Почему это страшно

Такой случай был у нас, когда я учился в Московской духовной семинарии. Одного семинариста увезли в дом умалишенных в припадке буйного помешательства. Было несколько случаев, когда семинаристы начинали заговариваться.

В Ленинградской семинарии один ее воспитанник — Дидковский — вначале усердно молился и целовал иконы. А потом довел себя до такого состояния, что вместо икон начал целовать вывески и объявления.

Кто же виноват во всем этом? Истинный виновник гибели и страданий многих людей — религия и ее служители.

Я рассказал об этом не для того, чтобы ты возненавидел верующих, чуждался их. Нет! Не забывай, что многие из них не виноваты в том, что их воспитали в таких правилах.

Ненавидеть следует не верующих — они в большинстве своем несчастные люди. Религиозность не вина, а беда их.

Ненавидеть нужно религию. Это она делает человека несчастным, калечит его духовно и физически.

Вот почему мы говорим, что религия — наш враг, и боремся с ней.

Ты знаешь страшные сказки? О Бабе-яге, о Змее Горыныче, о Кощее Бессмертном? Помнишь, как ты испугался, когда услышал такую сказку первый раз? Наверное, и в комнате один боялся остаться, ив темный коридор носа не высовывал. Еще бы, а вдруг налетит Баба-яга и утащит в страшное мертвое царство…

Теперь ты вырос и, конечно, знаешь, что ни Бабы-яги, ни Кощея на свете нет. Но тогда ты был совсем маленький, даже в школу не ходил, и Баба-яга пугала тебя.

Так и рассказы старших о боге, который все видит и за все наказывает, рассказы о страшных мучениях в аду, о нечистой силе, которая со всех сторон окружает человека и ждет случая навредить ему, нагоняют на ребенка страх. Страх усиливается оттого, что малыш не видит этих сил. Одно дело — явный враг. С ним можно бороться, если надо, даже подраться. Совсем иное дело, например, черт. Попробуй отлупи его! Черта никто не видит, а он, как говорят старшие, все время следит за людьми.

Я вспоминаю свое детство… Моя мама почему-то ужасно боялась покойников. Она рассказывала мне разные страшные истории про мертвецов, которые будто могут шевелиться, вставать, являться людям, пугать их. Говорила, что, когда в комнате темно, ей кажутся покойники. Особенно при лунном свете.

Не знаю, на самом деле маме мерещились мертвецы или она просто пугала меня, но я поверил… Я боялся входить втемную комнату, ни за что вечером не оставался один в квартире, боялся подниматься вечером по неосвещенной лестнице.

Долго не мог я отрешиться от этого глупого суеверного страха.

Я знаю, очень многие дети, растущие в верующих семьях, переживают тяжелые минуты, потому что боятся таинственного, потустороннего мира.

Но если человек с детства всего боится, что будет с ним дальше? Каким он вырастет? Трусливым, боящимся каждого куста, неуверенным в своих силах.

Религия вселяет в душу не только страх. Она гасит всякую любознательность. Ребенок старается понять непонятное, познать неведомое, а ему на каждом шагу твердят:

— Так устроено богом! Так богу угодно! Не нам раскрывать божьи тайны. Это грех!

Так маленький человек постепенно отучается думать, искать, все принимает на веру.

А церковникам это на руку. Потому что религия боится разума. Ясный ум, знания убивают веру в бога. Эту мысль великий русский писатель Лев Николаевич Толстой тонко раскрыл в разговоре матери с маленьким сыном.

«Мальчик. Отчего это няня нынче нарядилась и на меня надела вот новую рубашечку?

Мать. А оттого, что нынче праздник, и мы пойдем в церковь.

Мальчик. Какой праздник?

Мать. Вознесенье.

Мальчик. Что значит вознесенье?

Мать. Значит то, что господь Иисус Христос вознесся на небо.

Мальчик. Что значит вознесся?

Мать. Значит полетел.

Мальчик. Как же он полетел: на крыльях?

Мать. Не на крыльях, а просто полетел, потому что он бог, и бог все может.

Мальчик. Ну, а куда же он полетел? Мне папа говорил, что небо только кажется, а что там нет ничего, что там звезды, и за звездами еще звезды, и небу нет конца. Куда же он полетел?

Мать (улыбается). Всего нельзя понять, надо верить.

Мальчик. Чему?

Мать. Тому, что говорят старшие.

Мальчик. А ты сама мне говорила, что когда я сказал, что кто-нибудь помрет оттого, что просыпали соль, ты мне сказала, что не надо верить глупостям.

Мать. Глупостям не надо верить.

Мальчик. А по чем же я узнаю, что глупости, а что не глупости?

Мать. Потому что надо верить настоящей вере, а не глупостям.

Мальчик. А какая же настоящая вера?

Мать. Наша вера. (Про себя.) Кажется, я говорю глупости. Так поди, скажи папе, что мы идем, и надень шарф.

Мальчик. А после обедни будет шоколад?»

Видишь, как убивается пытливость?

Раз, другой, третий… десятый… И мальчик перестанет интересоваться, привыкнет всему верить, не допытываясь, отчего да почему. А это скверно! Это значит, что он никогда не будет творцом, исследователем, создателем чего-то нового.

И так во всем. «Начало мудрости — страх господень!» — написано в библии.

Страх… Он лежит в основе религии. Вез него религия ничто. «Отнимите у христианина страх перед адом, — писал французский философ-просветитель Дидро, — и вы отнимете у него веру».

Многие религиозные люди боялись бороться за лучшее будущее, бороться против угнетателей, ибо им внушали, что эти порядки установлены богом и выступать против — великий грех.

Подумай, смог бы наш народ совершить Октябрьскую революцию, если бы он боялся бога? Добились бы мы успехов в строительстве новой жизни, если бы надеялись на помощь бога?

«Человек, воспитанный в духе религии, — писал Емельян Ярославский, — становится неспособным к борьбе за переустройство мира».

Тебе и твоим сверстникам строить новую жизнь. Вам жить при коммунизме. Так растите образованными, смелыми, решительными, волевыми людьми!

Ты, конечно, помнишь, какая беда стряслась с Родькой Гуляевым, героем повести Тендрякова «Чудотворная». Бабка и другие верующие старухи объявили его святым, праведником, насильно крест надели, молиться заставляли. Родька тяжело переживал все это! Ему казалось, что весь мир перевернулся, все вокруг изменилось. И не с кем Родьке поделиться своим горем, своими сомнениями. Он боится сказать правду, стыдится товарищей, учительницы. «И чем веселее день, тем тяжелее на душе у Родьки. Под рубашкой, под выцветшим пионерским галстуком жжет кожу на груди медный крестик. Сиди на уроках и помни, что ни у кого из ребят нет его… Играй на переменках, помни — если будешь возиться, чтобы не расстегнулась рубаха: увидят — засмеют…»

Родька ломает голову, как избавиться от этого креста. Бросить нельзя. После школы бабка обязательно заглянет под рубаху. В карман положить — выпадет. Лучше всего, решает Родька, в щель куда припрятать, а на обратном пути надеть, честь честью явиться перед бабкой. Так Родька обманул бабку, обманул своего дружка Ваську Орехова. Незаметно, сам того не желая, пионер Родька Гуляев стал лжецом. Он учится хитрить, двоедушничать. Иначе и быть не может. Дома он должен изображать верующего, выполнять различные церковные обряды. А в школе отвечать урок, как написано в учебниках, как объяснял ему учитель, как есть на самом деле.

Родька — герой литературного произведения.

А вот какой случай был со мной. Когда я учился в школе, историю у нас преподавала Мария Ивановна.

Однажды — дело было в десятом классе — Мария Ивановна подзывает меня после урока:

— Алеша, мне нужно серьезно поговорить с тобой. Мы пошли по длинному школьному коридору.

— Алеша, — пристально глядя на меня, сказала учительница, — я узнала, что ты… веришь в бога?

Признаться, я никак не ожидал, что разговор будет именно об этом.

Я действительно верил в бога. Но как сказать об этом учительнице? Я знал, что Мария Ивановна неверующая, коммунистка. Значит, она начнет меня ругать или уговаривать, а это еще хуже.