Страница 9 из 12
«Неутешительный итог – четыре собственноручно подписанных мастерами иконы из Антониева и Спасо-Нередицкого монастырей, что под Новгородом, мы увезли с собой, причислив их к почётным и редким трофеям. Вскоре деверь вовсе отказался от идеи красного угла, очертив круг своих интересов лишь этими четырьмя приобретёнными предметами».
Этому решению предшествовал немаловажный эпизод. Та поездка, вспоминает Рустам, отметилась ещё одним событием, упомянуть о котором стоило отдельно. Уже на обратном пути – возвращались они по Новорижскому шоссе из Бузланово – Макс Ганецкий, нанятый Рустамом эксперт по древнерусским памятникам, хлопнул себя по лбу, припоминая, что в районе Крылатской обитает один его знакомый, которому он помогал месяц или два назад с атрибуцией нескольких кинешминских икон, вернувшихся на родину, кажется, из Лиссабона. По мнению Максима, на доски стоило взглянуть, они вполне могли подойти, поскольку были действительно старыми и выписанными бессанкирным способом «личного» письма, что по технике, в общем, напоминало фряжскую манеру. Во всяком случае, сказал он, их можно купить сильно задёшево. При этом Максим вопросительно посмотрел на Рустама, рассчитывая, что, уж по крайней мере, его это предложение наверняка заинтересует. Рустам засомневался, что новый владелец захочет расставаться со свои приобретениями, да ещё и по заниженной цене, но эксперт заверил, что его знакомый был вовсе не коллекционером и почитателем икон, а веретником, то есть попросту колдуном и чернокнижником. «Его интересуют только адописные иконы», – сказал Макс, но, заметив в глазах собеседников непонимание, разъяснил значение незнакомого слова.
Адописные иконы иначе называют сатанинскими или чёрными. По поверью, подобные антонимии являются неотъемлемым фетишем «православных» ведьм и колдунов. От услышанного деверь нервно заёрзал на сиденье и обменялся изумлённым взглядом с Рустамом. Тот пожал плечами. Про подобные иконы он тоже слышал впервые. «На загрунтованной доске, – продолжал объяснять Максим, – записывалось два красочных слоя, один поверх другого. Верхнее изображение было привычным мирянину, с ликом какого-нибудь святого, а вот на нижнем, скрытом от глаз слое богомаз помещал изображение дьявола. В результате молящийся перед такой иконой обращался уже не к Богу, а к Сатане, и молитва приобретала противоположный эффект».
Сама возможность существования таких икон повергла родственника Рустама в благоговейный ужас. Он наотрез отказался ехать к колдуну, даже несмотря на заверения Макса, что тот лично, по просьбе владельца, нарушил красочный слой на каждой иконе, процарапал покрытие до левкаса и не обнаружил ничего особенного. Собственно, из-за этих крохотных надрезов стоимость икон должна была упасть, а интерес владельца поутихнуть. Во всяком случае, это могло бы стать зачином к торгу. Рустам, конечно, захотел увидеть доски. Пришлось ехать к колдуну в другой день, на этот раз вдвоём.
«Признаюсь, это был интересный опыт для меня. Мы позвонили в квартиру. За коричневой дверью, обитой дешёвым кожзамом, возле которой стояло больше десятка пар обуви, нас принял воодушевлённый улыбчивый мужчина, вроде тех, что ходят по домам и говорят тебе: „Здравствуйте! Вы хотите поговорить о Боге?“ Действительно, внешность этого человека никак не вязалась с его деятельностью. Колдун Димир принял нас по-домашнему, то есть в халате нараспашку и состоянии лёгкого похмелья. Проводил на кухню, предложил чаю. Макс объяснил суть нашего визита, хозяин квартиры виновато улыбнулся, мол, не дождались вас кинешминские иконы, ушли неделей раньше. Когда я дал ему свою визитку и уже собрался уходить, Димир вдруг запротестовал, усадил нас обратно за стол и начал рьяно вещать о своей любви к кладбищам и „Танатонавтам“ Бернарда Вербера. Потом переключил внимание на обсуждение восприятия могил у разных наций – одним словом, тема оказалась щекотливой и не совсем застольной. Я покойников не люблю с детства, к могилам отношение такое же. Кусок печеньки, поданной к столу, так и застрял в горле. К счастью, Димир заговорил об иконах, и русло нашей беседы приняло наконец немортальный вид».
Иконописные образы веретнического толка изображаются строго на доске из дуба. Написанные «с нуля» они именуются отеческими или родительскими, это так называемые исходные иконы. Все родительские иконы, за редким исключением, новоделы, написаны за последние 30–40 лет. Хранятся исключительно в чёрных льняных или хлопковых тряпицах на дубовых морёных полках с западной стороны дома. Делается в целях безопасности владельца. Дуб для них всё равно что радиационный щит на АЭС: ослабляет потоки чёрной энергии не хуже свинцовых стен! Димир в этом смысле немного ипохондрик, поэтому держит при себе платяной шкаф из массива дуба. Изображения, по заверению колдуна, строятся по принципу хулы божественного, а вот наличие скрытого сюжета совсем необязательно. Чёрные иконы чаще пишутся в один слой, на котором художник сразу прописывает бесовские образы. То, что так настойчиво искал московский ведьмак, явление редкое, труднонаходимое. Сообщения об адописи на иконах со скрытым ликом появлялись в газетных публикациях и литературе второй половины XIX века. Сам Димир ни разу не встречал подобных инфернальных артефактов, но слышал от одного паломника, что в святынях Кинешмы регулярно наталкиваются на такие вот иконы.
Откупорив початую накануне бутылку шнапса и выплеснув в стакан остатки, Димир дал волю языку, простодушно разболтав гостям о содержимом платяного шкафа. Доподлинно известно существование по крайней мере пяти отеческих сатанинских икон. «Адова Троица», написанная на манер сюжета иконы Святой Троицы, где изображены сидящие полукругом Сатана, демонического вида, с крыльями за спиной, как на 15-м аркане Таро, и два беса чернокнижия – князья тьмы Верзаул и Велигор, «Княжна Смерть», она же «Бесовица Смерть», «Царица черная Иродиана с младенцем Иродом», «Аржун Непобедимый» и «Око Дьявола». Все иконы, кроме «Царицы Иродианы», отыскались в шкафу Димира, а «Око дьявола» – главная икона веретничества, также именуемая Вседержавной, присутствовала в дублетах[7]. Кроме родительских икон шкаф был уставлен «переделками» – обычными поповскими иконами, перерисованными на бесовский лад. Кстати, кинешминские иконы ушли как раз к такому порчельнику-рисовальщику. Старые и намоленные православные иконы, «обращённые» в сатанинские, у служителей чёрного культа всегда на особом счету. Такая переделанная икона сама по себе уже обладает некоторой силой, так как изготовлена через хулу святого.
Рустам признался, что, разглядывая тёмные изображения адописных икон поверх намотанных тряпок, он испытал странное чувство обострённой фобии, граничащей с психозом. Смятение и замешательство не ушли, даже когда они покинули квартиру и отъехали на приличное расстояние. Рустам так и не решился поделиться впечатлением с Максимом, хотя, как ему казалось, в глазах эксперта по иконам он читал похожие эмоции.
«Я рад, что предмет моего интереса всё-таки живопись, а не религиозная атрибутика. Вся это чертовщинка мне не по нутру, хотя ни в бога, ни в дьявола я не верую. Я скорее идолопоклонник. Идолы – не всегда поклонение чему-то ложному или неистинному. Да, идол – это рукотворный бог, который физически делается человеческими руками, но этими же руками художники пишут свои картины. Боттичелли, Микеланджело, да Винчи, Рафаэль – художники эпохи Возрождения – творили человеческих идолов на своих холстах, и теперь им поклоняется весь мир. Разве кто-то говорит, что любоваться и боготворить искусство это плохо? Вовсе нет!»
Рустам окончил Строгановку, но дальнейшая его карьера сложилась так, что последние 12 лет искусство в жизни уступало место торговле. Элитные лофт-пространства Москвы стали элитными на пике популярности, то есть последние три-четыре года. До этого городское жильё на верхних этажах зданий бывших фабрик и промышленных объектов считалось чудачеством самых респектабельных клиентов, готовых ввалить уйму денег за шестиметровые потолки, кирпичные стены и большие окна. За такими богатыми чудаками Рустам гонялся по всей Москве и области. В США лофты строятся с 40-х годов прошлого века и сейчас не воспринимаются как что-то из ряда вон выходящее. Американский опыт показал, что главными покупателями подобных жилых кластеров являются преимущественно одинокие люди, холостяки и неординарные личности. Бедросян решил не изобретать велосипед и сразу обратиться к целевой аудитории. Он запустил несколько таргетинг-реклам на ТВ, глянце и билбордах, продумал качественный контент на лендинге, и продажи стремительно пошли в гору.
7
Дублет – второй экземпляр какой-либо вещи, один из двух одинаковых предметов.