочках. На подводах бочки отправляют в столовые командного состава внутренних войск и батальона НКВД.